Станислав Бычков - Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)

• Название: Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки)
• Автор: Станислав Бычков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Руководства
• Год: 1987

Рассказ о самом большом в мире островном государстве на архипелаге — Индонезии. Оно лежит на перекрестке морских путей, по которым переселялись народы, сообщались великие восточные цивилизации. Страна поражает многообразием народностей и культур. Из мощных водоворотов чужеземных влияний Индонезия вышла, не утратив исконного лица. В этом сказалась ее удивительная способность объединять многообразное.

---

Португальский миссионер с этим именем в первые десятилетия XVI века много ездил по Юго-Восточной Азии, умер в 1552 году где-то близ южных берегов Китая и был похоронен в Гоа, в Индии. Позднее Ватикан причислил его к немногочисленному семейству «святых апостолов Востока». Сейчас из всех пионеров — проповедников христианства в странах Южных морей он пользуется наибольшим поклонением. Несколько квадратных метров в глубине бывшего храма Богородицы в Малакке, которые послужили ему временной могилой на последнем пути в Гоа,— место паломничества последователей Христовой веры не только из Малайзии, но и из соседних Сингапура и Индонезии.

Период колониальных завоеваний «во имя короля и во славу креста» открылся морскими экспедициями, организованными португальским принцем Генрихом Мореплавателем в начале XV века. «Великий принц Энрике, сын Жуана I, короля португальского, решил предпринять исследование дотоле неизведанных областей... проложить путь к отдаленным странам Востока» — так записано на мемориальной доске в честь инфанта на портале Сагриша (мыс Сан-Висенте), где Генрих основал «школу космографии, астрономическую обсерваторию и морской арсенал». Немецкий хронист того времени сообщает: инфант, который вопреки своему прозвищу ни разу не выходил в море, решил «исследовать дальние земли потому, что узнал — туда мавры отправляются за золотом».

Превратить бедную Португалию в мировую державу, сделать ее хозяйкой океанских просторов, обширных колоний, монополизировать торговлю восточными товарами, приобщить прозябающие в идолопоклонническом невежестве народы к учению Христа — это переплетение политических амбиций, экономического расчета, религиозных надежд было двигателем эпохи Великих географических открытий и колониальных войн. Мечта Генриха Мореплавателя обогнуть Африку и проникнуть в страны Южных морей сбылась после его смерти. В 1509 году из Гоа в Малакку прибыли пять португальских кораблей под командованием Лопеза де Секвейры. Жители с возгласами «Смотрите, белые бенгальцы!» радушно встретили гостей, наивно щупали их кожаные одежды, дергали за бороды.

Султан Махмуд Шах принял пришельцев со всеми полагающимися иностранному посольству почестями. Но потом, под влиянием уговоров индийских купцов, решил напасть на иноземцев. Купцы уже знали о вероломстве этих не признающих обрезания бородачей: куда бы они ни приплывали, после лживых заверений в мирной торговле предательски переходили к грабежу и насилиям.

Предупрежденный де Секвейра вовремя выбрал якоря и развернул паруса под спасительный ветер. Среди тех, кто предупредил капитана о готовящемся нападении,— еще неизвестный 24-летний матрос Магеллан. Через десять лет он, уже в чине адмирала, возглавит первое кругосветное путешествие. Но в 1509 году он спасался бегством из Малаккской бухты. Два десятка матросов, что беспечно сошли на берег, остались в руках малайцев.

Вызволить их, а заодно и взять Малакку было поручено губернатору Гоа Алфонсо д'Альбукерку. В июле 1511 года он ввел в бухту порта 18 кораблей с более чем тысячью солдат. Из записки, тайно переправленной узниками, узнал, что ключом к овладению столицей мусульманской империи, сверкающей на солнце развешанными по стенам дворцов зеркалами, является мост, перекинутый в полумиле от устья реки. Мост стоит и сейчас. С него хорошо просматриваются принимающие теперь только маленькие плоскодонные баржи причалы и уходящая в глубь городских кварталов обмелевшая река, облепленная по берегам роем деревянных хижин. Понадобилось шесть недель, чтобы сломить сопротивление малайцев. Из «Малайских анналов» известно, что корабельный огонь был настолько интенсивен, что «ядра сыпались как дождь», а грохот мушкетов напоминал «треск обжариваемых на сковороде орехов». При взятии Малакки, писал позднее сын губернатора, «все мусульмане, женщины и дети, были преданы мечу». Султан бежал на юг полуострова, разбежалось и его наемное яванское войско.

