Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая

• Название: Голос сердца. Книга вторая
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0152-6

После удачного дебюта в кино безвестная актриса Катарина Темпест буквально взлетает на вершину славы, обретает верных друзей. Казалось, их творческому и дружескому союзу уготована долгая и счастливая жизнь. Однако подозрительность новоявленной звезды, ее психическая неуравновешенность, все мыслимые и немыслимые комплексы приводят к тому, что она предает своих друзей в безудержном стремлении к успеху. Но за все в жизни приходится платить. Катарина проваливается в пучину тяжкого нервного срыва, граничащего с безумием. Врачи побеждают этот недуг, но внезапно выясняют, что ей угрожает новая, неизлечимая болезнь. Зная о близкой смерти, актриса посвящает остаток жизни тому, чтобы добиться прощения старых друзей, которым она причинила столько горя.

---

— Да, у всех свои слабости. Но именно несовершенство делает нас человечнее. Всю прошлую ночь я думала о тебе, гадала, действительно ли ты простил меня. Простил искренне, от всего сердца, а не сказал просто так…

Ее голос оборвался.

— Разве у тебя есть примеры того, чтобы я говорил одно, а думал другое?

Теперь они больше не смотрели на картины. Они не отрывали глаз друг от друга.

Ник, глядя на обращенное к нему тонкое бледное лицо Катарин, думал о том, что время почти не тронуло его. И все же ее лицо стало иным, безмятежным, каким-то неземным. И совершенно другими, ясными и мудрыми, стали ее глаза. «Они и впрямь у нее бирюзовые, — думал Ник, — не синие и не зеленые, а какая-то невероятная смесь этих двух цветов». Эти глаза ослепляли, и Ник, к немалому своему удивлению, вдруг почувствовал знакомое возбуждение в крови, постепенно перераставшее в столь же знакомое ему затрудненное дыхание, ожидание и нетерпение. Он буквально приник к ней глазами.

Со своей стороны Катарин сразу отметила морщины, избороздившие его худое умное лицо и лучиками собравшиеся в углах глаз, придавая им усталое выражение. Глубокие складки, обрамлявшие его рот, делали лицо строгим и неуступчивым, многочисленные серебряные нити подернули его светлые волосы. Все мальчишеское в его лице исчезло, уступив место строгости и властности, но в этом лице не было одного — жестокости, в этом Катарин была убеждена. И хотя прожитые годы наложили на него свой отпечаток, ему никак нельзя было дать его пятидесяти одного года. Катарин неотрывно глядела на Ника точно так же, как он на нее, внимательно изучая его лицо и стараясь угадать его к себе отношение. Она ощутила, как теплая волна окатила ее, и душа ее устремилась к нему навстречу.

От Ника не укрылся чуть заметный, такой знакомый блеск в ее сияющих глазах. К нему снова вернулось прежнее инстинктивное понимание ее психологии, ее душевного состояния. Он шагнул к ней и схватил ее руку, подивившись ее ледяной холодности.

— Ты хочешь, чтобы я повторил это снова, Кэт? — пробормотал он, впервые называя ее уменьшительным именем.

Она молча кивнула.

— Я прощаю тебя, говорю это тебе искренне и от всего сердца.

— Спасибо, Никки.

Они, словно зачарованные, стояли посреди зала, не обращая внимания на обтекавший их людской поток, отгородившись стеной переполнявших их чувств от всего остального мира. Это краткое мгновение показалось Катарин вечностью. Наконец Ник отпустил ее руку и увлек за собой к выходу.

— Пошли отсюда, — сказал он, и, не обменявшись больше ни единым словом, они покинули галерею Фрика. Ник повел Катарин вниз по Пятой авеню. В полном молчании они прошли семь кварталов. Внезапно Ник остановился, взглянул с высоты своего роста вниз на Катарин и рассмеялся.

— Куда мы идем?

— Я не знаю, думала, что ты ведешь меня.

Они стояли на углу Пятой авеню и Шестьдесят третьей улицы. Ник огляделся по сторонам и заметил в отдалении зеленоватую стеклянную башню отеля «Плаза».

— Ты, бывало, любила пить чай вон в той норке, — пошутил Ник. — Может, зайдем?

— С удовольствием, Никки.

Пока они шли по Пятой авеню в сторону Пятьдесят седьмой улицы, Ник задавался вопросом, зачем ему это нужно? Чтобы нажить себе новые неприятности? Будто ему не хватало старых. Его личная жизнь и так уже — сплошные огорчения, без Катарин Темпест, а эта встреча наедине только добавит осложнений. Но, с другой стороны. Ник, подобно Франческе, ощущал какую-то недоговоренность, недосказанность между собой и Катарин. У него к ней имелось множество вопросов, мучивших его многие годы, и лишь одна Катарин могла дать на них ответ. И в ней было нечто, глубоко тронувшее Ника, когда они были еще у Фрика, привлекавшее его к ней. Когда они с Франческой в понедельник распрощались с нею в отеле «Карлайл», они оба отметили необычное спокойствие Катарин, рационалистичность ее поведения. Обрела ли она действительно психическую устойчивость? А если — да, то как ей это удалось? Что с ней произошло, что заставило ее так перемениться? Ему страстно хотелось докопаться до истинных причин перемен в Катарин и получить тем самым ответы на некоторые, касающиеся его самого, вопросы.

