Волхв Велеслав - КНИГА РОДНОЙ ВЕРЫ. ОСНОВЫ РОДОВОГО ВЕДАНИЯ РУСОВ И СЛАВЯН

• Название: КНИГА РОДНОЙ ВЕРЫ. ОСНОВЫ РОДОВОГО ВЕДАНИЯ РУСОВ И СЛАВЯН
• Автор: Волхв Велеслав
• Жанр: Религия

Вашему вниманию представляется новая книга волхва Велеслава, выход в свет которой приурочен к 10-летию Русско-Славянской Родноверческой Общины «Родолюбие» (основ. в 1998 г.).

В книгу вошли все основные труды Велеслава, написанные им за прошедшие 10 лет, многие из которых издаются впервые. Также впервые публикуются многочисленные ответы на вопросы о теории и практике Родной Веры и интервью, данные Велеславом в период с 1998 по 2008 гг.

Можно без преувеличения сказать, что из всех существующих в настоящее время книг, касающихся Русско-Славянской Родной Веры, данная наиболее полно раскрывает Духовную суть Русско-Славянского Родноверия — Родового Ведания Русов и Славян.

---

Слава Роду!

[2004]

Меч Перуна

ВЕЛИКЕ ПЕРУНЕ!

УСЛЫШИ ДЕТЕЙ СВОИХ!

СЛАВЕН-ТРИСЛАВЕН БУДИ ВО РОДАХ НАШИХ

ВО ВСЯКОМ ДЕЛЕ ПРАВОМ СИЛУ СВОЮ ЯВИ

ПРАВДУ ОТ КРИВДЫ БОРОНИ

ГРОМАМИ СО НЕБЕС ГРЯНИ

ЗЕМЛЮ РОДНУЮ ОГНЕМ СВЯТЫМ ОЧИСТИ

А ЯКО ПРЕДКИ НАШИ СТЕЗЯМИ ТВОИМИ ХОДИЛИ

ТАКО ЖЕ НАС ВЕДИ НЫНЕ И ВПРЕДЬ!

СЛАВЬСЯ ОТ КОЛА ДО КОЛА!

ОТНЫНЕ ВОВЕКИ!

СЛАВА ТЕБЕ ПЕРУНЕ!

СЛАВА! СЛАВА! СЛАВА!

ГОЙ!

1. Меч Перуна — Мощь Всебожья Родова во Всемирьи. Три в одном суть: Мудрость, Сила, Здрава. Мудрость — рукоять Меча Перунова, основа и опора всего. Сила — лезвие-острие Меча, для друзей крепка, для врагов строга. Здрава — перекрестие Меча, что десницу Воина в сече бережёт.

2. Сии три суть поистине Одно, ибо Великая Мудрость — всегда Сильна, Великая Сила — всегда Мудра, а Здрава — Ладом их единит. Бессильная Мудрость — и не Мудрость вовсе, а загруженность памяти познаниями суетными, Истинному Веданию, Знанию Деятельному чуждыми. Бессмысленная Сила — и не Сила вовсе, а ожесточённость да озорство беспутное, не к созиданию, как Истинная Сила, но к одному лишь разрушению да расточению ведущее. Истинная же Здрава — это не только здравие телесное, но ещё и здравие души, чистота чувств и помыслов, а тако же Мощь Духа, цельность и слаженность всего существа нашего.

3. Стезя Перунова — Стезя Прави — как Меч Его: пряма и востра. Друзьям — опора и защита, врагам — справедливый укор и окорот. Мудрость, Сила, Здрава. Родовой Искон. Честь и гордость истинного Руса и Славянина. Слава Перуну!

Слава Роду!

[2004]

Животные Боговы, иже суть Лики Их

Рекут мудрые: есть каменье, есть рощенье, есть живот, есть человек, есть духи малые и великие, и есть Те, Кто выше. Тако же речено: всё во всём, и всё подобно всему. Человек — сам не от Лика Всебожья, но имеет своё подобие. Бог не есть живот, но живот посвящён Богу. Ведающему — достаточно.

