Ирина Лобановская - Звезда эстрады

• Название: Звезда эстрады
• Автор: Ирина Лобановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

Провинциалка Лёка успешно покоряет столицу — в том числе и с помощью мужчин. Ей все удается! Вскоре она — известная эстрадная певица, победительница российских и международных конкурсов. Она достигла настоящей славы… Но у Лёки нет главного — семейного счастья и любви. И она отчаянно пытается их найти…

Рыжеволосая бестия Лёка с детства поражала всех смелостью высказываний и дерзостью поступков. И все же самую заветную свою мечту она долго не решалась воплотить в жизнь. А мечтала Лёка петь, да так, чтобы весь мир лежал в восхищении у ее ног. Упрямой провинциалке сказочно повезло в Москве, причем дважды. Во-первых, она понравилась известному продюсеру. А во-вторых… встретила мужчину своей мечты. Но Кирилл так далек от мира шоу-бизнеса! Как же удержать в руках сладкоголосую птицу удачи и не упустить женское счастье?..

---

Глава 16

Лёка стала постоянно получать открытки от незнакомого ей поклонника. Он писал размашистым крупным почерком, не подписывался и всегда поздравлял ее со всеми праздниками. Штемпель на открытках был размытый, и понять, где живет неизвестный почитатель, не удавалось.

А когда Лёке удалось стать победительницей Всероссийского конкурса, неизвестный фанат разразился огромным текстом, еле уместившимся на поздравительной открытке.

Победа на конкурсе оказалась для Лёки полнейшей неожиданностью.

Выступила она вроде бы неплохо, хотя Левка потом за сценой шипел и бранился по поводу каких-то там шагов не в ту сторону и нелепых взмахов рукой.

Но очевидно, на жюри эти шаги и взмахи произвели самое положительное впечатление, сработали наоборот, и, когда назвали Лёкину фамилию — псевдоним уже прирос к ней, как лягушачья шкурка к заколдованной царевне, — зал взревел от восторга. Лёка стояла за сценой, застыв и онемев, оглушенная происходящим.

Ее поздравляли, целовали, кто-то совал в руки цветы… Она ни на что не реагировала.

— Выходи на сцену, дура! — зашипел над ухом Левка. — Тебя же зритель требует! Это я тебе говорю!

Лёка взглянула на него и поплелась на сцену, как лунатик. Именно так она когда-то бродила в детстве ночами по квартире, ничего не видя вокруг, но никогда не натыкаясь на мебель и другие предметы в комнатах и коридоре.

И пела она всегда полностью отрешаясь от происходящего, забывая, где она находится. Иначе, наверное, не смогла бы петь от смущения. Но вот так, целиком уйдя в себя, в собственный маленький, пусть даже плохо защищенный, но все-таки свой, родной мир и в мир песни, Лёка пела… Пела самой себе, Гошке, смешному лопоухому мальчику, своему первому самодеятельному учителю и наставнику и первому мужчине… Как смешно это звучит — ее первый мужчина! А заодно уж пела и залу, внимавшему ей из той страшной, черной ямы, куда так легко провалиться…

Сегодня этот опасный зал неистовствовал. К Лёкиным маленьким, застывшим от холода ногам летели цветы и записки.

— Пой, дура! — вновь зарычал над ухом Левка. — Пой, раз уж говорить разучилась и перезабыла обычные слова благодарности и радости!

И Лёка запела. В ее глазах переливались слезы, отражая яркий свет прожекторов, направленных прямо на нее. Такой — растерянной, потрясенной, недоумевающей, с серыми глазами, полными непролившихся слез, — она и появилась на следующий день почти во всех российских газетах, а чуть позже — на обложках журналов.

И вся страна была ею завоевана. Вся целиком… За исключением одного человека… Большого и сильного…

Училище Лёка окончила на халяву. С нее, уже победительницы Всероссийского конкурса, певицы, известной всей стране, никто особо ничего не спрашивал.

Кирилл не звонил.

И однажды вечером Лёка вдруг взяла такси и поехала к его дому. Подъехав, она расплатилась и почему-то медлила выходить, задумавшись. Может, лучше вернуться, прихватить по дороге Витку, напиться вместе с ней припасенного киндзмараули?..

Водитель повернулся и взглянул на пассажирку с удивлением.

— Не тот дом, что ли? Вы говорили, номер двенадцать! Вот он, перед вами! Доставил прямо к третьему подъезду!

Странная дамочка… Вся какая-то дерганая… Впрочем, эти девки часто такие.

— Вам что надо-то? Вы что ищете?

Если бы она сама понимала что…

Лёка торопливо, суетно кивнула, заспешила и неловко, с трудом открыв дверцу, выбралась из машины. Будто сроду в ней не ездила или вышла на улицу впервые после перелома ноги.

В окнах Кирилла горел ровный спокойный свет. Она постояла, посмотрела на них… Побродила возле дома… Даже вошла в подъезд, потрогала рукой грязные дверцы лифта, подышала милым кошачьим запахом… «Это пройдет», — сказала себе самой Лёка, отлично понимая — «это» не пройдет никогда.

