Владимир Дурягин - По дороге к Храму

• Название: По дороге к Храму
• Автор: Владимир Дурягин
• Жанр: Русское современное

Роман в первую очередь о любви, о судьбах трёх поколений, о стремлении молодых людей к лучшей жизни, не смотря на всяческие неожиданные подножки типа «переходного периода от социализма к капитализму». Сама жизнь подсказывает разумному, с благородными (либо напротив) генами человеку как ему нужно прожить данный неизвестно кем, (в моём случае Богом), отрезок времени – с конца восьмидесятых и до наших дней. Первые главы романа напомнят о недалёком социалистическом прошлом, в котором существовали дедушки и родители главных героев произведения, Алёнки, Сергуни, и др. Но дальше, под влиянием политических событий, они становятся самостоятельными, зависящими только друг от друга молодыми людьми и, прорвавшись сквозь репейником прилипающего к ним криминала, подростки в конце концов приходят к Богу, и обретают нормальное жизненное состояние. Но и это ещё не всё – лукавый повсюду, и необходимо постоянно держать ухо востро.

---

Терёхин – старший, пришёл со службы хмурым. Чертыхаясь, скинул у порога пыльные сапоги, швырнул на табурет портупею и, ополоснув руки, уселся за стол напротив Андрея.

– Что-то вы сегодня оба не в духе? – спросила мать Нина Ивановна. – Нашли беглеца-то? – глянула она на уставшего мужа.

– А куда он денется?! – Злорадно ответил тот, прихлебывая наваристых щец.

– Значит, все-таки нашли. – Удрученно проговорил Андрей.

– Весь район прочесали, а он под самым носом, в церквухе отсиживался. С бревном видать, ночью реку переплыл. Кто мог подумать? Хорошо поп сознательный – стуканул.

– Ну, и, досталось ему, наверное?! Видел я ваших активистов на берегу с дубинами. Такой по горбу отоварят – мало не покажется.

– Больше заднице достается, да ногам, чтоб не бегали. – Просветил отец сына.

Андрей отодвинул от себя миску с недоеденной похлебкой и принялся катать в ладонях хлебный шарик.

– Никак не бросишь эту привычку. Не маленький, уж, вроде. Двадцать четвёртый год пошел, слава Богу. – Проворчал отец.

– В субботу двадцать четыре будет. – Уточнил сын, бросив шарик в раскрытую форточку.

– Слыхала, мать? Женить пора.

– Можно уже и женить. Вон, какая ладная у него девушка, зачем её так долго мурыжить?

– «Кто кого мурыжит?» – подумал Андрей и подсказал родителям, – надо бы стол в субботу сварганить. Гостей кое-каких пригласить…

– Так, ведь, стол дело не хитрое. Сварганим. – Повеселел отец. – А гостей, уж, сам зови.

– Заранее вам спасибо! – Улыбнулся Андрей родителям и пошёл в свое летнее гнездо, оборудованное еще во времена счастливого детства, под крышей деревянного сарая. Ему, как и многим повзрослевшим ребятам, не хотелось покидать своего гнезда, уютного и романтичного, в котором так быстро засыпалось и так сладко спалось под несмолкающие соловьиные трели.

Внизу, в клетках, шуршали кролики. Со стороны клуба доносился веселый девичий смех. Было понятно, что закончился фильм. Зрители под впечатлением увиденного, тучной толпой вывалили из душного кинозала на улицу, и расходились по домам, потому что в будни танцев в клубе не было.

Андрей лежал под марлевым пологом, вслушиваясь в затихающие уличные звуки, и успокаивал себя мыслью о будущей субботе. Он, в конце концов, надеялся, что Антонина придёт к нему и они в присутствии родителей, разрешат свадебный вопрос положительно.

– «Надо только всё хорошенько обдумать. Как бы от неё оттолкнуть этого… мастера? Чёрт бы его побрал! Вот припёрся не во время, каракулевая башка!»

Он опять всю ночь не сомкнул глаз. Только в щели забрезжил рассвет, Андрей спустился из своего гнезда вниз и, скрипнув дверью, вышел на улицу. Недалёкий лес звенел птичьим пересвистом, усиленным густым молочным туманом. В эту музыку врезался чёткий стук каблуков о деревянный настил тротуара. Обернувшись на звук шагов, Андрей узнал приближавшегося Григория. Он растерянно взял в руку лежавшее на заборчике высохшее удилище… Поравнявшись с ним, мастер бодро и весело спросил:

– На рыбалку, никак?

Андрей, глядя из-под насупленных бровей, особого желания разговаривать с ним не испытывал. Но субботний план нужно было потихоньку приводить в действие.

– Слышь, мастер? У меня в субботу День рождения…

– Что ж, заранее поздравляю! А почему у тебя удочка без лески, или здешняя рыба прямо за удилище хватает?

Андрей его шутку пропустил мимо ушей.

– Я к чему говорю: заходи, посидим… отметим… Девчонки будут.

– Спасибо за приглашение. Обещать не буду, но постараюсь быть. – Он мельком глянул на часы и затопал дальше. – На работу не опоздай, с рыбалкой-то. – Уже издалека, оглянувшись, крикнул Григорий.

– Сам не опоздай! – Проворчал себе под нос Андрей и, со злостью переломив об колено удилище, швырнул его в соседский огород.

Григорий был на седьмом небе! Ему хотелось петь, плясать и веселиться прямо сейчас, среди раннего летнего утра! Он был по-настоящему счастлив и благодарен хулиганистому мужу кастелянши Рудольфу!..

