Марек Малятынский - В тени Канченджанги

• Название: В тени Канченджанги
• Автор: Марек Малятынский
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1983

В 1974 году польские альпинисты совершили восхождение на одну из высочайших вершин Гималаев и мира ― Кангбахен.

Книга написана одним из участников восхождения о драматических событиях подъема.

---

— Панове, погода портится. Делайте снимки с флагами, и пора спускаться. Неизвестно, что с Юзеком… — напомнил Рубинек.

Мы вернулись на первую вершину. Она, однако, оказалась выше. Мы встали, вскинув ледоруб с пришпиленными к нему непальским и польским флагами. Вальдек и Рубинек защелкали затворами.

— Спускаемся!

Траверс под карнизами

Вид на Рамтанг из лагеря

Кангбахен. Видны ледопад, крутой склон и верхняя терраса, по которой проходила штурмовая группа

Лагерь II, основная база экспедиции

Белая Волна

Среди сераков ледопада, выше лагеря I

Из лагеря II через плато к перевалу

Вершина Жанну. Вид с ребра Кангбахена

Лагерь II и вершина горы Уэдж

Лагерь II и ребро Мыши

Крутой снежный склон ведет на перевал. Вдалеке скальный купол Кангбахена

Верёвочные перила — надежная опора

В лагере III, на перевале

В вязком снегу плато мы проваливались по колено

Кангбахен (высота 7902 м). Вид с боковой морены ледника Рамтанг

Фиаты по пути на родину. Вдали — Арарат.

Вальдек еще фотографировал, Войтек извлек лист бумаги, авторучку и полиэтиленовый пакет Составил записку о восхождении: «On the 28th of May 5 members of the 1st Polish Nepal Himalaya Expedition — Kangbachen 1974 reached the top of Kangbachen at 11.20 a.m…» (26 мая в 11 часов 20 минут дня 5 членов Первой польской непальской гималайской экспедиции «Кангбахен-1974» достигли вершины Кангбахена…).

Я двинулся в связке с Весеком и Рубинеком. Мы спускались первыми. Оказавшись последним в группе, я обогнул Войтека, который разгребал снег среди острых камней, ниже вершины, подыскивая место для пакета.

Спуск по скалам происходил быстро. Только оказавшись на снегу, у подножия вершинного купола, я ощутил смертельную усталость. Страшно хотелось пить. Едва передвигая ноги, мы спешили среди легкого тумана по запорошенным следам к перевалу. Джалунг-Канг плотно закрыли тучи. Наш куполок посерел, его все гуще окутывал поднимавшийся снизу туман. Пошел мелкий снег.

После двух мы были на биваке. Через минуту подоспели Вальдек и Войтек.

— Как Юзек? — спросил я, когда они заглянули в нашу палатку.

— Ничего. Почти все время спал. Чувствует себя, кажется, получше. Он обижен и возбужден. Собирается завтра отправиться на вершину. Спрашивает, кто пойдет вместе с ним.

Мы уже страшно устали. Никаких эмоций я не испытывал, меня охватила апатия и чувство сожаления, что все у нас уже позади. Стало сумеречно, снег шел все сильнее.

— Нет, сегодня мы не будем спускаться. — И мы влезли в «турню».

Юзек:

«Я слышал, как вы вернулись. Довольные, счастливые, что побывали на вершине. Я даже не спрашивал, это можно было почувствовать, распознать по самому тону голосов. Кажется, я даже вас не поздравил. Мне было так не по себе, так досадно при мысли, что вы могли пойти одни, а меня оставить здесь…

Проснулся я поздно. Было совсем светло. Я не понимал, что произошло.

«Где они все? Почему я один? Может, они бродят возле палатки?»

Я попытался встать, чтобы выглянуть наружу, но не в состоянии был сохранить равновесие. Хотел выйти, но заметил, что привязан к верёвке. Царила мертвая тишина. Я сообразил, что вы ушли.

Давно ли? Часов у меня не было, я не знал, сколько сейчас времени.

«Может, они близко?» Я дополз наконец до рукава палатки. Сплошная белизна, слепящий свет, и кругом — ни души. Пусто!

Ушли! Один! Мне стало страшно досадно, хотелось плакать от отчаяния и злости. Я подумал, что вы, наверное, нарочно меня не разбудили. Вчера я едва тащился, чувствовал себя паршиво, возможно, поэтому.

И я снова пытался подняться, но в голове у меня по-прежнему шумело, пришлось лечь.

«Как же они могли?!» Если бы меня разбудили, я бы, вероятно, дошел! А теперь что мне делать? Разве я один управлюсь? Кто пойдет со мной на вершину? Вопрос: пойду ли я еще?