Речено суть:

1. Даждьбога живот: Огнегривый Конь, Олень, а тако же животное заморское Лев.

2. Велеса живот есть мног, а наперво сии три: Тур (Бык), Бер (Медведь) да Звий (Змей), а из птиц — Ворон Вещий да Филин Мудрый, в ночи ясно зрящий.

3. Деды-Предки: птицы перелётные — от Неба, и ужи — от Земли.

4. Жива Светлая: Перепёлка, Куропатка, Тетёрка, Кукушка[267], а из животных — Куница.

5. Кощный Бог: птица Вещая — Ворон Чёрный, а тако же — Ящер-Змий Подземья.

6. Лада: Лебёдушка белая, да птица Пава, да все птицы Ирийские.

7. Леля: птицы вешние — Ласточки, Кулики, Жаворонки да иные, на крылах своих Весну-Красну приносящие.

8. Макошь: Утица Родова Потворница да Сова Премудрая, а тако же Корова Небесная, что на Заре Мира Молоком Своим Юных Богов вскормила, а тако же — Паучица, что паутину вьёт, как Макошь-Судьбопряха Нити Судеб прядёт да Узор Всемирья ведёт.

9. Мара Тёмная: Ворона Чёрная, супружница Воронова, а тако же — чудесная Снежная птица, Сама Зима Беловьюжная. Рекут ещё: Лебедь Белая[268], Лебединую песнь Смерти поющая — души во Ино влекущая; другие рекут: Лебедь Чёрная. Тако же — Чёрная птица, надо всеми птицами ночными Старшая.

10. Мать Сыра Земля: Корова Велерогая, яко Мать-Кормилица почитаемая.

11. Огнебог: Сокол Рарог Огнепёрый, а тако же — Петух Красный.

12. Перун: из птиц — Орёл либо Сокол; из животных — Огненный Конь (Конь-Огонь), Вепрь либо Баран[269]. Тако же, рекут: Бык Красной — Огонь Небесной.

13. Ярило: Петух, Заяц, Козёл Долгобород[270], а тако же — Волк Окрутный[271].

14. Световид: Конь Белый.

15. Белобог: Сокол Ясный.

16. Чернобог: Гоголь[272] Чёрный, а тако же Муравьи, Черви и Змеи.

17. Сварог-Отец Небесный: не плотский живот, но чистый Свет.

18. Род Всебог: всё сущее и всяк живот под Солнцем и в Иных.

Слава Роду!

[2004]

Коровья Смерть

...Село красно Солнышко за виднокрай, словно в Ларец Марин кануло. Рассыпались по небу часты звёздочки — Очи зоркие. Лапами бирючьими навострились сухие сучья на Закат; марь туманная долы залила, тропы лесные спутала...

На поляне лесной под ракитовым кустом спит-почивает сном богатырским добрый молодец, сны хмельные видит. И мнится ему сквозь дрёму: будто вдруг вспыхнули мертвенными огнями Лунные тропы, сгустился сумрак окрест, клочья туманные повздрогнули, закружились-завертелись, косицами белёсыми заплелись, во тьме ночной очерты Чьи-то выткали. Вроде, женщина — только призрачная, холодная, безликая. Идёт — будто в воздухе парит — земли сырой ногою не касаясь...

Открыл глаза добрый молодец. Что это было — гадает: сон али явь? Не понять ему никак... А веки — словно свинцом налились, в очи беленою брызнуло; и — запрокинулась назад буйна головушка, окунулась во сырые мхи, во росные травы...

И — снова сон: снова — Она, призрачная; всё ближе, ближе подходит, над уснувшем молодцем наклоняется, словно горьким дурманом обволакивает, в ночи плывёт, листами осиновыми шелестит, как водою болотную затягивает... Уже и лицо Её видно: черты тонкие, бескровные; глаза — словно омуты бездонные — безжизненные, мёртвые... Подходит — наклоняется ближе, ближе; будто в губы целует — еле касаясь; а мороз-холод лютой судорогой всё тело пронизывает, и Сердце в груди замирает, будто смерть скорую чует...

