Николай Сагарда - Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие

• Название: Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие
• Автор: Николай Сагарда
• Издательство: Издательство «Воскресение» (РПАБН и Н-БИ)
• Жанр: Религия
• Год: 2006

По благословению Высокопреосвященнейшего КОНСТАНТИНА,

Архиепископа Тихвинского, Ректора Санкт–Петербургской Духовной Академии

Блестяще написанная диссертация знаменитого патролога, профессора Санкт–Петербургской Духовной Академии Николая Ивановича Сагарды, является первым не только в отечественной, но и в мировой патрологии фундаментальным исследованием о жизни и творениях св. Григория Чудотворца. За этот труд, удостоенный Макарьевской премии, автору была присуждена степень доктора церковной истории.

Впервые изданное в 1916 году, это исследование давно стало библиографической редкостью. Предпринятое ныне его переиздание имеет целью познакомить читателя с одним из лучших произведений Русской патрологической науки.

---

О перемещении скалы Руфин рассказывает так. В одном селении необходимо было построить храм. Но на том месте, где нужно было строить, с восточной стороны была скала соседней горы, а с другой протекала река, так что не оказывалось достаточно места для постройки храма. Другого места не было, и все были опечалены тем, что не имеют земли для постройки храма. Св. Григорий провел ночь в молитве, вспоминая о данном Иисусом Христом обетовании (Мф. XVII, 20), и так как он просил с полною верою о перемещении скалы, то к рассвету, когда собрался народ, оказалось, что неудобная скала отодвинулась настолько, сколько пространства требовалось для постройки храма [156].

В основе повествования об изгнании демонов из языческого храма во всех трех житиях лежит один факт, и первоначальное впечатление от чтения его получается такое, что все они говорят весьма согласно. Между тем, если обратиться к подробностям, то в них окажутся такие различия, которые исключают возможность пользования одним письменным источником. Прежде всего, различно определяется положение храма: у Григория Нисского и в сирийском житии — за городом, у Руфина — вдали от города на вершине горы. Вступление в храм Григорий Нисский мотивирует дождем, Руфин говорит, что все было покрыто снегом, и не было другого убежища, а сирийское житие не указывает никаких оснований. По Григорию Нисскому в храме обитало много демонов, по сирийскому житию — один демон, у Руфина — Аполлон. Далее, по Григорию Нисскому демоны являются стражу утром и объясняют, что они не могут войти, какие бы средства он ни применял; в сирийском житии демон является после напрасных усилий жреца и заявляет, что Григорий препятствует ему возвратиться в храм; у Руфина Аполлон является жрецу ночью во сне.

По всем трем повествованиям, Григорий, чтобы исполнить желание языческого жреца, направил письмо — по сирийскому житию к демону храма, по Руфину — к Аполлону и по Григорию Нисскому — к сатане [157].

Нет согласия между тремя авторами даже и в тексте письма св. Григория, где, по–видимому, должно быть точное совпадение, если бы они почерпали известие об этом из одного и того же письменного источника. Разногласят все три автора и относительно того, на чем написано было письмо св. Григория: у Григория Нисского — небольшой клочок из книги, в сирийском житии — дощечка, у Руфина — письмо. Обращение жреца также описывается различно. При этом необходимо обратить внимание на то, что у Григория Нисского для убеждения жреца в превосходящей силе Бога, которому служит св. Григорий, потребовалось еще новое чудо: по повелению последнего передвигается скала, указанная жрецом. В сирийском житии этого повествования нет, и это одно в состоянии разрушить теорию В. Рисселя, что Григорий соблазнялся чудесным элементом некоторых повествований и стремился отдельные чудеса сделать более естественными и приемлемыми для разума (S. 233). Но это чудо является наиболее поразительным из всех чудес св. Григория: „самое невероятное и великое чудо“, как говорит сам Григорий Нисский, и совершается оно, по сообщению Григория Нисского, не ради тех разумных оснований, какие указаны у Руфина: Руфин основание для него указывает в крайней нужде жителей деревни, а по Григорию Нисскому оно совершается просто для убеждения жреца и по желанию последнего. Наконец, нельзя, вместе с В. Рисселем, признать это повествование не входящим в первоначальный состав повествований о св. Григории на том основании, что его нет в сирийском житии; но оно не могло быть измышлением Григория Нисского, так как оно, хотя и в другой связи, сообщается и у Руфина, который писал независимо от Григория Нисского, как это в данном случае ясно из самой передачи факта. Не должно ли было оно принадлежать общему источнику, если бы основательна была теория В. Рисселя?

