Николай Сагарда - Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

• Название: Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие
• Автор: Николай Сагарда
• Издательство: Издательство «Воскресение» (РПАБН и Н-БИ)
• Жанр: Религия
• Год: 2006

По благословению Высокопреосвященнейшего КОНСТАНТИНА,

Архиепископа Тихвинского, Ректора Санкт–Петербургской Духовной Академии

Блестяще написанная диссертация знаменитого патролога, профессора Санкт–Петербургской Духовной Академии Николая Ивановича Сагарды, является первым не только в отечественной, но и в мировой патрологии фундаментальным исследованием о жизни и творениях св. Григория Чудотворца. За этот труд, удостоенный Макарьевской премии, автору была присуждена степень доктора церковной истории.

Впервые изданное в 1916 году, это исследование давно стало библиографической редкостью. Предпринятое ныне его переиздание имеет целью познакомить читателя с одним из лучших произведений Русской патрологической науки.

---

Время происхождения бесед в честь Девы Марии и действительные авторы их не могут быть определены по отсутствию каких-либо данных. Что касается бесед на Благовещение, то были попытки усвоить их Проклу Константинопольскому, в виду отмеченного сейчас сходства с его беседами [773]. По другому пути шли исследователи, которые искали автора для бесед на Благовещение вместе с беседой на Богоявление среди проповедников с именем Григория и находили его или в лице антиохийского епископа Григория (VI века), современника и друга церковного историка Евагрия, или же в лице неокесарийского епископа Григория, принимавшего участие в иконоборческих волнениях и присутствовавшего на соборе 754 года [774]. И. Дрэзеке неудачно пытался доказать, что первые две беседы на Благовещение и беседа на Богоявление принадлежат Аполинарию Лаодикийскому [775]. Греческий текст беседы в чеcть Пресвятой Богородицы Приснодевы (№ 11) сохранился с именем св. Григория Нисского, и издатель его G. La Piana доказывает (неубедительно) принадлежность ее именно Григорию Нисскому [776].

По нашему мнению все шесть бесед принадлежат различным авторам, которых напрасно было бы искать непременно среди одноименных св. Григорию церковных ораторов. В отношении ко времени происхождения бесед необходимо принять во внимание отмеченное нами подразделение их, при чем можно сказать, что беседы, посвященные общему прославлению Богоматери по связи с раскрытием значения воплощения Сына Божия, как в виду этой особенности темы, так и по самому характеру изложения, должны быть отнесены к раннейшему времени, когда еще праздник Благовещения не получил всеобщего признания, а беседы на Благовещение — к более позднему времени: в них, кроме ясного отношения их к празднику Благовещения с развитым уже богослужением, и в языке наблюдается большее приближение к церковным песнопениям [777].

Беседа на Богоявление разделяет все характерные особенности рассмотренных бесед в честь Пресвятой Девы Марии. В догматическом учении — то же отсутствие каких-либо признаков, указывающих на борьбу из–за тех или иных положений вероучения, которые давали бы возможность приурочить их к определенному историческому моменту. Можно обратить внимание только на такие выражения: Иоанн Креститель говорит Иисусу Христу: „Ты — сущий в начале к Богу и Бог, Ты — сияние Отчей славы, — Ты совершенный образ совершенного Отца“… „В чье имя крещу Тебя? Во имя Отца? Но ты всего Отца имеешь в Себе и весь Ты в Отце. Во имя Сына? Но нет кроме Тебя, другого по естеству Сына Божия. Во имя Святого Духа? Но Он всегда соприсущ Тебе, как единосущный, единоволящий, единомысленный, единомощный и единочестный и с Тобою от всех принимает поклонение“. Господь говорит Крестителю; „Когда увидишь Меня одесную Отца сидящим, тогда богословствуй обо Мне, как сопрестольном и совечном и единочестном Отцу и Святому Духу“. Глас Отца говорит с неба: „Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немь же благоволих, Сын единосущный, а не иносущный, единосущный Мне по невидимому и единосущный вам по видимому, кроме греха“. Приведенные места, особенно последнее, имеют довольно ясные следы позднейшего происхождения, хотя и не требуют его безусловно. К тому же заключению приводят и выражения о Приснодеве Марии. Иоанн Креститель говорит; „Ты, родившись от Девы Марии, как восхотел и как един ведаешь, не разрушил девства ее, но и сохранил его, и ей даровал наименование матери. Ни девство не воспрепятствовало рождеству Твоему, ни рождество не нарушило девства; но две противоположнейшие веши, рождение и девство, стеклись в единый союз, потому что сие возможно для Тебя, Создателя естества“. Если мысль эта свойственна древне–церковному воззрению, то формулировка, данная здесь, несомненно позднейшего происхождения.

