Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

Для Эмилио Бакарди и его друзей это был долгожданный призыв к действию. Они распространили по городу слух о том, что сторонники Сако собираются на Пласа де Армас перед зданием правительства, где должно было проходить голосование. Пио Росадо, Хосе Антонио Годой и Эмилио заняли позицию во главе толпы, чтобы вести ее. К ним присоединился и семнадцатилетний Факундо-младший, который уже вошел в «цирюльный» кружок Эмилио. Один из избирателей-сторонников Сако предложил, что когда он махнет с порога здания правительства бежевым платком, все закричат «¡Viva Saco!» Сантьягская полиция неоднократно пыталась рассеять толпу, но Эмилио с друзьями снова собирали людей вместе. Толпа снова и снова ревела: «¡Viva Saco!» — так громко, что выборщики внутри здания прислушались к ее голосу. Сако избрали подавляющим большинством голосов.

Однако вскоре все надежды на новую политику в отношении Кубы рухнули. В Мадриде сменилось правительство, к власти снова пришли сторонники жесткой руки, политические и экономические реформы, предложенные комиссией, были скопом отвергнуты, и испанская корона направила на Кубу нового, реакционно настроенного генерал-капитана. Все публичные собрания на острове были запрещены, газеты снова подвергались суровой цензуре. Реакция докатилась даже до табачных фабрик: колониальные власти положили конец обычаю приглашать «чтецов», чтобы читать вслух рабочим, скручивавшим сигары. Эта практика сделала из рабочих на кубинских табачных фабриках едва ли не самых образованных ремесленников в мире, хотя большинство из них были неграмотны. Эмилио с друзьями основали в Сантьяго новую газету — «El Oriente», — но власти быстро ее закрыли.

Разочаровавшись в политике, Эмилио и его брат Факундо-младший наконец вплотную занялись делами отцовской компании — чего Факундо и добивался.

* * *

Надежды на реформы не оправдались, и многие кубинцы пришли к выводу, что остров может добиться независимости лишь в результате революционной войны — вроде тех, которые велись в других испанских колониях в Латинской Америке полвека назад.

Однако прежде чем поднимать вооруженное восстание, кубинцы должны были решить расовый вопрос. Перспектива получить на острове чернокожее большинство, наделенное всеми правами, мешала многим белым кубинцам добиваться независимости силой, поскольку они понимали, что без поддержки испанских колониальных властей они лишатся привилегированного положения в стране. Однако теперь, когда стало понятно, что альтернативы независимости не существует, либерально настроенные белые кубинцы были вынуждены взглянуть в глаза собственным расистским страхам. Нереалистично было думать, будто независимая Куба допустит, чтобы большинство ее населения составляли рабы. Более того, было ясно, что без активного участия черных боевых сил войну за независимость не выиграть, а кубинские чернокожие и мулаты не будут поддерживать никакое движение, если оно не пообещает положить конец рабству.

Победить на Кубе могла только та революция, в число целей которой входили бы не только независимость, но и демократия и расовое равноправие.

В обществе, где рабство пустило глубокие корни и где черные и белые не желали иметь друг с другом дела, это был смелый проект. Большинство кубинцев из высшего общества в 1860 годы владели рабами. Состоятельная жительница Сантьяго имела в распоряжении чернокожую рабыню, которая помогала ей одеваться по утрам, исполняла ее поручения днем и даже сидела за ее креслом во время театрального представления вечером. Рабы готовили пищу, убирали в доме, правили семейным экипажем. Со многими из них обращались хорошо, но все равно они всегда могли стать жертвой хозяйского каприза. Малейшие нарушения «закона о рабах» в том виде, в котором его представлял себе рабовладелец, могли повлечь за собой жестокую порку — даже если провинился любимый кучер или преданная горничная. Мужчины-рабовладельцы могли свободно вступать с рабынями в сексуальные отношения, не боясь преследования по закону.

