Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая

• Название: Голос сердца. Книга первая
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0152-6

После удачного дебюта в кино безвестная актриса Катарина Темпест буквально взлетает на вершину славы, обретает верных друзей. Казалось, их творческому и дружескому союзу уготована долгая и счастливая жизнь. Однако подозрительность новоявленной звезды, ее психическая неуравновешенность, все мыслимые и немыслимые комплексы приводят к тому, что она предает своих друзей в безудержном стремлении к успеху. Но за все в жизни приходится платить. Катарина проваливается в пучину тяжкого нервного срыва, граничащего с безумием. Врачи побеждают этот недуг, но внезапно выясняют, что ей угрожает новая, неизлечимая болезнь. Зная о близкой смерти, актриса посвящает остаток жизни тому, чтобы добиться прощения старых друзей, которым она причинила столько горя.

---

— Прошу тебя, Вик, иди на совещание. У меня все будет в порядке.

— Ты что, с ума сошел? Я буду с тобой до тех пор, пока ты не сядешь в самолет. Я тебя не оставлю. Джерри просил передать, что он тебе очень сочувствует, Ники. Ты, наверное, понял из разговора. — Не ожидая ответа, Виктор продолжил: — Он сказал, что у него свой человек в БОАК и сейчас он туда звонит. Мы тебя обязательно отправим, не волнуйся. Слушай, а ты съел хоть что-нибудь за день? — спросил он оживленным тоном.

— Нет. Не думаю, что что-нибудь в меня полезет, — ответил Ник, скорчив гримасу.

— Нужно попробовать. Может быть, это для тебя последняя возможность перекусить перед полетом. Поешь хотя бы супа. Тебе необходимо что-нибудь в себя закинуть.

— Ладно, — не стал спорить Ник. К тому же он знал, что Виктор прав. Ему предстоял томительно долгий перелет, а в Нью-Йорке будет не до еды — там ждали родители и Хантер, которых предстояло успокаивать и утешать. А потом — траурная церемония. Ник закрыл глаза.

Виктор молча смотрел на своего друга. Затем он снял телефонную трубку и, дождавшись ответа гостиничной службы, заказал горячее консоме, два яйца всмятку, тост и кофе. Он положил трубку, налил еще одну порцию виски для Ника и отнес ему стакан.

— Выпей, старина. Это пойдет тебе на пользу, — произнес Виктор полным сочувствия тоном. — Хочешь, я полечу с тобой в Нью-Йорк?

— Ну что ты, не нужно, Вик! Спасибо тебе за предложение, но я справлюсь. — Лицо Ника снова омрачилось, и он медленно добавил: — Отступит ли когда-нибудь эта боль?

— Да. В конце концов ты научишься жить с этим, потому что выбора просто нет. — Взгляд Виктора остановился на Нике. Это был мудрый взгляд много пережившего человека. Затем он посмотрел в сторону окна, переключившись на мгновение на свои мысли, и продолжил: — Смерть — это абсолютная утрата, Ник. Поэтому ее приходится принимать как данность, как бы тяжело тебе не было. Она несравнима с потерянной любовью или разрушенной дружбой — и то и другое можно при желании восстановить в будущем. Смерть же окончательна и бесповоротна. — Виктор сжал пальцы обеих рук в замок. Его взгляд, обращенный на Ника, был полон любви и сострадания. — Я был совершенно сражен горем, когда умерла Элли — я говорил тебе об этом. На протяжении долгих лет не было дня, чтобы я не вспоминал ее. Некоторым образом она продолжает жить во мне и в мальчиках. Я научился извлекать из этих воспоминаний успокоение. Ты вряд ли поймешь меня сейчас. Твое горе слишком свежо, и, наверное, мне не следовало даже затрагивать эту тему… это мало похоже на утешение… — Виктор замолчал, боясь наговорить лишнего.

Ник сидел с отсутствующим видом, уставившись на стену. Он сделал глоток виски из стакана и, собравшись с силами, произнес:

— Я очень признателен тебе, Вик, за эти слова — ты взял часть моего горя на себя. Мне нужно быть очень сильным все эти дни. Мои родители, Хантер — они просто раздавлены горем. Им необходимо мое мужество. И я буду сильным для них, чтобы помочь пройти через весь этот кошмар.

— Да, я знаю.

Ник встал.

— Думаю, мне нужно попытаться сложить вещи. — Он прошел в спальню, открыл дверцу шкафа и пробежал глазами по своей одежде в поисках темного костюма. Рука Ника дрожала, когда он потянулся к вешалке. Он часто замигал, стараясь отогнать подступившие слезы, и попытался заставить себя отключиться от мыслей о сестре. Но его со всех сторон окружали воспоминания, значимость которых для себя он никогда не осознавал раньше. Ник и не догадывался, что в самых простых вещах может заключаться так много, что они могут вызвать такую сокрушительную боль.

По пути в лондонский аэропорт они молчали. Время от времени Виктор украдкой бросал взгляд на друга, но ничего не говорил, не желая отвлекать Ника от его мыслей.

Выражение лица Ника было непроницаемым и мрачным. Он был абсолютно спокоен, взяв свои эмоции под жесткий контроль в преддверии ожидавших его в Нью-Йорке испытаний. Нику удалось временно подавить собственное горе и собрать внутренние силы и мужество для того, чтобы поддержать ожидавших его в Нью-Йорке родителей и Хантера.

