Александр Бруссуев - Прощание с Днем сурка

• Название: Прощание с Днем сурка
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Прочие приключения

Пираты — это не только Сомали. Были еще бравые малайские головорезы. Они есть, и они будут. 2002 год — просто эпизод.

---

Стюарт невозмутимо сделал глоток из своего стакана с таким видом, будто в него была налита настоящая сорокатрехградусная амброзия. Отставил тарелку, наклонившись ко мне, и самым грустным голосом, который я когда-либо слышал, сказал:

— Никаких сомнений, что доход этот старик получает отнюдь не от таких вот обедов. Будут нас тут мочить, как однажды сказал ваш президент. Сначала погнав нас подальше, связался со своими компаньонами, узнал некоторую информацию, которая на его взгляд может принести прибыль, пригласил нас сюда, чтобы задержать на некоторое время. Кстати, сколько времени осталось до прихода врачей? Почти час. Значит, мы располагаем только этим временем. Что они хотят с нас поиметь? Деньги в сумке — возможно, сделать нас заложниками — вероятно, в любом случае все, что произошло с нами до этого часа — была лишь репетиция. Сейчас предстоит самое серьезное испытание. И ведь не убежать никуда! Мест этих мы не знаем, да и с нашими легкими недомоганиями скрыться — просто нет никаких шансов.

— Понял, что ты хочешь сказать: встретим граждан бандитов здесь, во всеоружии, так сказать. Досадно, что название места нам этот дед не сказал, а то можно было позвонить, попытаться запросить помощи.

— Подозреваю, что минут через пятнадцать — двадцать, Пит под каким-нибудь предлогом пойдет встречать врача. Может даже запереть нас тут на всякий случай. Хотя он тоже прекрасно понимает, что нам деваться некуда. Сдается мне, подъедут вооруженные люди на машине. Человека три, может четыре, но не больше. Старик-то оценил наше с тобой бойцовское состояние.

Некоторое время мы молча жевали еду, вдруг сделавшуюся пресной. Не хотелось даже попытаться хоть как-то приободриться. Самым большим желанием было закрыть глаза и прошептать: «Родная моя, мне такой странный сон приснился, что можно даже назвать его кошмаром. Как хорошо, что я дома. Как хорошо, что кошмар был лишь только во сне». Но сколько не пытайся жмуриться, мрачная небритая физиономия побитого неголливудской жизнью Джорджа Клуни так же уныло жевала жареный картофель, как и секунду до того. Стюарт, Стюарт, козел ты этакий, как же нам выбраться из этой западни?

— Знаешь что, Стюарт?

Он поднял на меня глаза, но ничего не произнес.

— Сколько себя помню, всегда считал жителей Уэльса самыми сильными боксерами на свете.

Стюарт хмыкнул и сказал:

— А карелы вообще самые упертые люди на свете.

— Правильно. Неужели мы не сможем на характере забороть все эти недоразумения!

— Да легко. Если, конечно, будем использовать наше тайное оружие, которое покоится в сумке.

— О, блин, а про автомат-то я и позабыл. Да это меняет дело в корне!

— Подожди, подожди, пусть наш добрый друг Пит сначала испарится отсюда.

В это время появился старик, будто почувствовав, что мы о нем упоминали. С той же радушной улыбкой он стал приближаться к нашему столу, но, вдруг, остановился, точно поймав какую-то хорошую мысль. Повернулся и вновь скрылся в двери.

— Куда это он? — удивился я.

— Да, наверно, на кухню побежал. Кстати, хорошо, что кухня в другом помещении, — ответил Стюарт.

Ну а Пит тем временем вернулся, сжимая в руках бутыль алкоголя. Скорее всего, самого лучшего на всем побережье рома. И, предваряя наш отказ, проговорил:

— За счет заведения, господины. Хорошая сделка, не грех и выпить по стаканчику.

— Не грех, конечно. Но нам бы сначала с врачом не помешало встретиться, а то рука болит — спасу нет, — проговорил Стюарт.

— Сейчас, сейчас. Вы тут отдохните, а я сам схожу на встречу к нему, потороплю. Сами понимаете, деревня наша маленькая, никто никуда не торопится.

— Ладно, ладно, мы подождем — идти-то нам некуда.

Старик еще раз оглядел нас очень внимательно, прямо как рентгеном просветил, наклеил свою дежурную улыбку и спиной вперед вышел на улицу.

Мы посмотрели из окна, как он прошел куда-то на берег.

— Неужели эти гады на катере приедут? — предположил я.

— Может быть и на катере, только мне кажется, что он просто следы путает. Знает, что мы за ним наблюдаем, сейчас даст круга и присядет где-нибудь в укромном месте для обзора.

Я достал автомат, вытащил и запасной магазин, оставшийся нам в наследство от второго, искореженного дурной пулей оружия. Посчитал ради пущей важности патроны в нем: оказалось четыре штуки. Какие-то нехорошие сомнения стали закрадываться в мою душу, поэтому отсоединил и второй магазин. Он был пуст. Я в большом изумлении поднял глаза на Стюарта, он вопросительно смотрел на меня:

— Ну и как мы теперь воевать-то будем? Это получается на каждого бандита по целому патрону расходовать.

