Александр Беатов - Время дня: ночь

• Название: Время дня: ночь
• Автор: Александр Беатов
• Жанр: Современная проза

В романе "Время дня: ночь" сделана попытка нарисовать картину завершающегося расцвета советского декаданса — той "золотой" эпохи, которую назвали "застойной". В манере, лишённой "пафоса оптимистического соцреализма" вычерчивается бытовая линия круга, в который попадают различные выходцы из ушедшего в прошлое XX-го века. Поиск жизненного смысла, любви, страдание героев, преодоление недугов, преследование властей и противостояние им образуют негативный образ структурной нити, ведущей к сокрытым для первоначального видения горизонтам позитивного преображения читательского взгляда.

В отличие от автора "Мёртвых Душ", побоявшегося отступить от идеи ради правды жизни, создатель романа "Время дня: ночь" не решился предать своё детище огню. Может быть, образы героев Гоголя вовсе не вытянуты из больного сознания перфекциониста, который пытался переделать жизнь, но не нашёл ничего лучшего для разрешения своих сомнений, чем сожжение? Следуя этой логике, автор романа "Время дня: ночь" пришёл к мысли, что и его образы вовсе не являются какой-то новой выдумкой. Он только обрисовал контуры тех, с кем столкнулся в жизни; и если таковыми оказались персонажи, может быть, и не достойные уважения читателя, — за недостатком чего-либо значительного, автор попытался из обыденного создать что-то, вырвав у времени никем не замеченное сырьё и даже использовав свою собственную жизнь как материал для творчества. Художник в самом широком смысле — это "плагиатор жизни", с болью для себя поглощающий и переваривающий её пертурбации, чтобы продвинуть вперёд хотя бы немного то, чему мало кто придаёт значение, или, к сожалению, принимает даже свою собственную жизнь за нечто обыденное. Так ли это?

---

И Саша рассказал все свои злоключения, начиная с возвращения в Москву и кончая вчерашним звонком. Он умолчал об издевательствах в отделении милиции, но проницательная девушка, догадавшись, спросила:

— Они тебя били?

— Били… — подтвердил Саша, и добавил: — Не то, чтобы очень, но всё равно — унизительно…

— Ой, брат! — сочувственно проговорила Ольга, сжимая его локоть. — Теперь они хотят тебя запугать ещё больше! Но ты не сдавайся! Не падай духом! Они ничего тебе не сделают! Если бы хотели, то могли бы уже тогда… — Девушка замолчала, видимо, не зная, как ещё успокоить юношу.

Молодые люди прошли молча несколько минут.

— И кто же мог обокрасть квартиру? — прервала паузу Оля.

— Понятия не имею! — Саше уже надоела эта тема. На самом деле ему хотелось встретиться с девушкой вовсе не для того, чтобы выслушивать слова утешения. — Мало ли кто? Воры…

— Да… — вздохнула Ольга. — И у меня тоже всё не сладко…

Она не стала дожидаться, пока Саша станет расспрашивать о её делах и начала сама…

Девушка рассказала о том, что она перезванивалась с женихом из Америки. Что он сообщил ей о своих тщетных попытках получить въездную визу и предложил ей фиктивный брак со своим знакомым, который, возможно, скоро приедет в Советский Союз. Ей это, конечно, не нравится, а выхода нет. Но и надежд мало даже на фиктивный брак из-за множества неопределённостей.

— Американцы не любят обманывать своё Правительство, — заключила она свой рассказ.

Саша внимательно слушал подругу, и на сердце его "скребли кошки" из-за того, что Ольга совсем не думала о его отношении к ней и только терзала его чувства и растаптывала даже всякую надежду, играя роль подруги и товарища по несчастью.

Внимательно вглядевшись в лицо девушки, Саша только сейчас заметил, что оно сегодня было некрасиво: усталое, с отёками под глазами, по всей видимости — от бессонницы.

— Ты выглядишь утомлённой, — заметил он.

— Да, не удивительно… Ещё бы! — согласилась Оля.

Они поравнялись с кинотеатром, где шла французская комедия "Зануда". Увидев афишу, девушка предложила посмотреть фильм. Сеанс как раз начинался. Саша взял два билета, и молодые люди поспешили в зал, где после закончившегося киножурнала, только что погасили свет. В темноте они сели на какие-то пустые места и, сразу забыв о своих проблемах, погрузились в жизнь Запада.

Ольга обхватила Сашину руку, прижалась к его плечу и прошептала:

— Ой, как мне хочется быть там!..

Фильм оказался очень смешным, хотя и о наёмном убийце, всё время пытавшимся застрелить какого-то политического деятеля; но его случайный сосед по номеру в гостинице, в честь которого и назван фильм, сам того не ведая, никак не давал ему этого сделать.

В зале весело смеялись. Смеялась и Ольга, и её спутник. И когда зажёгся слабый свет, и титры пошли по экрану, а зрители начали вставать с мест и спешить к выходу, — обоим не хотелось покидать кинотеатр, возвращаться в мир, откуда удалось ненадолго сбежать.

Они выходили самыми последними, своей медлительностью, видимо, действуя на нервы билетёрше, готовившейся закрыть за ними выходную дверь металлической скобой. Оказавшись на улице, они остановились.

Вечер ещё не наступил. Но солнце уже было где-то за домами. Они пошли по улице, вспоминая и обсуждая только что увиденные смешные эпизоды, чтобы хотя бы таким способом продлить удовольствие и оставаться "там". Но вскоре они исчерпали все сцены. И тогда действительность приступила, молча давя и напоминая о том, что она — неизбежна.

Ольга остановилась у аппарата с газированной водой.