Когда они уже почти подъехали к аэропорту, Ник внезапно произнес на удивление будничным тоном:

— А религия — забавная вещь, да?

Оторвавшись от собственных мыслей, Виктор с интересом посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Религиозные предрассудки. Я подумал об отце и о том, как он возражал против Хантера, потому что он не еврей. Отец не хотел, чтобы Марсия выходила за него замуж. Фактически, он боролся против этого брака до самого дня свадьбы. А в конце концов оказалось, что этот гей Хантер Дэвидсон-третий, не годившийся по этой причине в мужья моей сестре, стал лучшим сыном моему отцу, чем когда-либо был я.

— Не говори так, — поспешно перебил его Виктор.

— Ладно. Но Хантер пошел работать в банк, чего не сделал я. Он соблюдает все традиции, оберегаемые и почитаемые моим отцом, ведет очень размеренную консервативную жизнь, полностью предан своей работе и моим родителям. Он оказался не только прекрасным мужем, но и подарил моим родителям внучку — этого я тоже не удосужился сделать.

— Но отец гордится тобой и твоими достижениями, Ник.

— Да, думаю, что сейчас, да. Но он был бы гораздо счастливее, если бы я пошел по его стопам, подчинился его жизненному уставу. После того, как мой брат Ральф был убит в Окинаве, все надежды семьи были возложены на меня. Отец так хотел сделать из меня банкира! Он мечтал, чтобы я продолжил семейную традицию и когда-нибудь возглавил принадлежащий нашей семье банк. Он надеялся, что я женюсь на хорошей еврейской девушке, заведу двоих чудных ребятишек, буду посещать все соответствующие клубы — словом, буду вести достойный, по его представлениям, образ жизни. — Ник остановился и пожал плечами. — Думаю, я сильно разочаровал его, обманув практически все его ожидания.

— Но ты выбрал свой собственный путь, Ники, и возвращаться к этим мыслям сейчас не стоит. Родители всегда ждут от своих детей чего-то необыкновенного, но эти ожидания, как правило, не имеют ничего общего с реальной жизнью. И вообще родители не могут прожить за своих детей их жизни. Даже думать об этом — значит отрываться от реальности. Ни к чему хорошему это не ведет, остаются только обиды, горечь и сердечная боль. Может быть, твой отец и был вначале разочарован, но он достаточно мудр, чтобы понять, что, не мешая тебе делать то, что ты хочешь, он дал тебе возможность реализовать твой жизненный потенциал, и благодаря этому ты чувствуешь себя состоявшимся человеком. И счастлив этим. А чего желает большинство родителей для своих детей, так это чтобы они были счастливы.

— Думаю, что ты прав. — Ник наклонился вперед и выглянул из окна машины. — Мы почти в аэропорту, — произнес он. — Не знаю, когда я вернусь, Вик. Три дня после похорон, по крайней мере, будет шивах, а вообще я задержусь в Нью-Йорке в течение нескольких недель. Нужно побыть с отцом и матерью.

— Да, Ник, это действительно необходимо. И, пожалуйста, не волнуйся насчет фильма. Марку Пирсу очень понравился сценарий, и если будут какие-то изменения, то совсем незначительные.

— Ты всегда можешь позвонить мне, если будут какие-нибудь проблемы, и я продиктую тебе свой вариант. Я могу… — Ник вдруг быстро вздохнул и продолжил: — Господи, Вик, я только что вспомнил нашу поездку в Клостерс. Мне так жаль, ведь ты так ждал ее!

— Да ладно, Ник, это не настолько важно. Поедем в другой раз. Обо мне ты не беспокойся. У тебя вполне хватит сейчас своих проблем. И помни: если тебе потребуется что-нибудь, просто сними трубку и набери номер. Ты совершенно уверен, что тебе не нужен лимузин в Айдлуалде?

— Совершенно. Спасибо за предложение. Когда я говорил с Хантом, чтобы сообщить ему о времени прибытия самолета, он сказал, что пошлет в аэропорт папину машину с водителем.

— О'кэй.

Когда «бентли» бесшумно подкатил к стоянке у входа в аэропорт, Ник повернулся к Виктору.

— Не выходи. На тебя тут же накинутся. Ты же знаешь, что бывает, когда народ видит твою жуткую рожу. — Он сжал руку друга. — Спасибо, Вик. Спасибо за все.

Виктор обнял его и крепко прижал к себе.

— Держись, старина.

— Буду держаться. Пока, детка.

— До встречи, Ники.

Весь обратный путь в Лондон Виктор Мейсон был погружен в свои мысли. Думал он о Нике Латимере, о предстоящем ему долгом и одиноком перелете, о трагической причине его неожиданного возвращения в Штаты, о тягостной полосе жизни, в которую он вступал. Виктор сам никак не мог смириться со смертью Марсии. Было невероятно, немыслимо, что ее больше нет. Как же непредсказуема и хрупка человеческая жизнь! Нет никаких гарантий ни от чего. Кроме конечной гарантии смерти для каждого. Как же мы уязвимы на этой земле… Вся жизнь — один миг. Он думал о часах этой драгоценной жизни, растраченных понапрасну; часах, просочившихся сквозь пальцы. Они невосполнимы, их не прожить заново. Сейчас ему было как никогда жаль бездумно растраченного времени.