Николай Сагарда - Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

• Название: Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие
• Автор: Николай Сагарда
• Издательство: Издательство «Воскресение» (РПАБН и Н-БИ)
• Жанр: Религия
• Год: 2006

По благословению Высокопреосвященнейшего КОНСТАНТИНА,

Архиепископа Тихвинского, Ректора Санкт–Петербургской Духовной Академии

Блестяще написанная диссертация знаменитого патролога, профессора Санкт–Петербургской Духовной Академии Николая Ивановича Сагарды, является первым не только в отечественной, но и в мировой патрологии фундаментальным исследованием о жизни и творениях св. Григория Чудотворца. За этот труд, удостоенный Макарьевской премии, автору была присуждена степень доктора церковной истории.

Впервые изданное в 1916 году, это исследование давно стало библиографической редкостью. Предпринятое ныне его переиздание имеет целью познакомить читателя с одним из лучших произведений Русской патрологической науки.

---

Наиболее сильным доводом против принадлежности рассматриваемых бесед св. Григорию Чудотворцу должно признать характер их изложения. Несомненно, что и стиль автора — признак слишком подвижный, чтобы ему можно было придавать исключительное значение: разность в возрасте автора, предмете и назначении произведения, условиях его написания и т. п. может сильно отражаться на языке и стиле произведений. Но в данном случае есть серьезные основания относиться к этому признаку с особым вниманием. Св. Григорий пред разлукой с своим учителем Оригеном произнес благодарственную речь, которая имеет все характерные черты современной ораторской речи; следовательно, в этой речи, сказанной в таком исключительном случае и при такой чрезвычайной обстановке, и при том тогда, когда св. Григорию было во всяком случае свыше 25 лет, ораторский талант его должен был обнаружиться во всех своих существенных особенностях, из которых важнейшие должны были сохранить свою силу и на всю последующую жизнь автора. Как мы видели, в этом произведении речь св. Григория тяжеловесная, тягучая, с явным пристрастием оратора к длинным и запутанным периодам, но в то же время с несомненной глубиной мыслей и упорядоченностью в их раскрытии. Что же представляют собою рассматриваемые шесть бесед в честь Богоматери при свете истории проповеднической литературы?

Расцвет христианской проповеди падает на вторую половину IV века; в это время она имела таких замечательных представителей, как Григорий Богослов, Василий Великий, Иоанн Златоуст. Но скоро она весьма заметно начинает терять во внутренней силе и глубине, и внимание церковных ораторов сосредоточивается преимущественно на внешних формах. Церковные проповеди, особенно похвальные слова, скоро подпадают влиянию невысоких образцов современных софистических речей и разделяют с ними общие недостатки: напыщенность восхвалений, обилие риторических форм, троп, антитез, олицетворений, безвкусное применение диалогов и т. п. Их отличает бедность лексикона, сопровождающаяся постоянным повторением одинаковых приемов речи, из которых самый главный состоит в нагромождении кратких предложений, на разные способы повторяющих в сущности одно восхваление. Проповеди нередко переходят в гимны [769].