…Вчерашним вечером, когда Григорий ужинал у себя в «номере», к нему осторожно постучали.

– Войдите! – Крикнул он в дверь, проглотив не дожеванную тушёнку. К его удивлению, в дверях появился гладко выбритый и ухоженный, в совершенно трезвом виде, муж кастелянши. Григорий после того самого случая ни разу с ним не встречался…

– Извини, что беспокою. Мужики куда-то все разбрелись. Лодку на воду спустить не поможешь? Просмолил, а солнце вон как жарит… Боюсь, пока завтра на работе буду, весь гудрон наземь стечет. Не поможешь?

– Отчего же не помочь? Лодка штуковина нужная. – Облизывая ложку, ответил Григорий. Он даже обрадовался такому предложению, снимавшему с него груз вечернего одиночества.

На улице было душно. Которую неделю природа томилась в ожидании грозы. До реки, они дошли молча. Лодка, увиденная Григорием в день приезда, теперь была доведена до ума и дожидалась спуска на воду, поблескивая чёрным днищем в лучах заходящего солнца.

– Да тут не лодка, а целый баркас! – Воскликнул он, подойдя к судну совсем близко.

– Ничего… Нам её только перевернуть, а там, по круглякам сама пойдет. – Поспешил успокоить хозяин, опасаясь как бы этот «антилигент» не отказался от шабашки. Но Григорий помогал с удовольствием, вдыхая полной грудью влажный речной воздух.

Вскоре, лодка покачивалась на лёгких волнах, привязанная к боне, как называл плавучий причал Рудольф.

– Может это… Пропустим помаленьку? Для знакомства… Заодно и посудину мою обмоем, чтоб дольше служила… Я припас красненькую.

– Давай обмоем. – Задумчиво глядя на остров, согласился Григорий. Не ожидавший от него согласия, Рудольф метнулся к ивовому кусту и извлёк оттуда пакет и большую бутылку красного вина.

– О, какая! – Довольный, он потряс бутылкой в воздухе. – Такими в Отечественную танки поджигали, а нынче вишь, под клюквенку приспособили.

Григорий оглянулся на тропинку.

– Да ты не бойся, сюда в это время редко кто ходит. Бабы белье полощут в выходные, а пацаны купаются там, ниже, где песок. Тут дно вязкое, коряжистое, чуть шевельни и такая муть наверх поднимется!..

Разложив на пакет немудреную закусь, Рудольф достал из кармана зеркальце и показал его Григорию.

– Смотри фокус. – Он спрятал руки за спину и через мгновение на его ладони стоял небольшой конусный стаканчик. Григорий улыбнулся наивности Рудольфа и присел на траву.

– Придумают же… – участливо произнёс он.

Отведав вкусного клюквенного вина, Рудольф не замолкал не на минуту. Он рад был пообщаться со скромным интеллигентным человеком, который внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов, с широко раскрытыми глазами, выслушивал россказни местного старожила.

– Раньше, до затопления, Сужа была как лужа. Мы её в сенокосную пору переезжали, не слезая с телеги. Вот там, где поотложе и была дорога. До сих пор колеи видны. По ней-то и ездили в город.

– Так теперь вам на лодке можно будет, вон трубы дымят, совсем рядом. – Посоветовал разрумянившийся от вина Григорий.

– Это только кажется, а на лодке плыть, да плыть. Никакого бензина не хватит. Знаешь сколько лодочный мотор жрёт? О-го-го!

– Значит эта речка почти искусственная? Второй раз здесь, а понять не могу: почему комары везде есть, а тут нет?..

– Так ветер же от реки. А комар, он легкий, его отсюда и уносит. – Пояснил захмелевший Рудольф.

– Всё равно… чувство какое-то, будто мы в другом мире сидим. Мост, вон, какой-то маленький, крест на куполе, на бок завалился…

– На бок? Так это от вина всё! Тебе с непривычки кажется. Крест, как крест.

Рудольф прищурил один глаз, над другим дугой приподнял бровь, будто Стенька Разин оглядел речной простор и, шумно вздохнув, долил остаток вина в стаканчик.

– Ладно, расскажу тебе по секрету, как другу… Только строго между нами. – Он заглянул Григорию в глаза.

– Интересно узнать секрет во времена всеобщей гласности. Постараюсь держать при себе.

– Постарайся. – Серьёзно сказал Рудольф. – На поезде ехал?

– Угу.

– Видал по ту сторону железки, лагерь стоит?

– Видел. Весь забор колючкой опутан и вышки…

– Так вот, в том лагере мне по молодости довелось «трёшник» тянуть.

– За нож? – попытался угадать Григорий.

– Не-е-ет. Пацаном ещё, трубу на магазине разобрал. Вниз спустился, а выбраться обратно не получилось – там и повязали. Да дело не в этом. До меня этот лагерь строгачом был. В нем полосатиков держали. Сечешь?

– Сеч-у. – Икнул Григорий.

– Послали нас как-то в старые бараки полы разбирать. И нашли мы там, под половицами, школьную тетрадку со списком незаконно казнённых. Прочитали, конечно, втихаря и обалдели! Полтора десятка зэков, оказывается, забетонированы в опорах этого моста. – Рудольф кивнул головой в сторону железной дороги.

– Как это? – недоверчиво спросил Григорий.

– Так это: заболел, горбатить не можешь, тебе железкой по темечку и в бетон! Нет человека, нет проблем.