Марк Элгарт - Подселенец

• Название: Подселенец
• Автор: Марк Элгарт
• Жанр: Ужасы и Мистика

Это может случиться с каждым из нас. Герои книги живут в том же мире что и мы, ходят по тем же улицам и читают те же газеты. Но однажды с каждым из них случается нечто, чему нет объяснения в повседневной жизни, что-то, словно пришедшее из кошмарных снов.

Таинственное чудовище расправляется с компанией гопников.  Рассказанные ночью в пионерском лагере страшилки оборачиваются кровавой реальностью. Благополучный бизнесмен сталкивается с проявлением истинного Зла, а простой инженер объявляет войну всему свету.  Эти, а так же  многие другие  жуткие истории ждут вас на этих страницах.

Читайте книгу М.Элгарта "Подселенец" и вам станет по-настоящему страшно.  

---

Рядом с ним расположился звероподобный татарин, мощную фигуру которого и покатые плечи Глодов без труда узнал. Именно этот бандит, появившись, как из-под земли, и вырубил Глодова прикладом трофейной "Арисаки". Вон она, тут же лежит, прямо под рукой. Серьёзный мужик, сразу видно.

Третий член компании больше всего походил на интеллигентишку-анархиста, которых Глодов немало повидал на своём веку. Такая же тужурка непонятного происхождения, длинные белёсые патлы и тонкие пальцы, видать, баловался студентик по молодости пианинами разными. Но поймав его холодный, мёртвый взгляд, Глодов сразу понял, кто это. Красный командир готов был поставить партбилет против двух копеек, что именно этот студентик сидел тогда на холме и хладнокровно расстреливал бойцов из его отряда. И именно его пуль он так опасался, пробираясь по заросшему кустарником склону. Тот самый снайпер.

За спиной троицы нервно вышагивал взад-вперёд типичный казак-белогвардеец. Только какой-то мелкий и дёрганый. Ростом чуть ниже среднего, гимнастёрка без погон, но со следами от них, как и со следами — точнее, дырками — от орденов. Зато штаны с лампасами и сапоги начищены до блеска, сразу старая школа видна. Казак мельтешил взад-вперёд, не переставая убеждать троицу у костра:

— А я всё равно не пойму, вашбродь, — обращался он явно к офицеришке в чёрном мундире, — на кой мы этих красножопых сюда приволокли? Володьку с Поликарпом похоронить? Так Леший с Азатом уже сделали, хоть и без батюшки, но чего уж тут… Пытать у них чего? А чего? Отряд мы их положили, других красных в округе нет…

— Откуда знаешь? — поинтересовался Грай. — Или сказал кто?

— Батька, да ты… — казак аж поперхнулся от возмущения, — ты в чём меня подозреваешь-то, а? Нет, никто не сказал, просто само собой видно — не полезли бы они на нас, со своими не соединившись. И ты того, намёки разные такие больше не говори, а?

— Так и ты думай, что говоришь, — отозвался Грай. — Утром их обо всём и выспросим, а там уж видно будет.

Есаул нахмурился:

— Опять людей мучить? Устал я. По мне, так проще пристрелить. Ну да, батька, воля твоя…

— Во-во, — вроде как поддержал есаула здоровенный татарин, — так и не спорь с батькой. Сказал: пускай пока живут, значит, пусть живут. Пока. Вон, один уже очнулся, — он кивнул на Глодова, — ты уж меня прости, красный, что я тебя того — прикладом. Сначала пристрелить хотел, да пули жалко стало.

— Мне бы не стало, — сплюнул кровью Глодов. — Я б тебя сразу…

Татарин усмехнулся:

— Ух ты, страшный какой. Отряд положил, сам в плен попал, а ерепенится. Матрос, сразу видно. Эх и не любили мы вашего брата на фронте… Сам-то с Балтики, небось? — охотно поддержал он разговор.

— А это не твоё дело, морда ты бандитская, — огрызнулся Глодов. — Хоть с Балтики, хоть черноморец, тебе-то какая разница?

— И то верно, — легко согласился татарин. — Эй, батька, — окликнул он, — тут гляди какой морячок ершистый попался. Борзый, видать, из деловых, как Леший наш. Сейчас разговорить его хочешь или до завтра подождём?

— До завтра, — откликнулся Грай. — Лешего на посту оставили? Ну и ладно. Азат, сменишь его потом, ну, да ты сам знаешь. А теперь спать давайте, завтра снова идти — граница уже близко.

Азат — бережёного бог бережёт — ещё раз проверил верёвки на руках и ногах Глодова и закопошился за его спиной. Глодов обернулся. Оп-паньки…

Оказалось, не он один, такой неудачливый, попал в лапы к бандитам. Товарищ Егор, помятый, серый от боли в придавленной конём ноге, но живой, подмигнул Глодову. То есть не дрейфь, морская душа, — прорвёмся. Ага, сейчас. Был бы Глодов один, он, может быть, и попытался бы от бандитов уйти, а с комиссаром одноногим… Ладно, значит, вместе помирать будем.

— Спать всем, — скомандовал Грай. — Завтра день будет длинный и тяжёлый.

