Станислав Бычков - Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)

• Название: Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)
• Автор: Станислав Бычков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Руководства
• Год: 1987

Рассказ о самом большом в мире островном государстве на архипелаге — Индонезии. Оно лежит на перекрестке морских путей, по которым переселялись народы, сообщались великие восточные цивилизации. Страна поражает многообразием народностей и культур. Из мощных водоворотов чужеземных влияний Индонезия вышла, не утратив исконного лица. В этом сказалась ее удивительная способность объединять многообразное.

---

Али Шариф, работник бандунгского отделения министерства информации, пояснил, что сносная температура в ресторане поддерживается без кондиционеров и даже без огромных потолочных вентиляторов благодаря отработанной веками системе проветривания. Дом расположен и устроен так, что свежий ветер с гор продувает его постоянно. Плетенные из расщепленного бамбука, побеленные стены отделялись от пола и потолка полуметровыми проемами. Кроме того, в самую знойную часть дня переходящая в открытую веранду большая часть дома пребывала в тени.

За длинными столами в полутемном зале и столиками на четырех человек на веранде сидели посетители, в основном молодежь. По их европейской одежде можно было предположить, что это мелкий служивый люд, облюбовавший «Понье» на время обеденного перерыва за его верность традициям и относительную дешевизну.

Судя по любопытным взорам, обращенным на меня, не трудно было догадаться, что европейцы здесь появляются не часто. Но ни на одном из лиц не было откровенного удивления, недоумения, тем паче недовольства. Сдержанные, приученные не проявлять открыто своих эмоций, индонезийцы отметили про себя факт появления странного посетителя и вернулись к своим тарелкам, тихим разговорам, неторопливым мыслям.

За одним из длинных столов для нас нашлось свободное место. Не успели мы усесться, как из неровно освещаемого огнем открытого очага сумрака кухни выбежал мальчишка с огромнейшим подносом в руках. Пострел лет 12-14 проворно расставил перед нами полдюжины тарелок с едой и исчез, не сказав ни слова. Горкой лежал отваренный рис, ярким желтым пятном выделялись обвалянные в едкой от перца пасте печеные яйца, острым ореховым соусом щекотал ноздри жареный цыпленок, пучки пряной зелени обжигали нёбо.

Это был своеобразный комплексный обед. Меню здесь каноническое. Не менялось, по словам Али Шарифа, с момента открытия ресторана около сорока лет назад. Неизменный набор подают каждому посетителю. Ешь, что нравится и столько, сколько душа принимает. Мой провожатый сказал:

— Здесь готовят то, что мы едим испокон веков. Каждый кусок пищи, кроме пресного риса, приправлен нашими пряностями. Они придают индонезийской кухне то своеобразие, которое так восторгает иностранцев.

Али Шариф улыбнулся той непостижимой восточной улыбкой, при которой не знаешь, что и подумать: то ли отнестись к его замечанию как к обычному для гида рекламному комплименту кухне, то ли рассматривать его как похвалу любознательности зарубежных гостей, то ли искать в ней потаенный смысл.

Уже не раз сталкиваясь с отшлифованной до филигранности способностью индонезийцев обыденными словами и образами иносказательно передавать глубокую обобщающую мысль, зная об обостренном в Индонезии, как и в других освободившихся от колониального ига странах, чувстве национальной гордости, я не мог исключить того, что в реплику об «охочих» до специй Востока европейцах Али Шариф вложил нечто большее. Уж не хотел ли он сказать, что погоня за пряностями была тем главным движущим мотивом, который привел Запад к открытию архипелага, а потом и закабалению его на долгие годы? Если он имел в виду это, то с ним нельзя не согласиться.

За самыми знаменательными географическими открытиями стояло, как правило, ни с чем не считавшееся стремление овладеть наиболее ценными товарами. Уже в античные времена с восточной стороны Ойкумены — этой населенной, по представлениям греков, поверхности Земли — доставлялись невиданные диковины. Автор первого подробного описания Ойкумены и ее рубежей Геродот из Галикарнаса (около 484-428 гг. до н. э.) писал: «Окраины по воле судьбы щедро наделены редчайшими и драгоценнейшими дарами природы». Среди них были китайские шелковые ткани, благовония, камни-самоцветы, слоновая кость, жемчуг, перламутр и конечно же специи.

С появлением последних произошла подлинная революция западного стола. В богатых домах пресная, однообразная пища стала изысканной, приобрела богатую гамму вкусовых оттенков. Мясо, обжаренное на вертеле с добавлением перца, приятно обжигало язык, вино, сдобренное имбирем, действовало более возбуждающе, хлеб из теста с корицей дразнил тонким ароматом. Достаточно было перечного зернышка, кусочка мускатного ореха, щепотки гвоздичного цветка — и тупое обжорство превращалось в изощренную, возведенную в ритуал, чувственную трапезу. Добряк-чревоугодник Ламме Гудзак из «Легенды о Тиле Уленшпигеле» в своих голодных скитаниях мечтал о дымящихся пулярках, флягах с прохладным вином, караваях свежего хлеба, приготовленных с использованием восточных штучек. Вчера еще варварские, сегодня вкусы Запада требовали все больше и больше пряностей.