Через несколько минут они миновали вращающуюся дверь отеля, и метрдотель проводил их к столику в Палмкорт. Ник помог Катарин снять шубку из черной норки, повесил ее на свободный стул и бросил поверх свой плащ.

— Слушай, мне надо сделать один звонок. Няне, — пояснил он — Я сказал ей, что отлучусь на часок, а потом приду, чтобы вывести мальчика на послеобеденную прогулку. У меня есть сын, ты зна…

— Да, знаю, — перебила его Катарин. — Эстел мне говорила. Но мне ужасно неловко, что я похитила тебя у него. Пойдем, пожалуйста, мы сможем выпить чая в другой раз.

— Нет, все в порядке. Садись и закажи мне водку с мартини. Обычно в это время я не пью, но, какого черта, почему бы и нет?

Он улыбнулся ей, и вся его строгость, замеченная раньше Катарин, мгновенно улетучилась с его лица.

— Хочешь бокал вина или шампанского? — спросил Ник, шаря по карманам в поисках десятицентовика для автомата.

— Нет, благодарю, ты же знаешь, что я никогда не питала особой любви к спиртному. Лучше я выпью чая.

— О'кэй, я через минуту вернусь, — весело сказал Ник, повернулся и пружинистым шагом поспешил к телефону. «Он выглядит сегодня намного лучше, чем в понедельник», — подумала Катарин и нахмурилась, стараясь определить, что в нем изменилось. Тут ей пришло в голову, что в Нике снова неожиданно появилась та веселость, которая так когда-то ей нравилась. Неужели она все-таки любит его? «Не смей думать о подобных вещах, — тут же предостерегла себя Катарин. — Не стоит будить старые чувства, старые желания. Слишком поздно!»

К столику подошел официант, и Катарин, сделав заказ, достала сигареты и закурила, поджидая Ника. Она взглянула на часы. Половина четвертого. У нее еще уйма времени до назначенной встречи с Майклом Лазарусом. Буквально через минуту появился Ник.

— Я пообещал ему вместо гуляния прочитать две сказки на ночь вместо одной. Думаю, это называется взяткой.

— О, Никки, мне, честное слово, кажется, что ты…

— Тише, миледи. А теперь выкладывай, что еще наговорила тебе Эстел по поводу моей личной жизни? Она обожает все преувеличивать и добавлять от себя колоритные детали для пущей занимательности. Очень впечатлительная особа, эта наша Эстел.

— Знаю, что Франки никогда не любила ее. Эстел, конечно, немного странная женщина, но она была все это время очень мне предана, Никки.

В словах Катарин ему послышался легкий упрек.

— Да, ты права, что защищаешь ее. С ней все в порядке, я просто пошутил.

Катарин улыбнулась, слегка пожав плечами.

— Так или иначе, но она немногое мне рассказала. Просто отметила, что ты живешь с некой венесуэльской красоткой и что у тебя есть сын от нее. О твоей общественной жизни, я имею в виду твои книги и сценарии, мне было известно и без нее.

Она бросила окурок в пепельницу и, перегнувшись через стол, подалась к нему, широко улыбаясь.

— Как зовут твоего маленького? Ох! — отпрянула назад Катарин и быстро проговорила: — Я пыталась связаться с Виктором-старшим по телефону, когда была в Бель-Эйр, но его дворецкий сказал, что он сейчас в Мексике.

Ник недоверчиво взглянул на нее, но его лицо осталось спокойным.

— Ты собираешься объясниться и с Виктором тоже?

— Мне кажется, что я обязана это сделать.

— Он приезжает на следующей неделе, Кэт.

— Тогда я ему и позвоню. Как ты считаешь, это будет правильным?

— Без сомнения. Отлично, вот твой чай и мой мартини.

Наступило недолгое молчание. Катарин налила в чашку чай, положила в нее дольку лимона и добавила сахар. Ник закурил и сидел, помешивая мартини. Наконец он поднял бокал.

— За тебя — до дна!

Катарин приподняла в ответ свою чашку с чаем.

— Синее всегда тебе шло, — сказал Ник, придирчиво оглядывая ее.

— Тебе тоже, — ответила она, указывая на его бледно-голубую рубашку от Тернбулла и Асера, более темный голубой галстук и темно-синий кашемировый блейзер. — Мы с тобой предпочитаем, как ты знаешь, синее, чтобы подчеркнуть цвет наших глаз, — развеселилась Катарин. — Не могу забыть, как пару лет назад на одной вечеринке в Лондоне я случайно подслушала разговор между двумя гостьями. Одна из них говорила про меня: «Вы знаете, она всегда носит сапфиры, потому что они идут к ее глазам, но все ее драгоценности — поддельные». А вторая старая ведьма ей отвечает: «Неужели, моя дорогая, как это удивительно! А глаза у нее — тоже искусственные?» — Катарин удачно спародировала преувеличенно «английский» выговор. — Это рассмешило меня на весь оставшийся вечер.

— В твоей красоте никогда не было ничего искусственного, моя доро… — произнес Ник и осекся на полуслове.