Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

• Название: Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
• Автор: Николай Николаев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1704-2

Книга журналиста и исследователя Н. Николаева воссоздает портрет Мартина Бормана — «кукловода» Адольфа Гитлера. Автор рассматривает партийно-государственную карьеру Бормана, его причастность к преступлениям гитлеризма, активную роль в разработке бесчеловечной политики нацистов, особенности его взаимоотношений с другими вождями и функционерами Третьего рейха, с окружением германской «элиты». Большое внимание в книге уделено загадкам жизни и смерти нацистских лидеров, а также послевоенной деятельности уцелевших военных преступников, их попыткам развернуть активную экономическую и идейно-политическую деятельность в новых условиях. Автор разоблачает сотрудничество ряда политиков, военачальников, разведчиков стран Запада и третьего мира с военными преступниками, в том числе под флагом «борьбы с сионизмом».

---

— Вы его застрелили?

— Я стоял посреди дороги со своим «Стеном» и выстрелил, когда он был примерно в тридцати метрах от меня.

В честности Грея сомневаться не приходилось.

— И что потом?

— Остальные члены шайки начали отстреливаться. Я скатился в придорожную канаву. Они подобрали тело Бормана и продолжили стрелять.

— Что за шайка?

— Нам она известна как «Die Spinne» — «Паук».

— Так вам известно название? Или Вы после об этом читали?

Он неуклюже задвигался.

— Я знал это название. Одна из группировок, занимавшихся организацией побегов. Ни британцам, ни американцам так никогда и не удалось схватить ее главарей.

Грей вернулся к своему рассказу. Итак, он затаился в канаве. Затем увидел, как двое мужчин подняли то, что он считал телом Бормана, и отволокли его на берег фьорда. Потом раздался всплеск, и наступила тишина. Грей поднялся и подошел к кромке воды. В небе висела полная луна, окрестности окутала туманная дымка, сквозь нее вдалеке мерцали огни. На фоне светлого северного неба появился силуэт маленькой лодки. Она двигалась неуверенно, в ней стояли двое мужчин, а в руках у них было нечто похожее на тяжелый мешок. Его перекинули за борт, и всплеск воды по сей день звучит в ушах Рональда Грея…

Странная история! Грей действовал без ведома британского военного руководства, но ему никогда не было предъявлено обвинений в нарушении устава. Он не делал никаких публичных заявлений до 1965 года, когда перспектива амнистии немецких военных преступников привела его в ярость. Он связался с судебными ведомствами Западной Германии, но получил лишь уклончивый ответ.

Основные детали его рассказа легко проверить. Капитан Гранди живет теперь в Ливерпуле и работает рекламным агентом. Урсула Шмидт вышла замуж за уроженца Уэльса Роберта Брукса и сейчас живет в Риле, хотя она частенько навещала свою семью, переехавшую из дома 41 по Бисмарк-штрассе в Фленсбурге в новый дом в Бад-Годесберге.

Провозил ли Грей беглецов через границу с тайного одобрения британской армии, чтобы поймать главарей группировок? В военном министерстве о подобной игре ничего не знают. Тогда почему ему не предъявили обвинения? Ответа нет. По его личному делу понятно, что руководство было полностью в нем уверено: в 1948 году он жил в Берлине, вновь заключив контракт с британской армией, и занимался разведывательной деятельностью.

А что же государственный обвинитель во Франкфурте, где годами велась работа по доставке военных преступников в суд Западной Германии? По словам Грея, совершившего несколько поездок во франкфуртское бюро, в то время эту должность занимал Йоахим Рихтер. Грей заявил, что его показания, данные под присягой, письма и позднейшие заявления «потерялись». Он заинтересовался прошлым немногочисленных сотрудников бюро и теперь считал, что никто из них по многим причинам не стремился серьезно заниматься судьбой Бормана.

— Вашего Бормана?

— Того человека, которого на моих глазах сбросили в воду фьорда. Даже сейчас ничего не стоит осмотреть дно и поискать скелет. Любого Бормана! Я видел, как той ночью в Фленсбургский фьорд сбросили мертвое тело. Может быть, я ошибаюсь. Но я все равно не понимаю, почему никто не хочет расследовать это дело.

У Грея безупречная характеристика. Он всегда считался уравновешенным человеком. Ему было почти пятьдесят и он находился в отличной физической форме. Ему нравились жители Западной Германии, он сражался с коммунистами в Корее. Никто из его близких не пострадал от фашистских зверств. Он непредвзято читал коммунистические публикации, напечатанные в Восточной Германии, но всю свою сознательную жизнь провел в западном окружении. Он верил в то, что говорил.

О причинах отсутствия интереса к судьбе Бормана со стороны немецких властей можно только гадать. Фактом остается то, что «холодная война» действительно охладила интерес к немецким военным преступникам. Профессиональные наблюдатели заявляют, что «холодную войну» специально начал один нацистский шпион, которого переманили на сторону союзников прямо из окружения Гитлера, и эти наблюдатели далеки от того, чтобы быть коммунистами.