Если мы посмотрим на повествование Григория Нисского и сирийского жития с точки зрения вопроса о первоначальности, то в этом отношении важное значение имеет рассказ Григория Нисского о поведении жреца, когда он узнал, почему демоны не идут в храм. „Жрец, пылая гневом и яростию, настигает великого мужа, грозя ему всеми страшными угрозами, что он и донесет на него начальникам, и употребит против него силу, и доведет до сведения царя о его дерзости, что он, будучи христианином и врагом богов, осмелился войти в храм, что от входа его сила, действующая в святилище, удалилась и обычных пророческих вещаний демонов в этих местах более уже не бывает“. Такой ход повествования, во–первых, соответствует историческому положению христиан времени св. Григория, во–вторых, и психологически понятен со стороны жреца, который смотрел на св. Григория и его Бога с своей языческой точки зрения. Ни в сирийском житии, ни у Руфина на это нет никаких указаний. Этой черты повествования Григория Нисского нельзя отнести к его измышлению, так как во время написания похвального слова обстоятельства радикально изменились. Если же об этом было сказано в общем источнике, то почему ни сирийская повесть, ни Руфин не упомянули об этом?

b) Осушение озера для примирения братьев. Григорий Нисский сообщает, что авторитет св. Григория был так велик, что в спорных житейских делах никакого другого судилища не знали выше его, но всякий спор и все неудоборазрешимые и запутанные дела разрешались его советами. Для примера он рассказывает об одном суде его, так как, по пословице, вся ткань узнается нами по образчику. Два брата, юные по возрасту, разделив между собою отцовское наследство, не могли придти к соглашению насчет озера: каждый старался овладеть им и не допускал другого к совместному пользованию. Судьею является св. Григорий. Он старался склонить юношей к примирению и убеждал кончить дело дружелюбно и пользу мира предпочесть выгоде от дохода. Но увещания оказались недействительными: юноши горячились и, возбуждаемые надеждою прибыли, более и более воспламенялись гневом; с обеих сторон готовилось войско из подвластных им; множество рук под влиянием гнева и юности, жаждало крови, — назначено было время битвы. Но накануне этого дня св. Григорий всю ночь провел в молитве на берегу озера и молитвою иссушил всю воду, к утру сделал озеро землею сухою и безводною, так что и в углублениях его нисколько не оставалось воды. После этого он удалился; препирательство между юношами прекратилось: с уничтожением предмета, из-за которого готовилась ссора, мир заступил место гнева. И теперь, — говорит Григорий Нисский, — можно видеть явные следы этого божественного решения, ибо вокруг бывшего озера еще и до ныне сохраняются некоторые следы разлива воды, но что–тогда было погружено в воде и находилось в самой глубине, все это теперь обратилось в лес, жилище, луга и пашни [158].

Сирийское житие рассказывает, что в городе жил знатный муж, который по смерти оставил двух сыновей. Они разделили все наследство, — осталось только озеро, приносившее громадный доход своему обладателю, так как в нем была масса рыбы. Из-за него у наследников возникло несогласие, перешедшее во вражду: своих слуг они держали готовыми к борьбе. Друзья их известили св. Григория о таком положении дела. Св. Григорий убеждал наследников примириться и советовал одному взять озеро, а другому деньги, какие придутся за него. Братья не согласились. Тогда св. Григорий велел всем сойти к озеру. Здесь он снова убеждал примириться, указывая, что они спорят из-за того, что не принадлежит им: вода принадлежит Богу. На новое предложение примириться, с предупреждением, что в противном случае св. Григорий покажет, что озеро не принадлежит им, они ответили отрицательно. Тогда св. Григорий простер руки над водами и именем Иисуса Христа повелел им удалиться в бездны земли. Вода исчезла, и стало видно дно озера. Св. Григорий сказал братьям: „видите теперь, что воды не принадлежали вам? Были ли они в чем-либо подчинены вашему повелению“? Братья примирились друг с другом [159].

Руфин тот же факт излагает таким образом, В понтийских странах было озеро, обильное рыбою, которое давало большие доходы. По наследству оно досталось двум братьям. Но жадность к деньгам разорвала даже братскую связь: во время ловли воздвигались убийства и войны, из-за рыб проливалась человеческая кровь. Божиим промышлением сюда прибыл св. Григорий. Он увидел борьбу неистовствующих родных братьев и постарался расследовать причины вражды, но не нашел никакой другой, кроме лова рыбы. Св. Григорий, пользуясь наступившим по случаю его прибытия затишьем в борьбе, обратился к братьям с увещанием не разрушать братского мира из-за жадности стяжания и пригласил их пойти с ним на берег озера, обещая силою Господней освободить их от жестокого спора. На виду всех он воткнул палку, которую держал в руке, на самом краю воды озера [160], стал на колени и произнес молитву, в которой просил Господа умилосердиться над братскою кровью юношей и повелеть, чтобы прокляты были воды, из-за которых они забыли о братской любви, и чтобы здесь было поле, вспахиваемое плугом и обильное полевыми плодами. Как только он окончил молитву, вода исчезла и братьям осталось сухое поле [161].