— В принципе, если по двое поставить, то и парочки будет достаточно.

— Забавно. Хорошо, хоть заблаговременно проверить решились. Надо что-то придумывать.

— Стюарт, есть у меня пара мыслей, вернее сейчас возникли. Надо это дело обсудить.

Мы обсуждали недолго: нужно было время на претворение моих идей в жизнь, чем мы и занялись, выбрав каждый себе задачу по способностям. Стюарт подносил материал, ну а я собирал ужасные вещи, которые должны были облегчить наше противостояние с вооруженными представителями криминалитета. Получилось все в лучшем виде. Я осмотрел творение рук своих и остался удовлетворен. Теперь надо было уповать лишь на то, чтоб все это сработало.

— Прямо, как в фильме «Хищник», где добрейший Шварц подготавливает оружия для критики инопланетянина собственноручно, — критически обозрев предстоящую арену наших дебатов с оппонентами, сказал Стюарт.

— Скорее уж, как у Маколея Калкина в «Один дома», — поправил я.

Теперь оставалось только ждать. И уповать на нашу счастливую звезду.

Я подошел к окну и осмотрелся: пусто. Прибежала неизвестно откуда какая-то тощая собака, уселась на дороге и сосредоточенно уставилась в одну, известную только ей, точку. Рядом с ней на куст приземлилась ободранная ворона, покачалась немного на ветке и тоже замерла. Вообще-то правильное название этой птицы я не знал, но выглядела она, как пернатый клоун: клюв был в полтуловища, поэтому она его задрала к небу, чтоб легче было держать, перья топорщились и по своему окрасу создавали впечатление, что эту ворону изловил какой-то хулиган и, несмотря на все протесты, ухватив за лапы, от души вывозил в пыли. Эти два, неведомо откуда взявшихся существа, были, как стражи нашего спокойствия: разлетятся, разбегутся они — значит и нам надо настраиваться на прием гостей, отличающихся буйным нравом и дурными манерами.

— На всякий случай запер дверь в хозяйственном помещении, — сказал Стюарт, тем самым, выводя меня из нехорошего состояния вялой задумчивости.

— Ну, теперь мы, вроде, наиболее полно готовы к нелепым случайностям. Можно слегка побеседовать за жизнь.

— Расскажи лучше, как ты нашего мастера к порядку приучал. Мне до последнего времени было забавно наблюдать, как он пытался испепелить взглядом твою спину.

— Да уж, натерпелись мы оба. Ему-то что? Так, капитанский каприз. А мне? Балансирование на острой грани тотального объективизма из «Международного морского права».

— Это как?

— Может быть, так, а, может быть, и этак. Короче, повесь свои уши на гвоздь внимания и не хлопай ими по щекам.

Стюарт только поудобнее устроился на стуле поодаль окна, готовый заметить любое изменение в положении вещей на прилегающих территориях. Сосредоточенная собака и ворон — стервятник продолжали нести свой добровольный караул.

Вставка: Немецкий капитанат.

Судьба сталкивала меня на океанских просторах не только с русскоязычными капитанами. Довелось мне поработать под руководством разных «морских волков», как их величают недалекие немецкие бюргеры: это и Хансен, и Номменсен, и Ян, и Фризе, и еще пара — тройка забытых мною фамилий. Они были разные люди: и откровенные негодяи, как Номменсен, и образцы порядочности, как Ян. Но всех их объединял один признак: они были стары. Не в смысле, «стары» и «суперстары», ходили и звездили, где только можно. Просто возраст у них был гораздо далек от подросткового и вовсю подходил под формулировку: «песок сыпался». То ли нынешнее молодое поколение буржуазных заграниц не пытается искать морскую отдушину в романтике, то ли вместо дома престарелых стариков отправляют на процедуры, связанные с якобы целебным морским воздухом, позволяющим сглаживать приступы шизофрении. Однако они активно трактовали морскую практику, исходя из своего опыта, вмешивались везде и всегда, брюзжа и недовольствуя, а, зачастую, негодуя. И продолжали, дряхлея все больше и больше, упорно поглощать контракт за контрактом, оставаясь вечноживыми, как пролетарские вожди.

Все мы когда-нибудь состаримся, если доживем, но не дай бог оказаться в таком положении, как наши отцы — командиры германской закваски. Больные самыми немыслимыми для флота болезнями, они, как стойкие оловянные солдатики, появлялись в рубке, героически выполняли штурманский долг, ни сколько не сомневаясь, что грамотный и юный (на их фоне) старпом или второй штурман обязательно подкорректирует на своей вахте некоторые промашки и упущения. Зато сколько огня появлялось в обесцвеченных временем глазах, когда можно было заниматься общими делами, как-то: покраска, внутренний распорядок, корректировка заказов на снабжение и тому подобное. Вот здесь старики чувствовали себя настоящими королями положения, буянили и ругались, звонили в компанию, принимали ужасающие по своим последствиям решения — словом, были настоящими капитанами.