Если теперь посмотреть на беседы в честь Богоматери, усваиваемые св. Григорию Чудотворцу, со стороны стиля, то окажется, что ко всем этим беседам вполне применимо то, что сказано былo † проф. В. Ф. Певницким относительно трех первых бесед на Благовещение и беседы на Богоявление [770]. „В них такой склад изложения, какой узаконила не древняя греческая, а византийская риторика“, именно тот риторический склад изложения, который начал появляться с V века, но окончательно утвердился в века гимнологии, в те века, когда создавались церковные песнопения, составляющие своеобразный вид религиозной поэзии. „Слова, отмеченные характером византийской риторики, составляют нечто среднее между поучением и песнею. Гомилетика в них отступает на задний план, и вступает в свои права искусственная риторика, прикрашенная поэзиею. По влиянию этой искусственной риторики, господствовавшей в византийской проповеди и начавшей заявлять свои права, начиная с V века, проповедники тех времен любили поэтическую восторженность и напряженную декламацию. Одна из любимых манер изложения у них состоит в том, что они вариируют и расписывают красками, напоминающими одна другую, но не сливающимися в один колер, какое-либо одно общее представление, берут общее понятие или событие, разлагают его на мелкие части и ведут его раскрытие рядом кратких предложений, построенных по одной форме; при этом на одну нить часто нанизывается несколько образов или сравнений, служащих к уяснению одного предмета, как это мы видим в наших акафистах. Видимою связью этих кратких предложений, на которые раздробляется одно общее представление, служит у них риторическая форма единоначатия. Другую любимую манеру византийских проповедников мы можем назвать драматизмом изложения. Она состоит в том, что они наполняют свои проповеди апострофами, длинными монологами и диалогами. Лица, о которых случается им упомянуть в своих проповедях, они заставляют говорить длинные речи, отличающиеся искусственною декламациею. Когда передают они какое-нибудь событие, положим, воспоминаемое в тот или другой праздник, — евангельский рассказ служит для них канвою, на которой они выводят свои поэтические узоры: два, три слова, сказанных каким-либо евангельским лицом, у них превращаются в длинные тирады, наполняющие не одну страницу, и иногда вся проповедь, требующая около получаса времени для своего произнесения, состоит из монологов или диалогов, влагаемых в уста лиц, выводимых в проповеди. Встречается, в третьих, у них лирическое излияние чувства, не всегда внезапное и естественное, а чаще деланное и искусственное; вместо ровной, спокойной речи является язык одушевления и восторга, и проповедь становится песнью, и ею хотят не столько учить и наставлять, сколько увлекать и услаждать“ [771]. Анализ рассматриваемых бесед со стороны изложения приводит к несомненному заключению, что все они носят печать происхождения именно в то время, когда церковная проповедь приняла такую форму.

Так, первая беседа на Благовещение начинается следующей тирадой: „Днесь чин ангельский радостно воспевает хвалебные песни, и свет пришествия Христова воссияет верным. Днесь радостная для нас весна, Христос — Солнце правды осиял нас ясным светом, и озарил умы верных. Днесь Адам обновлен и вознесенный на него ликует с ангелами. Днесь вся вселенная объята радостию, так как совершилось пришествие Святаго Духа к людям. Днесь божественная благодать, надежда невидимых, освещает чудеса, превышающие разум, и явственно открывает нам от века сокровенное таинство. Днесь сплетаются венцы неиссякаемой добродетели. Днесь Бог, хотящий увенчать священные главы любящих слушать и почитающих празднество, призвал любителей непоколебимой веры как званных и наследников… Днесь исполнилось предречение Давида“и т. д. Ta же форма единоначатия повторяется и в третьей беседе на Благовещение: „Опять благовестие радости, опять возвещение свободы, опять воззвание, опять возвращение, опять обетование веселия, опять избавление от работы“… „В шестой месяц, — говорит, — послан был ангел Гавриил от Бога к Деве, обрученной мужу. Послан Гавриил возвестить всемирное спасение. Послан Гавриил, неся Адаму запись о воззвании. Послан Гавриил к Деве, чтобы бесчестие жены изменить в честь. Послан Гавриил, чтобы чистому Жениху уготовать достойный чертог. Послан Гавриил обручить создание с Создателем. Послан Гавриил к одушевленному чертогу Царя ангелов. Послан Гавриил к Деве, хотя обрученной Иосифу, но соблюдаемой для Иисуса Сына Божия. Послан раб бестелесный к Деве нескверной. Послан непричастный греху к невосприимчивой к тлению. Послан светильник возвещающий, Солнце правды. Послан утренний свет — предтеча дневного Света. Послан Гавриил, проповедующий Того, Кто на престоле и в вертепе. Послан воин, возглашающий тайну Царя“… И далее: „Шествуй к Деве Марии… Иди к одушевленному граду… Иди к Моему разумному раю. Иди к вратам востока. Иди к жилищу, достойному Моего Слова. Иди ко второму на земле небу. Иди к легкому облаку, возвести ему дождь Моего пришествия. Иди к уготованному для Меня святилищу. Иди к храму Моего вочеловечения. Иди к чистому чертогу Моего плотского рождения“… В Похвале Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии (№ 8): „Где родившийся Цар Иудейский? Где Тот, Который вместо Себя послал путеводствующую звезду? Где, Тот, Кто дивными лучами влечет нас к духовному свету? Где Тот, Который, хотя вездесущ, в теле сокрывается? Где освободивший нас от муки лукавого? Где направивший нас к благодати богопознания? Где Тот, Который в трех ангелах явился подле дуба? Где Тот, Который купины не опалил и утробы не нарушил? Где Тот, Который от Отца не отделим и в матери неизъясним? Где Тот, Который разделил Красное море?… Где Тот, Кто дракона связал и ныне пеленами повивается? Где Тот, Которого ангелы не видят?“…