В результате этой победы Португалия стала королевой морей от Гибралтара до Малакки. Папа закатил в Риме такой пышный благодарственный молебен, что хронисты не преминули отметить его как «вызвавший ликование несметной толпы». Инфант Энрике еще накануне первых морских экспедиций выхлопотал у главы церкви буллу, по которой все земли, острова и моря, будучи открытыми, становились вечным владением «наихристианнейшего португальского короля». Одной бумажкой судьба миллионов жителей свободных стран вручалась чужеземному монарху.

Окрыленные успехом под Малаккой, португальцы ринулись дальше на восток. Их цель — отыскать вожделенные «Острова пряностей». Покоренный и сожженный дотла город был только ключом к замку на сокровищнице тропиков.

Триумфатор малаккской битвы в 1513 году отправил эскадру из трех кораблей под командованием Антонио д'Абре с приказом «сделать все возможное» для розыска легендарных островов. Без приключений экспедиция доплыла до, как показалось ее участникам, земного рая. Спокойная, бирюзовая гладь моря, утопающие в пышной зелени живописные берега, гостеприимные бесхитростные туземцы, блаженно ленивый ритм жизни. Так и подмывало оставить путь постоянных опасностей и невзгод, ненасытной погони за наживой и чинами и перейти в мир идиллического, безмятежного существования. Этому поддался конкистадор Франсиско Серрано. Солдат пренебрег военной присягой и королевским скудным жалованьем и решил остаться на острове Тернате.

Он был, пожалуй, первым европейцем, добровольно поселявшимся здесь навсегда. В Индии, Малайзии, Индонезии я встречал американцев и западноевропейцев, которые последовали примеру Стивенсона, Ван Гога и, оставив погрязшую бездуховном делячестве лицемерную западную цивилизацию, пытались обрести новый смысл жизни среди восточных народов. Но никто из них и не подозревал, что отвращение к «ценностям» Запада, пробуждающее в человеке решимость навсегда покончить с привязанностью к ним, уходит корнями те далекие времена, когда Европа только просыпалась к утвердившему эти «ценности» капитализму.

Антонио д'Абре за кучку сверкающих безделушек и груду поношенного тряпья выменял у наивных аборигенов горы бесценной гвоздики, набил ею трюмы и возвратился в Малакку, уже под защиту мощной крепости А-Фамоза, которая в последующие 130 лет выдержала все приступы и осады. Входящих в гавань теперь встречает вырастающая прямо из воды, утыканная пушками шестиметровая стена, толщина которой в отдельных местах превышает три метра. От неприступного порта остались лишь ворота Порта-де-Сантяго да фрагменты фундамента крепостной стены. Но и по ним легко допустить, что А-Фамоза стояла бы и по сей день, не уничтожь ее пороховыми взрывами англичане, пришедшие в Малакку в 1795 году. По свидетельству автора «Малайских анналов», когда разрушали твердыню, стены разламывались на «куски величиной со слона и даже больше».

Используя вражду между правителями двух основных «Островов пряностей», Тернате и Тидора, португальцы через год заключили соглашение с тернатским владыкой, по которому в обмен на обещание военной помощи получили монопольное право на торговлю гвоздикой и разрешение построить на острове крепость. Казалось, цель достигнута! Заветный контроль в руках! Маленькой Португалии, этой вчерашней нищенке Европы, сегодня принадлежат сокровища Востока!

Недолго, однако, упивался португальский двор победой. Сулящий неслыханное обогащение успех вызвал жгучую зависть других европейских дворов, и в первую очередь мадридского. Не в счет родственные узы, общность борьбы против мавров, католическое единство. Только соперничество, тайное и открытое, только война, дипломатическая, торговая, любая другая. Использовать каждый промах противника, малейшую ошибку! Закружилась у него голова от удач — лови момент, действуй!

Ох уж эти предательские головокружения и самообольщение! Сколько честолюбивых замыслов королей и правительств разрушили они! Стоило ослепленному славой Жуану II вполуха выслушать от Христофора Колумба его прожекты и тут же, выпроводив его, высокомерно забыть о них, как безвестного генуэзца благосклонно принимает испанский двор и вскоре посылает в Западный океан. Через полтора месяца Колумбова «Эспаньола» наткнется на земную твердь, и будет открыта новая часть света — Америка. Правда, адмирал и Европа еще долго будут считать ее индийскими берегами, частью искомого Востока.

Обобранный, оклеветанный и отвергнутый после десятилетней безупречной службы, Магеллан покидает Португалию и уже через месяц излагает Королевскому совету все той же Испании смелый замысел: дойти до заветных «Островов пряностей» кратчайшим западным путем. «Дайте мне эскадру, я укажу вам этот путь и, плывя с востока на запад, обогну Землю»,— говорит суровый Магеллан.