Что касается изложения, то беседа представляет собственно сплошной, за исключением введения, диалог, в котором произносят длинные речи Иоанн Креститель — на тему: мне надобно креститься от Тебя и Ты ли приходишь ко Мне, и Господь Иисус Христос — на слова: „оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду“. Затем говорят иудеи, находящие в крещении Господа подтверждение своей мысли о превосходстве Иоанна Крестителя, и, наконец, приводится речь Бога Отца на слова: Сей есть Сын мой возлюбленный, о нем же благоволих, Того послушайте. Во введении оратор приглашает своих слушателей изыти вместе со Христом из Галилеи и мысленными стопами достигнуть Иордана. Иоанн Креститель в заключении своей речи обращается к Иордану и призывает его воспеть и взыграть с ним, стройно подвигнуть свои потоки, как игралища, разделиться сильнее, течь медленнее и объять непорочные члены некогда Проведшего евреев; приглашает, далее, горы и холмы, равнины и стремнины, моря и реки благословить Господа, входящего в Иордан. Все эти особенности беседы заставляют относить и ее ко времени широкого применения риторики в проповеднической литературе [778].

„Беседа на всех святых“больше подходит к типу кратких поучений. Оратор прославляет собственно подвиги мучеников и не говорит о всех святых. Против принадлежности этой беседы св. Григорию Чудотворцу в содержании беседы нельзя указать каких-либо данных. В жизни св. Григория, как известно, были обстоятельства, которые могли дать повод к прославлению мучеников, — разумеем учреждение праздника в честь мучеников по окончании гонения Декия. Но весьма трудно предположить, чтобы это краткое поучение, лишенное всяких конкретных данных, могло быть произнесено при таких обстоятельствах. Эта беседа по своему тону слишком спокойна, чтобы быть произнесенною в период продолжающихся или недавних гонений: она написана тогда, когда подвиги мучеников воспоминались, как факт истории Церкви Христовой, и в честь их устраивались „блестящие празднества“. Вторая половина беседы уже совершенно не упоминает о мучениках. Кроме того, оратор говорит, что он выступил с проповедью по просьбе отца, т. е. предстоятеля–епископа, — следовательно, сам проповедник был пресвитером в клире той церкви, в которой происходило празднество в честь мучеников. Но о св. Григории известно, что он возведен был во епископа без предварительного пребывания в клире. Но этим соображениям мы приходим к заключению, что „Беседа на всех святых“— произведение позднейшего времени и св. Григорию Чудотворцу не принадлежит.

Бесцветная беседа в честь св. Стефана в пользу своего происхождения от св. Григория имеет единственно только то, что заключает в себе длинные и тяжелые периоды, которые вообще отличают произведения св. Григория, особенно его благодарственную речь Оригену. Однако в беседе есть одна ошибка, которая если она не составляет ошибки армянского переписчика или переводчика, может наводить на сомнение относительно авторства св. Григория. Здесь сказано (§ 2): „имя Стефан на еврейском языке значит венец“. Трудно допустить, чтобы св. Григорий настолько был несведущ в еврейском и арамейском языке, чтобы не знал, что имя Стефан греческое и что оно на греческом языке означает „венец“ [779]. В своем содержании речь совершенно лишена какого бы то ни было философского и богословского отпечатка, который хотя бы чем-нибудь выдавал в авторе ученика Оригена, допустим, даже предавшегося исключительно практической деятельности. В виду этого не представляется возможным признать беседу в честь св. Стефана произведением св. Григория Чудотворца.

Отрывок из беседы о воплощении Слова заключает в себе довольно настойчивое утверждение единства Христа, так что естественно может вызвать предположение о происхождении его не раньше первой половины V века. Особенно обращают на себя внимание следующие слова: „должно представлять в Спасителе единство и не должно отрицать того, из чего оно состоит; ибо един Господь наш, Иисус Христос и едино Лице [780] Его, потому что, хотя и мыслится, что Он состоит из двух, однако один и тот же есть Сын Божий и Сын человеческий, поелику Он единого и того же естества со своими родителями. Тот, Который прежде веков родился от Отца, в конце времен произошел от Марии Девы; Тот, Кто есть в лоне Отца, девять месяцев пребыл в утробе жены; Тот, Кто все твари из ничего привел к бытию, рождается и по телу возрастает; Кто дает пищу всем живущим, оказывается ссущим молоко. Тот, Кто пятью хлебами напитал пять тысяч человек, терпит голод, как человек. Тот, Кто без труда из ничего сотворил ангельские чины, отягощается сном и устает в пути. Тот, Кто есть сила и премудрость, Кто испытует все сердца, пребывает по божественному плану в неведении. Кто призирает на землю и заставляет ее трястись (Псал. 103, 32), поражается страхом, как человек. Тот, Кто сотворил небо и землю и Кто одаряет бессмертием, претерпевает крест и вкушает смерть. И таким образом, как человек, носит на Себе все грехи и, очищая их, как Бог, Хотя все эти отдельные положения и не заключают в себе специфических данных из периода борьбы с несторианством (и монофиситством), однако их сочетание и особенно подчеркивание единства Христа является слишком характерным, чтобы можно было сомневаться в происхождении беседы не раньше начала V века. Отрывки из Мелитона и Иринея [781], которые будто бы напоминает рассматриваемая беседа [782], в действительности не имеют ничего общего с нею, так как в них сжато излагается, так сказать, история Слова до воплощения и после воплощения, но без всяких параллелей в проявлениях его божественного и человеческого естества и без какого-либо оттенения единства его Лица при двух естествах, — этот вопрос для авторов отрывков и не предносился.