Знал бы он, какой будет сегодняшняя ночь…

* * *

Боец отряда ЧОН Коля Филиппов чувствовал себя хуже некуда. Примерно как после свадьбы брата Василия, но тогда хоть было понятно, за что страдает, нельзя столько самогона пить и братову невесту "блядью" при всех обзывать. Хотя она и блядь, конечно… Били Колю тогда от души, половиной деревни. Особенно невестины родственники. И утреннее ощущение от побоев в сочетании с жутким похмельем было до ужаса похоже на то, что Коля испытывал сейчас.

Пуля невидимого пулемётчика только содрала кусок кожи с головы, пройдя по касательной, но тем не менее вышибла сознание из Коли наглухо на несколько часов. Может, это его тогда и спасло: обходившие поле боя есаул с Азатом не раздумывая вышибли мозги любому, подающему признаки жизни. А Коля со своей окровавленной головой на живого похож не был.

Скрипя зубами, Коля после долгих усилий уселся и попытался припомнить происходящее. Ага, они бандитов ловили. Потом басурманское кладбище нашли, командир сказал: "Приготовиться", потом дальше шли, потом удар и всё.

Коля огляделся по сторонам. Мать моя, так они же все мёртвые! Капитоныч, с которым только вчера курили одну самокрутку на двоих, Саня Рыбак, у которого всегда можно было занять пару грошей без отдачи, потому как пили-то всегда вместе, Артёмка-конокрад, с которым на прошлой неделе воровали куриц на какой-то заимке… Вот они все — лежат, уставившись раскрытыми глазами в чёрное небо, и всё для них закончилось. Да и Коля хоть и живой, но себя живым не чувствует. Как после той свадьбы…

Ну да ладно. Ноги целы, руки целы, а голова… Кому она нужна?

Только вот с головой действительно странные вещи твориться начали. То есть начал видеть Коля такое, что видеть никак не мог. Сначала появилась на тропинке сгорбленная фигура того самого старика-тунгуса, которого они в проводники взяли. Шла фигура странно, качаясь из стороны в сторону и нелепо взмахивая руками.

"Тоже подранили, — решил Коля. — Не повезло дедушке…"

Старик меж тем продолжал размахивать руками, как мельница какая. Он даже светиться начал как бы изнутри странным бледно-голубым светом. И в ответ на его движения вся полная мертвецов прогалина изменилась.

С ужасом Коля наблюдал, как появляются над навесами, где хранились мертвые тунгусы, сначала головы, потом плечи, а затем и полностью тела, точнее, скелеты, обряженные в истлевшие обрывки одежды. Перегнувшись через край помоста, они хватались за столбы и начинали медленно скользить вниз.

Коля понял, что лучше и дальше притворяться мёртвым, потому как мозг его грозил просто-напросто выпрыгнуть из черепа от того, что пришлось увидеть. Он повалился на спину, притворяясь трупом, но в тот же самый момент над ним возникло бледное лицо Капитоныча с вышибленным пулей правым глазом. За плечом Капитоныча маячила бледная рожа Артёмки.

— Мужики, вы чего… — начал что-то объяснять Коля, но его голос сменился хриплым бульканьем. Это старый друг Коли Капитоныч одним ударом вырвал тому горло и припал губами к отверстой ране. Некоторое время над трупом Коли раздавалось только чавканье и пыхтенье копошащихся тел, а затем вся толпа мертвецов, оживлённая магией мёртвого Угулая, двинулась к лагерю Граевского. Там их ждали пища и кровь.

* * *

Леший к своей обязанности часового относился философски. Всё правильно, боец из него никакой. Когда весь отряд звездил красных так, что только брызги летели, Лёха за лошадями присматривал. Слышал выстрелы, пулемётные очереди, но в бой не лез, раз Батька приказал. И то правильно — ну убили бы Лешего прямо сразу, кому бы легче стало?

Потому и к своему назначению на ночной пост в самую длинную смену Леший относился спокойно. Тем более что сюрпризов ждать никаких не приходилось, красные же разбиты, да?

Лёха удобно устроился на вершине большого холма и уже собрался спокойно закурить. Чёрт с ней, с конспирацией, всё равно дым на весь лес от лагеря, потому как Азат, заменивший погибшего Поликарпа на посту кашевара, вознамерился накормить весь отряд чем-то на удивление жареным и вонючим.

Поликарпа Лешему было по-настоящему жалко. Володьку, конечно, тоже, но Поликарпа особенно. Чем-то напоминал он Лёхе его дядьку Степана, такого же основательного, рассудительного, домовитого. Ему бы на хуторе сидеть, хозяйство вести или, если в городе, в лавке приказчиком, цены б ему тогда не было. Но — война. Хотя ни фронт, ни служба у батьки Поликарпа сильно не изменили. Хороший такой мужик был, свой, надёжный.

Остальные, конечно, тоже ребята не промах. Есаул тот же, хоть и языкастый, но до Лешего ему далеко. А вот в бою десятка таких, как Лёха, стоит. Или Азат. Молчит, ухмыляется про себя, но сразу видно: за своих стоять будет насмерть, хоть и иноверец. Про батьку вообще разговора нет, за Граем Лёха готов был следовать хоть в огонь, хоть в воду, хоть под пули, хоть в петлю. И пускай из благородных. Те ведь тоже разные бывают: одни только по проспекту разгуливать горазды да слюни пускать, когда им под брюхо финку суют, а другие навроде батьки — нож отнимут да тебе им же уши и обрежут. Чтоб не озоровал.