Очнулся молодец — ни жив, ни мёртв. В Сердце — будто хлад вековечный поселился, в глазах — тоска смертная, и в руках-ногах — силы уж нет... Поднялся он, шатаясь, с лесного ложа своего, глядит: а под ним-то — курган древний. За века минувшие почти весь в землю ушёл, а на вершине его — куст ракитов вырос...

Опрометью бросился молодец прочь — сквозь бурелом, дороги не разбирая, и всё-то ему Смерть его мерещилась, огнями мёртвыми своими манила-звала, словно Нити Жизни незримые из ярла тянула...

...А тем временем в деревне бабы да девки, мужиков да парней по домам оставив, собирались в круг посередь села, толковали: как Коровью Смерть, что ходить к ним повадилась, отогнать-одолеть? Долго ли, коротко ли судили, но только скинули рубахи да понёвы свои, во соху железну сами впряглись, во ухваты, косы, топоры да в медь — в звонки позвонцы — ударили, коло села пошли. Соха землю режет, Луна тусклым светом на лезвиях кос блещет, медь от ударов стоном стонет, ветер ночной с непокрытых голов волосы рвёт...

Идут так; вдруг — глядь: метнулась тень из лесу, бежит кто-то, то ли человек, то ли оборотень.

— Вот она, Коровья Смерть, бабоньки! В обличье человеческом к нам явилась! Бей её!!! — закричали.

И — набросились скопом, косами да топорами в капусту плоть изрубили, пальцами окровавленными разодрали, по полю разметали... Рудою Луна окрасилась. Хохотала ночь диким хохотом, дрожали листья молодых осин...

А наутро вышел честной люд в поле, а там — клочьями — останки добра молодца, что вчера ночевать домой не вернулся. Мёртвые глаза в небо синее глядят, покой и пустота в них нездешние. Руда-кровь в сырую землю ушла, лишь ржавые пятна на сухой траве остались; мураши да букашки по ним ползают — будто сладкий нектар собирают...

Старые люди, пришедшие на поле последними, посмотрели, головами покачали, помолчали.

— Мара ночью суженого Себе выбирала, — одно сказали...

А Солнце палило с небес землю, сушило горькие травы, золотило доброе жито, и сокол с вороном парили в вышине...

Слава Роду!

[2004]

Кострома

...На Ярилу Мокрого ночь — волшебная, чудесами да дивами всякими до краёв наполненная. Русалкам-мавкам срок приходит с земли прочь уходить — обратно в омуты, бучила речные. Русалья седмица — Зелёные Святки — завершается; завтра — Ярый Бог в воду заглянет, Сам — Мокрым станет. На Капище Святом трижды возольют волхвы воду молчальную (без слов суетных набранную) на деревянного Яруна, что Ярила весною принёс. Вопросят: «Что Ярило?» — «Коло возжёг!» И вдругорядь: «Что Ярило?» — «На росу пошёл!» И в третий раз: «Что Ярило?» — «Житом взошёл!» — ответят. И восславит народ Ярого Бога — всё честь по чести, и славу великую вознесут Ему волхвы...

Но то — завтра. А ныне — светятся очи зелёные посередь ночи, шелестят травы да осоки на семи ветрах, зыбью дрожит вода, крадутся тени-навии вдоль песчаных кос у Почай-реки... Смеются жутко русалки-деревяницы, Велесовы сестрицы — Навьи вестницы. По берегам у затонов речных хороводят — противосолонь колобродят, на ивовых ветвях как на качелях качаются, в ночи Мару кличут. В рубахах-долгорукавках простых, без оберегов, в личинах берестяных, в травах-муравах шелковых; а иные — и вовсе без одежд, в Лунный свет одеты. Ухают неясыти, чьи-то крылья бьют по воде, и лес тёмный — в дымке застыл.