Рассказ Грея соответствует реконструкции событий, последовавших за ночью, когда Мартин Борман выбрался из гитлеровского бункера в Берлине. Причины, по которым Грею отказываются верить, вполне понятны. В 1959 году правительство Западной Германии было вынуждено по дипломатическим соображениям основать ведомство для согласования расследований преступлений, совершенных во время Второй мировой войны. Оно называлось «Центральным управлением Людвигсбурга по расследованию преступлений национал-социалистов», но оно не обладало правом инициировать судебные процессы. Его задачи описывались как преследование преступников. В разряд преступлений, разбирательством которых занималось это ведомство, пытки не входили. Только массовые убийства, осуществленные нацистами.

Управление было основано слишком поздно и зависело от государственных служб, большинство которых его запросы просто игнорировало. Полицейские подразделения с нескрываемым отвращением относились к следователям управления. Юристы понимали, что судебная система наводнена бывшими нацистами, и загляни они в этот гадюшник чуть более пристально, на их карьерах можно было бы поставить крест. Спустя пять лет после основания этого учреждения и через двенадцать лет после исчезновения Бормана выяснилось, что глава Управления был членом национал-социалистической партии, штурмовиком и исполнял обязанности судьи в гитлеровских народных судах. Так что Грею еще повезло остаться в живых. Он совал свой нос в очень опасное дело.

Загадка Мартина Бормана преследовала мир, стремившийся обо всем забыть и не желавший слишком пристально вглядываться в историю той части человечества, что возомнила себя высшей и цивилизованнейшей. Почему же судьба Бормана волнует огромное количество людей? Отчасти потому, что Борман был воплощением тайной власти, а в том неустойчивом положении, в котором сейчас пребывает человечество, мы подозреваем, что демократические атрибуты все больше превращаются в маскировку, между тем настоящая власть начинается там, где берет свои истоки тайна.

Мартин Борман обладал тайной властью. Он обладал ей настолько, что смог избежать виселицы.

Одна знакомая посоветовала Стивенсону: «Не поддавайтесь искушению пуститься в погоню за сокровищами. За каждым рассказом о том, будто Борман жив, стоит погоня за сокровищами».

— Я не собираю такие истории, — ответил Стивенсон. — У меня на это нет ни времени, ни средств, ни желания.

Женщина взглянула на узкую улочку за Оксфорд-стрит, где ветхие домишки садовников превратились в уютные, но скромные квартиры, в которых в основном жили актрисы. Вся ее карьера была связана с демократическими учреждениями Германии. Они читали отчеты о массовых убийствах, пытках и медицинских экспериментах над пленными. Она постоянно совершала поездки в Германию и верила в лучшее будущее для немцев. В школах Западной Германии действительно старались непредвзято смотреть на недавнее прошлое страны, а суды делали все возможное, чтобы правосудие восторжествовало.

Женщина продолжала: «Нам всем известно, сколько было ложных следов, имя Бормана окружено зловещей романтикой. У кого есть хотя бы малейшее представление о том, как он выглядит? Вы можете сказать, что существуют фотографии и описания. А я отвечу, что под эти фотографии и описания подойдет любой. Выйдите на улицу, и я за двадцать минут покажу вам двадцать Борманов».

В Лондоне есть один из скромных отелей, которые никогда не нуждаются в рекламе, — «Даррентс». В нем во время войны, прежде чем высадиться на нацистской территории, останавливались тайные агенты, имевшие дело с Бейкер-стрит (британским управлением специальных операций — УСО). Тут Стивенсон встретился с Отто Йоном в первый раз. Он был одним из тех измученных немцев, что разрывались между понятиями о добре и зле и инстинктивной преданностью своему народу. Генерал Рейнхард Гелен дважды назвал его предателем: Йон перешел в коммунистическую Восточную Германию и был взят в оборот советской секретной службой. Затем он бежал обратно на Запад.

Йон сдержанно улыбнулся, когда Стивенсон провел аналогию с охотой за сокровищами.

— Вы имеете в виду потерянные нацистские сокровища, поддельные купюры, украденные шедевры искусства и запас золотых монет Бормана?

— Я ничего не имею в виду. А вы перешли на советскую сторону после того, что узнали, будучи главой службы безопасности в Бонне?

Он покачал головой. Они пили джин-тоник в тихом стильном баре.

— Давайте разберемся, — предложил он. — Нацистские военные преступники существуют, но кто их судит? Естественно, осуждения добиваются коммунисты. Они волокут этих тварей в суд, где все давно решено, а затем расстреливают их. Вам нужны улики? Не неживые доказательства, а говорящие мужчины и женщины. Но таких спустя двадцать лет осталось не так уж и много. И те, кто мог бы сказать: «Да, я это видел! Я слышала это!», часто уже неспособны говорить. Что же остается? Папки с документами. Миллионы слов, подвалы, заполненные документами, и несколько увлеченных немцев, пытающихся добиться возмездия. Немецким властям известно местонахождение главных военных преступников и их ужасные злодеяния. Но боннское правительство потеряло бы голоса избирателей, начни оно их преследовать. Людям это не нужно! Те немногие немцы, что стремятся узнать правду, не могут добраться до виновных, и те это знают. Виновные даже начинают хвастаться своими поступками и заявляют, что они действовали на благо нации. Их не могут привести в суд из-за отсутствия достаточного количества улик.