Потом, обиженный, я заснул в незастегнутом спальном мешке. И спал так крепко, что разбудили меня только ваши голоса… Вы вернулись… с вершины…

И я продолжал возмущаться, оскорбленный тем, что вы меня не разбудили, не желал с вами разговаривать. Ведь, чёрт подери, я сумел бы пойти! Кангбахен — это, возможно, было самое большее, чего я смог бы достичь в своей жизни!

Явился Вальдек, я говорил с ним: к нему у меня было больше всего претензий. Он объяснил мне, что произошло утром. Ничего подобного я не помнил… Ах, значит, поэтому…

От него я узнал, что вы шли немногим больше трех часов. «Сейчас только вторая половина дня. Может, я еще и сегодня успею. Не все потеряно. А может, завтра. Только кто со мной пойдет?.. Возможно, я пойду один, а завтра кто-нибудь дождется моего возвращения с вершины?» — еще лелеял я надежду.

Можно было торжествовать: Кангбахен покорен! Но если цель так близка и недостает одного-единственного дня — это в самом деле личная трагедия. И ведь я всегда хорошо себя чувствовал высоко в горах. На этот раз я был уверен, что взойду. На базе можно было говорить, что шансы невелики, что скорее всего ничего не получится, но в глубине души каждый из нас верил, пожалуй, что взойдет на вершину Точно так же верил и я. А теперь?..

Нет, я не смирюсь, сделаю все, чтобы завтра туда подняться! Ведь это так близко, думалось мне».

Вальдек:

«Утром, когда мы собирались в дорогу, Юзек сказал, что плохо себя чувствует и, пожалуй, ему не справиться. Я решал, что делать: оставить ли с Юзеком кого-нибудь или отозвать всю штурмовую группу? Но он ел, выходил из палатки, рвоты у него не было, он разговаривал с нами, словом, это не походило ни на горную болезнь, ни на детериорацию. Я не заметил никаких типичных симптомов, может быть, только эта повышенная сонливость…

Спуск поэтому не требовался, но я еще размышлял: не оставить ли с ним Рубинека?

Почему именно Рубинека? Мне просто казалось, что после перелома ноги в прошлом году он самый слабый из нас, самый медлительный, а теперь, хотя это, возможно, и негуманно, учитывались силы и возможности каждого участника. Неизвестно, что нас еще могло ожидать… Я не чувствовал себя, однако, в полном смысле руководителем, чтобы в подобной ситуации принимать решение о том, кому остаться, не говоря уже о возможности вынудить кого-то исполнить его.

Втроем мы решили, что подстрахуем Юзека длинной петлей к верёвке, крепящей палатку. Мы приготовили еду, накрыли его пуховыми куртками, палатка находилась в безопасном месте. И мы ушли… Если бы состояние Юзека в то время уже было серьезным, то, будь спокоен, я сумел бы отказаться от вершины и скомандовать спуск.

К счастью, оказалось, что он спал почти все время, пока мы отсутствовали, и, возможно, даже чувствовал себя чуточку лучше».

Войтек:

«Последние дни я пробивал дорогу, как машина, независимо от того, чья была очередь, и вообще почти не замечал, что происходит вокруг.

Только на предвершинном плато, когда я увидел вершину, наступила разрядка. Я знал уже, что гора будет нашей. Я достал из рюкзака радиотелефон и связался с базой: «Алло, это штурмовая группа! Видим вершину! Скоро будем там. Поддерживайте связь!»

А Юзек? В его утреннем состоянии я не усматривал никакой опасности. Ему, по-моему, ничто не грозило. Между критическим состоянием и простым недомоганием — дистанция огромного размера. По-моему, он мог бы идти. Мне казалось, что он поступает благородно: чувствует себя не в форме и отказывается. Ради своих коллег…»

Шимек, очередной день в лагере II:

«Который же это день я торчал в «двойке»? Третий? Нет, уже четвертый…

Я увидел утром, как вы карабкались вверх по кулуару. Вы сохраняли фантастический темп. Потом я заметил вас на ребре, а в одиннадцать — красное пятнышко… на вершине! Вы долго сидели там. В бинокль видны были даже ваши ноги на фоне неба. Я гордился вами!

Потом все заволокло туманом, пошел снег. После полудня с перевала спустились Пасанг Дава и Джепа. Они несли «рондо» и остатки снаряжения. Первым делом я рванулся к радиотелефону, который они принесли, хотел связаться с вами. Я также все время надеялся, что из базового лагеря прибудет Сташишин. Однако батарейки сели. Связаться с вами не удалось.