Она вышла из подъезда и поехала домой. Уже подъезжая к ее дому, молодой бомбила раскололся:

— А я вас сразу узнал! Здорово поете! Прямо за душу хватает! Слушал бы и слушал! Автограф дадите?

Лёка равнодушно подписала какую-то наспех извлеченную из бардачка открытку и вышла из машины.

Из дома она позвонила Вике:

— Ты не можешь мне объяснить, почему у большинства людей жизнь словно каждый раз начинается весной, а у меня всегда обязательно — осенью? Сплошная неясность… Впереди Новый год, мой самый любимый праздник, и я его жду с октября, и готовлюсь к нему, и всегда надеюсь на лучшее…

— Какая разница, когда у кого начинается жизнь? — отозвалась разумная Виктория. — Главное, что начинается… А ты где была сегодня вечером?

— Бабка-угадка… — проворчала Лёка. — Прямо ничего от тебя не скроешь, любимая подруга… Я ездила к дому Кирилла. Постояла под его окнами и поехала назад.

— А почему не зашла? — спросила Вика.

— Потому что он меня не приглашал! — окрысилась Лёка. — А я без приглашений по чужим хатам шастать не приучена! Меня так учила родная мамочка! Она опять тут вчера полдня названивала, ныла над душой… А тетка трезвонила два дня назад… Они все верят и надеются, что я буду блистать в Европе — известная российская певица. И я туда действительно приеду. В турне…

— Ложись спать, тебе нужно отдохнуть, известная российская певица, — посоветовала Виктория. — Да, кстати, совсем забыла… Твой телефон попросил маэстро. Помнишь, к которому я тебя когда-то сосватала на прослушивание?

Лёка на минуту онемела.

— Мой телефон?! А ему-то он зачем понадобился?

— Не знаю, — засмеялась Виктория. — Если позвонит, то сам тебе все расскажет.

После окончания какого-то технического вуза — Лёка никак не могла запомнить его название — Вика поступила в аспирантуру, и ее оставили преподавать на кафедре. Жизнь подруги Лёку интересовала постольку поскольку. А сама Виктория становилась замкнутой и недоступной, если речь заходила именно о ней. И выпытать, написала она Сане-ангелочку или нет, так и не удалось. Впрочем, Лёка не слишком старалась все разузнать. Ее очень мало теперь заботили как Саня, так и подруга… Лёка думала лишь о своих концертных программах.

Открытки от неизвестного поклонника продолжали приходить с прежним постоянством. Лёка к ним привыкла, перестала гадать и отгадывать, кто да откуда. Просто почти равнодушно, рассеянно вынимала их из почтового ящика, читала и прятала в стол. Собралась там уже немалая пачка. Иногда, когда Лёке становилось совсем горько, грустно и одиноко, она доставала эти открытки и все внимательно, неторопливо перечитывала. И думала: человек в нее, кажется, здорово влюблен. Как он разыскал ее адрес?

Лёка всем говорила, что все у нее хорошо. Она разучилась жаловаться и рассчитывать на чужое сострадание и сочувствие, поскольку поняла, что они большей частью наигранные и неестественные.

По-прежнему ей досаждали приставучие любвеобильные родственники. Но от них Лёке радости было, как от острой иглы в левом виске, нередко разрывающемся болью.

— Ну, теперь-то ты можешь уехать? — спросила в одном из последних разговоров мать. — Успех у тебя грандиозный. Будешь петь за рубежом. Найдешь себе хорошего мужа… За границей это просто. Поезжай к отцу! На тебя с твоей известностью и внешностью в Америке будет колоссальный спрос!

— А на меня и тут колоссальный! — заявила Лёка. — Прямо-таки обалденный!

Иногда она задумывалась: а почему действительно так упорно не желает уезжать из России? Другие же бегут толпами! И все вроде бы потом довольны, неплохо устраиваются… А уж ей сейчас там — полная лафа! Хотя язык… Но выучить можно что угодно. Учат ведь зайца играть на барабане… А чем Лёка глупее лопоухого зайца?

Но ее что-то неизменно крепко держало здесь. Задерживало даже теперь, когда Кирилл исчез…

Однажды Лёка не выдержала и набрала его домашний номер. Из трубки тотчас послышалось радостное детское агуканье. А потом донесся истерический крик его новой жены.

— Лида, стоп! — пытался Кирилл остановить ее нервный взрыв и толком поговорить с Лёкой, звонку которой явно обрадовался.

Не удалось. Жена продолжала орать.

— Прекрати, хватит, успокойся! — мучался Кирилл.

Ничего не получалось.

— Ладно, пока! Иди успокаивать свою ревниво-психованную половину. Я позвоню в другой раз. На мобильник. — Лёка повесила трубку.

Но звонить больше не стала.

Неожиданно вместе с открытками таинственного поклонника стали приходить другие, тоже без подписи. Но в них Лёку ругали и поливали страшным образом, называли кабацкой вульгарной певицей, место которой — именно в российских кабаках. И поет она гнусно, омерзительно, и держится на сцене непристойно — одна сплошная похабщина, пошлятина и бесстыдство.

Сначала Лёку больно ударило и оскорбило написанное. И она по обыкновению бросилась звонить Вике.