Пётр Киле - Восхождение

• Название: Восхождение
• Автор: Пётр Киле
• Жанр: Драматургия

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.

---

Маша пугаясь:

- Нет, это сумашедший, я боюсь! И друг его, наверное, того...

Глаша, обращаясь к Аристею:

- Нет, я не тварь дрожащая и бесу служить не стану ни за что на свете.

Леонард к Аристею:

- Ну, вечная история, ты, где?

Аристей, глядя на море:

- В начале и в конце - времен и века.

Дивная, в полнеба заря освещает мир, столь же реальный, сколь и баснословный в своей беспредельности во времени и пространстве, точно спали все преграды между видимыми и невидимыми сферами бытия.

Раздаются аплодисменты. Среди публики ряд лиц в маскарадных костюмах.

Две дамы в масках приближаются к комедиантам, что вновь привлекает внимание публики. В одной из них Леонард узнает Эсту, та отшатывается от него, и между ними разыгрывается пантомима.

ЛЕОНАРД, протягивая руки: почему вы бежите меня?

ЭСТА В МАСКЕ, отступив назад, выражает молча явное недоумение, мол, как ей не бежать от столь назойливого преследования.

ЛЕОНАРД, переходя на язык жестов, выражает уверенность, что знает, кто она, и вы меня, надеюсь.

ЭСТА В МАСКЕ очень мило вскидывает чудную головку как бы с возгласом: а кто же я? Нет, нет, вы ошибаетесь, я вас не знаю.

ЛЕОНАРД соглашается, мол, хорошо он ее не знает, его-то нельзя не знать, ведь собрались здесь, если не чествовать его, во всяком случае, поглязеть на меня.

ЭСТА В МАСКЕ: О, да, обдавая его всего холодом.

ЛЕОНАРД застывает, словно схваченный крещенским морозом, весь в инее или во льду, что издает звон.

Диана в чудесной полумаске Аристею:

- Что вздумалось разыгрывать вам здесь? Вы у полиции уже на мушке, жандармы явятся без промедленья.

Аристей смеется:

- Не мы разыгрываем публику, прообразы ее исканий вышли наружу с новым обращением…

- Мы погружаемся в средневековье?

- Скорей в закат эпохи Возрожденья в России, так неузнанной еще…

ЭСТА В МАСКЕ, выражая великую грусть и печаль в простых шагах, как искуснейшая балерина: а знаешь ли ты, за время твоих странствий боги Греции умерли?

ЛЕОНАРД, делая высокие прыжки вокруг: как! Боги Греции умерли?!

ЭСТА В МАСКЕ, убегая от него: неужели нельзя было хоть изредка возвращаться на родину? Ты мог забыть несчастную Психею, но родину и ее богов - как? Это не проходит даром. Твоя душа претерпела изменения. Желая добра, ты служишь злу. И вот ты являешься Сатаной, в ком люди видят врага рода человеческого. Зачем тебе чужая личина? Славы она тебе не принесет. А хулы и клеветы и за Эротом тянется бесконечно.

ЛЕОНАРД, делая в крайнем отчаянии и восхищении ряд головокружительных прыжков: О, Психея! Премудрая, милая, божественная! Упреки твои справедливы. Ужасно, если я первопричина гибели богов!

Аристей показывает Леонарду на неведомо откуда взявшийся остров из южных морей, с кипарисами, неподалеку от берега.

Голоса из публики:

- Что это там? Мираж? Фата-Моргана! Что происходит? Это представленье?

Возникает, как на сцене, каменистая возвышенность с разрушенным храмом, с остовами колонн под голубым небом полуденного края, куда Леонард переходит, казалось, по валунам. На склоне холма и в воде всюду лежат груды удивительных камней - туловища, ноги, головы, руки беломраморных статуй.

Диана в маске, хватая Эсту за руку, словно боясь, что та последует за Леонардом, Аристею:

- Что дальше? Вас ведь схватят вновь.

Аристей, смеясь, радуясь нежданным приключениям:

- На остров никто не вступит, кроме нас. Прощайте!

Голоса из публики:

- Полиция! Дворцовая охрана. Комедианты! Доигрались! Боже!

На дорожке среди сосен показывается конная полиция… Аристей, не касаясь ногами поверхности воды, перебирается на другой берег, и остров из южных морей исчезает, как корабль в сиянии вод и небес. Публика, словно очнувшись от наваждения, разбегается. Диана и Эста, как зачарованные, в масках, стоят у моря.

2

Разрушенный храм. Остовы колонн, часть стены и пол, покрытый слоем земли и заросший кустами, - все здесь обвито плющом, выпускающим новые побеги и цветы как будто на глазах.

Леонард находит в густой траве статую сатира, который, впрочем, может сойти за Диониса или Пана, и вносит ее в храм.

Знатная дама с сопровождающими ее особами, одетыми если и проще, но во всем подстать ей, наблюдают за юношей, посмеиваясь одинаково и заговаривая разом, как Хор из трагедии, а роль предводительницы Хора берет на себя Левкиппа, как зовут знатную даму.