Как только становилось известно, откуда поступают эти редкие, а потому и высоко ценимые товары, как предприимчивые купцы принимали решение обойти дорого берущих посредников и самим добраться до источника баснословной наживы. В начале 2-го тысячелетия нашей эры перец продавался на вес серебра, некоторые государства расплачивались им как благородным металлом. В средние века мальчишки на улицах в спину богачам кричали: «Мешок перца!» На одном из балов высокородная дама перещеголяла всех модниц, надев ожерелье из черных перечных зерен.

Бесстрашие первооткрывателей поистине поразительно. В Джакарту я летел около 12 часов на Ил-62. В полете, откинувшись в удобном кресле после вкусного обеда, думал о предстоящей встрече с Индонезией. Но в голове не было и тени тревоги. Чтобы пуститься в такое короткое по времени комфортабельное путешествие, не надо было обладать особой смелостью. Ежедневно его совершают тысячи людей. Совершенно иное дело — странствия в былые эпохи. Люди склонны населять не познанные ими миры враждебными силами. Страшными представлялись неизведанные районы путешественникам тех далеких времен, когда человек был цепко опутан паутиной суеверий, только начинал приобретать веру в свои силы.

Они отправлялись на маленьких, не приспособленных для океанских плаваний парусниках в «море мрака», «царство сатаны». Не зная ни верного пути, ни срока путешествия, покидая, может быть, навсегда родные края и близких, они отдавали себя на волю непредвиденных, тягчайших опасностей. А всеиз-за презренной жажды золота, желания нажиться на торговле дарами Востока.

Еще один побудительный мотив дальних странствий — миссионерский зуд. Вместе с купцами и солдатами в непознанные края отправлялись монахи с целью приобщить к «истинной Христовой вере» вновь открываемые народы. Рядом с торговыми факториями и крепостями вырастали церкви. Самая старая христианская церковь в Индонезии — храм Сион в старой части Джакарты. Построена голландцами в 1693 году. Приземистое, в виде куба, здание с черепичной крышей можно было бы принять за конторское, складское, жилое — какое угодно помещение, если бы не крест над главным входом да собранная из толстых бревен небольшая звонница.

Внутри церковь просторна и так же проста, как и снаружи. Нет затейливого великолепия католического храма или православного собора. Массивные деревянные балки высокого потолка, голые стены, ряды грубых скамеек перед небольшой кафедрой из темного дерева, давно не действующий орган на хорах. На его огромном колесе, некогда приводившем в движение мехи,— толстая ржавая цепь с замком. Но рядом с умолкнувшим, видимо, насовсем органом стоит сверкающий никелем и черной пластмассой миниатюрный электроорган японского производства. Самая старая в Индонезии церковь оборудована самой современной техникой пропагандирования слова божьего.

В пасхальную ночь я наблюдал во дворе Сиона за самодеятельным представлением. Дети в костюмах изображали шествие Христа на Голгофу, распятие, снятие с креста и воскресение. Спектакль сопровождался музыкой, пением псалмов и даже шумовыми эффектами: громом, ветром. «Святые отцы» не случайно избрали такую форму пропаганды. У индонезийцев, традиционно познающих, что есть Зло, а что — Добро, через различные театрализованные представления, именно спектакль оставляет наиболее глубокие впечатления.

Священник, читавший после «воскресения» Христа проповедь о «смирении как единственном пути спасения», потом в беседе со мной уверял, что влияние христианства в Индонезии растет. Особенно на восточных островах архипелага, где к приходу европейцев еще не успел бросить корни ислам и население в подавляющей массе пребывало в идолопоклонстве. Он сослался даже на свою биографию: вырос в мусульманской семье, а белой чалме паломника в Мекку предпочел темную сутану. Не без торжественности сказал: — Мы несем факел истинной веры, который некогда зажег в наших краях такой великий человек, как Фрэнсиз Ксэвиер.

Португальский миссионер с этим именем в первые десятилетия XVI века много ездил по Юго-Восточной Азии, умер в 1552 году где-то близ южных берегов Китая и был похоронен в Гоа, в Индии. Позднее Ватикан причислил его к немногочисленному семейству «святых апостолов Востока». Сейчас из всех пионеров — проповедников христианства в странах Южных морей он пользуется наибольшим поклонением. Несколько квадратных метров в глубине бывшего храма Богородицы в Малакке, которые послужили ему временной могилой на последнем пути в Гоа,— место паломничества последователей Христовой веры не только из Малайзии, но и из соседних Сингапура и Индонезии.