В тесной связи с этой особенностью стоят обращения к Деве Марии, напоминающие обращения в акафистах. Так, в первом слове на Благовещение: „Радуйся, благодатная, источник Света, просвещающая всех верующих в Него. Радуйся, благодатная, восток мысленного Солнца и нескверный цвет жизни. Радуйся, благодатная, нива невозделанная и принесшая прекрасные плоды“… Во второй беседе: „Радуйся, благодатная, ибо ты совершаешь то, что действительно достойно радости, поелику ты облеклась в незапятнанный хитон и препоясанием целомудрия препоясана. Радуйся, благодатная, вместилище небесной радости. Радуйся, благодатная, ибо чрез тебя подается радость всякой твари и род человеческий возвращает древнее достояние. Радуйся, благодатная, потому что ты будешь носить в своих объятиях Создателя всяческих“. И далее: „Какими словами похвалы опишем девственное достоинство? Какими знаками прославления и воскликновениями воспоем непорочный твой образ? Какими духовными песнями и речами прославим славнейшую ангелов? Она возращена в дому Божием подобно плодоносной маслине, в которой вселился Дух Святый; чрез нее Он назвал нас сынами и наследниками царства Христова. Она — вечно цветущий рай нетления, в котором возращенное животворящее древо всем подает плоды бессмертия. Она — похвала дев, веселие матерей. Она — утверждение верующих, совершение благочестивых. Она — одеяние света, жилище добродетели. Она — неиссякаемый источник, в котором вода живая источила пришествие во плоти Господа. Она — крепость правды“… В третьей беседе на Благовещение: „Радуйся, непорочная родительница жениха, когда мир пребывал во вдовстве. Радуйся одушевленный храм Божий. Радуйся, равночестное неба и земли жилище. Радуйся, пространное вместилище невместимого естества“. В „Похвальном слове Пресвятой Богородице“(№ 9): „Мария, высшая честь пророчества и людей. Мария, фимиам, принесенный Богу и Богу обрученная невеста. Мария, обиталище Бога Слова, престол всевышнего, вознесенная среди всех тварей. Мария, овчарня, Богом основанная, лоза цветущая. Мария, дверь затвореная, земля, Богом обитаемая, блаженством одаренная навеки. Мария, сила мира, сила Сущего и Матерь Христова. Мария, книга Божия, храм и источник. Мария, царица вышних. Мария, вместилище света, светильник сияющий. Мария, таинство креста и начало мира. Мария, жизнь мира, Дева всесвятая. Мария, невеста Отца, покой Сына, Духом очищенная. Мария, голос вестников, образ дивный. Мария, купина неопалимая, великая между тварями. Мария, за грехи ходатаица у Сына своего. Мария, ковчег золотой, нард благоуханный. Мария, знамение обновления верных. Мария, елей, исполненный нарда. Мария, венец церкви, стена необоримая. Мария, золотой сосуд, исполненный манны. Мария, алавастр приятных благоуханий. Мария, слава мира, труба творений. Мария, хвалы и славы достойная. Мария, вестница святости и благодати. Мария, столп свидетельства между иудеями и язычниками. Мария, лестница небесная“… В беседе в честь Пресвятой Богородицы (№ 11): „Святая Дева есть и пречестный храм Божий, и ковчег чистый, и златый алтарь кадильный, по своей беспредельной чистоте, божественный фимиам смешения и святой елей освящения, многоценный сосуд чистого нарда, первосвященническая диадема, открывающая благоволение Бога, к Которому она одна приблизилась, будучи святою по телу и по душе: она — дверь, зрящая на восток, и вхождением и исхождением чрез нее озаряется вся земля: она — плодоносная маслина, от которой Дух Святый взял плотскую ветвь Господа и спас страждущий род человеческий; она — похвала дев и радость матерей; она — архангельское возглашение“.