Хор женщин:

- Откуда взялся он такой, с прозваньем, которое нам лучше и не знать. Поверим ли Асклепии- колдунье? Он демон? Разве страшный так уж очень?

Левкиппа, стараясь быть посерьезней:

- Но демон ведь лукав, не забывайтесь. Как искуситель Евы, он обрел над нами, всеми женщинами, власть, погибельную для души и тела, сладчайшую и горькую, как смерть.

Хор женщин:

- Вы правы, да. Но стоит поразмыслить, как ясно нам, что гибельная власть Эрота милого одна желанна и сладостна настолько, если даже ввергает в горе и приводит к смерти.

Левкиппа:

- Ну, что ж, бегите в горы к тем несчастным, вообразившим, что они вакханки, и пляшут, скинув платья, исступленно под дудки пастухов в рогах сатиров.

Хор женщин:

- Не о Дионисе ведем мы речь. Уж лучше с юношей заговорите. Как видно, он бездомный, - приюти! Пускай с собою нет ни стрел, ни лука, уж отблагодарить найдет он способ.

Левкиппа недовольно:

- Смеетесь вы? В языческие басни я верить не должна.

Хор женщин:

- Но отчего же? Они ничем не хуже притч и сказок из Библии, преданий старины соседних стран, не Греции, увы!

С гор несет эхо: «Эвое!»

Левкиппа смотрит на склоны гор с любопытством:

- Все тянет вас одеться в козьи шкуры, обвить венками головы, запеть и заплясать, вопя: «Воскрес Дионис! Воистину воскрес!» И: «Эвое!»

Хор женщин:

- Левкиппа, удержав нас от безумств, была права; из города несутся, как на охоту, всадники и псы.

Левкиппа с тревогой:

- О, юноша, кто б ни был ты, укройся!

Леонард приветливо:

- О, госпожа, я здесь не для того, чтоб прятаться. И от кого ж, скажите?

Левкиппа, показывая рукой в сторону:

- Правитель города и стража злая, в бесчинствах озверевшая совсем. Не миновать беды. Облава будет на женщин, упоенных сладострастьем свободы, счастья на земле весенней, безумных и веселых, но гонимых, как боги Греции и изваянья.

Леонард, взглядывая на горы, с изумлением:

- На празднество явился сам Дионис в венке из винограда и с тимпаном, и с тирсом, что увит плющом в цвету! Куда же страже - против сына Зевса?

Всадники останавливаются у храма; правитель приветствует знатную даму настороженно. Звуки флейты и возгласы вакханок разносятся над долиной горной речки.

Правитель угрюмо:

- А это кто? Там что еще такое?! - Части стражников знаком велит помчаться в горы.

Леонард, вскарабкиваясь на высокую сосну:

- Могу сказать, что происходит там.

Правитель:

- Что видишь там, как на духу, поведай!

Леонард:

- Сплетают женщины венки и пляшут; иные на деревьях, точно я, сидят, без страха выпасть, словно птицы, и желуди, морозцем схваченные и ныне сладкие, едят, как дети.

Там много и детей, им праздник - в радость.

Правитель, бросая взор на женщин:

- Какой же нынче праздник, черт возьми!

Леонард:

- Там празднество в честь бога, что страдал и умер, и с весною вновь воскрес.

- Да ты о ком? О сыне Божьем?

- Да. О сыне Зевса.

Правитель с удивлением:

- Как! Не о Христе ты? О сыне Божьем, что страдал и умер, чтобы затем воистину воскреснуть?

Леонард:

- Многоразличны божества и схожи.

Правитель:

- Эй! Нет богов, один есть Господь Бог.

- А сын его?

- О нем я говорю.

- Ну, значит, их уж два. И Дух святой.

- Известно, троица. В трех лицах Бог!

Леонард:

- Как Будда многорукий, многоногий?

- Какой еще там Будда? Нет такого!

- Многоразличны божества и схожи. Я о Дионисе, чей праздник ныне, и сам он с тирсом водит хоровод из пляшущих сатиров и вакханок.

Правитель грозно:

- Эй! Не рассказывай-ка басни мне о вакханалиях. Отсюда вижу: бесстыдство и разврат средь бела дня. Ночей им мало. Ведьминский шабаш!

Схватить Диониса! А женщин этих как ведьм с отродьем истребить огнем.

А ты слезай-ка. Не могу взять в толк я, кто ты, язычник или еретик? Но по всему Диониса поклонник, смутьяна и развратника, который за бога выдает себя. Слезай!

Леонард, рассмеявшись свысока:

- Не смей приказывать, я не мальчишка. Язычники и даже христиане, что рушили прекраснейшие храмы, по мне вы варвары. Я же эллин!

Вам красота неведома. Природа для вас всего лишь юдоль скорби… Жизнь - бесценный дар - для вас лишь суета.