— У тебя нет "трёшки"? — спросила она. — Пить очень хочется.

— Есть.

Саша вытащил из кармана "мелочь". Поддерживая снизу Сашину ладонь с деньгами, девушка стала искать трёхкопеечную монету. Её движения показались Саше замедленными, будто он продолжал смотреть фильм, только фильм этот уже был другой, про его собственную жизнь. И что-то в ней испортилось. Вот почему фильм прокручивался с другой скоростью…

Целую вечность девушка искала нужную монетку, а потом мыла стакан… Наконец, Саша увидел, как её рука, обнажённая почти до самого плеча, опустила "трёшку" в прорезь аппарата, как, примерно, пол часа спустя мигнул свет, и ещё через час потекла струя пенистой белой жидкости… И текла она целую вечность… Затем аппарат загудел, выплюнул порцию газа, с остатками воды, и замер. А Ольга медленно поднесла стакан ко рту и, закрыв глаза стала жадно пить…

— Моих родителей сегодня нет дома, — сказала она, выводя Сашу из полусонного оцепенения.

Они всё ещё стояли у газировочного аппарата.

— Ты живёшь где-то тут, недалеко?

Саша не ожидал от Ольги приглашения и не мог в него поверить. Кроме того, он только сейчас осознал, что у него давно болит голова, и сейчас боль усилилась. Нервное переутомление и бессонница давали о себе знать.

— Да, — ответила девушка. — Вот мой дом! И Ольга указала на девятиэтажную "коробку", перед которой они только что остановились. — Зайдёшь?..

Они молча вошли в подъезд, остановились в ожидании лифта. Ольга нажала на кнопку с номером "7", и взглянула на юношу как-то сверху вниз, и улыбнулась. И лифт плавно тронулся. И они поднимались ужасно долго. И Саше было неловко молчать. Но и найти, что сказать, он никак не мог.

Она первой вышла из дверей, пересекла лестничную площадку, открыла дверь квартиры. Саша вошёл следом. Девушка скинула туфли, закрыла дверь на ключ.

— Проходи… Будь — как дома! Я сейчас заварю чай, да?

И не дожидаясь ответа, она прошла по коридору на кухню, и Саша услышал шум наливаемой в чайник воды.

Он прошёл в большую гостиную комнату, с красивой мебелью. Остановился у окна. В квартире было тихо. Лишь часы на застеклённом серванте, с хрустальной посудой внутри, тихо потикивали. Обе стрелки, слившись в одну линию, перешли за шестёрку.

— Пошли в мою комнату! — позвала Ольга, проходя по коридору с подносом.

В небольшой узкой комнате, самой последней по счёту, куда вошёл Саша вслед за своей подругой, из-за опущенных штор, было сумеречно.

Хозяйка попросила включить свет, и Саша повернул выключатель на стене.

Зажглась люстра. Саша осмотрелся по сторонам.

Слева — зеркальный шкаф. Справа на стене, над диваном, висел ковёр с каким-то восточным орнаментом. Впереди у окна — письменный стол. Другая стена была занята книжными полками.

Саша прошёл мимо девушки, остановившейся с подносом, приблизился к письменному столу.

— Это… он? — спросил Саша, кивая на цветную фотографию какого-то улыбающегося парня, приставленную к настольной лампе.

— Да… — Ольга опустила поднос на журнальный столик, рядом с диваном, зажгла торшер. — Садись! — как-то вдруг резко скомандовала она.

— Чай — это то, что мне как раз нужно! — признался Саша. — Голова разболелась… Если можно, я сразу буду пить. — Он поскорее сел на диван.

Оля опустилась рядом с Сашей и тоже, как он, обжигаясь, начала прихлёбывать из чашки.

— Хороший чай! — заметил гость в перерыве между глотками. — А анальгина у тебя нет?

Девушка сходила куда-то, вернулась с таблетками.

— Ну как, полегчало? — с участием спросила она минуту спустя, после того, как Саша разжевал таблетку и поставил на стол пустую чашку.

— Нет… — прошептал он, прижимая пальцы к вискам.

Ольга положила обе руки ему на голову.

— Так лучше? — прошептала она.

— Лучше… — тихо ответил он.

— Подожди…

Она оторвала руки.

Поднялась.

Обошла вокруг стола. Погасила верхний свет, вернулась…

На этот раз она села так близко и обняла Сашину голову таким образом, что нос его чуть не уткнулся ей прямо в грудь. И то ли лёгкий запах французских духов, что, оказывается, присутствовал всё это время, но Саша не осознавал этого, то ли просто так пахло её тело, — всё это помимо рассудка продиктовало Саше, что делать, — и он обнял девушку… И сам не веря вдруг такому чуду, прильнул к её шее.

— Подожди! Подожди! — зашептала она. — Что я скажу моему жениху?! — Она отпрянула. Локон выбился из её причёски — падал через лоб на левую щёку, завиваясь на конце.

— Я… люблю тебя! — Саша силился притянуть её обратно. — Ты же знаешь это, Оля!

— Да… Но как же он? — Вытянув руки, она продолжала удерживать Сашу на дистанции.

— Он так далеко… Ты уверена, что всё ещё его любишь?

— Да… — она отодвинулась ещё дальше, холодно, с обидой, посмотрела на Сашу. И тогда он бросил последний козырь:

— А он?..

Чувствуя, что это действительно его последняя карта, она ничего не отвечает, и, не в силах преодолеть жажду, помедлив, соглашается на поражение и опускает руки.

— Нам обоим так тяжко! — шепчет она, и, принимая это объяснение за достаточное, подчиняется…