Считается, что у холостяка Хуана Бакарди Массо, брата и делового партнера дона Факундо, было двое детей от рабынь — сын по имени Хуан и дочь по имени Кармен[3]. При некоторых обстоятельствах рабов отпускали на свободу, однако права бывших рабов также были сильно ограничены.

Однако границы между расами были все же проведены не так резко, как, например, в Южных Штатах тех лет. Рабы имели по закону право выкупиться на свободу, и многим это удавалось благодаря бережливости и предприимчивости. Вышедшие на свободу чернокожие становились ремесленниками, лавочниками, музыкантами и зачастую отчисляли часть заработка в гильдии, организованные для помощи тем, кто еще оставался в рабстве. На многих публичных мероприятиях были рады кубинцам любого цвета кожи, и с самого начала было ясно, что в ненависти к испанскому режиму все расы едины.

Антонио Масео, юный мулат из Сантьяго, принимавший активное участие в политической деятельности, был погонщиком мулов, однако привлек внимание либерально настроенного юриста, который познакомил его с группой белых предпринимателей, составивших анти-испанский заговор. В 1864 году они пригласили Масео в местную масонскую ложу. Сантьягский храм, как и прочие масонские ложи по всей стране, служил революционным штабом, во многом благодаря тому, что деятельность ложи и личность ее членов хранилась в строгой тайне. Масео, сын чернокожей доминиканки и венесуэльского солдата, впоследствии стал героем революции и получил прозвище «Бронзовый Титан».

Он командовал белыми кубинскими офицерами и большой армией, в которой были солдаты разных рас, и занимал положение, немыслимое для чернокожего солдата армии Соединенных Штатов тех лет.

Первая кубинская война за независимость началась осенью 1868 года, когда один плантатор освободил своих рабов и предложил им взять в руки оружие и вместе с ним бороться против испанского военного режима. Карлос Мануэль де Сеспедес, который выращивал сахарный тростник неподалеку от Яры, городка на восточной оконечности острова, был ярым сторонником демократии и либеральных идей и, как и Эмилио Бакарди, получил образование в Испании. В предрассветные часы 10 октября 1868 года Сеспедес собрал в своем доме группу плантаторов-единомышленников, чтобы обсудить план восстания, но тут до него дошла весть о том, что испанские власти узнали о заговоре и приказали арестовать мятежников. Понимая, что спастись едва ли удастся, Сеспедес сказал соратникам, что пора выступать, а затем позвал надзирателя над своими рабами, человека по имени Борреро.

— Звони в колокол, Борреро, пусть соберется вся fila, — велел он: это означало, что все рабы должны построиться по порядку, как делалось каждое утро, когда им раздавали задания на день. Рабы, и мужчины, и женщины, сонно спотыкаясь, вышли из своих хижин, еще усталые после вчерашних трудов, и послушно выстроились перед хозяином.

Сеспедес произнес громовым голосом:

— Граждане, до этой минуты вы были моими рабами. С этого мгновения вы свободные люди, такие же, как и я. Чтобы завоевать эту независимость и свободу, Куба нуждается во всех своих сынах до единого. Те из вас, кто хочет следовать за мной, следуйте. Те, кто хочет остаться здесь, останьтесь. Все будут свободны в равной степени.

Эта декларация стала известна как «Grito de Yara» («Клич из Яры»), и ее повторяли по всей стране как прокламацию кубинской независимости и призыв ко всем кубинцам присоединиться к революционной борьбе за свободу своей страны от испанского владычества. Сеспедес объявил себя командиром маленькой революционной армии, в которой поначалу было всего 147 бойцов, в том числе его бывшие рабы. Однако «Клич из Яры» получил немедленный ответ, и к концу октября под началом у Сеспедеса было уже двенадцать тысяч человек. Многие были одеты в лохмотья и вооружены одними мачете — длинными, тяжелыми изогнутыми ножами, которыми срезают тростник и рубят подлесок.

Но их ряды росли каждый раз, когда они входили в какой-нибудь город, скандируя «¡Viva Cuba libre! ¡Independencia o muerte!» («Да здравствует свободная Куба! Независимость или смерть!»)

* * *

В Сантьяго Эмилио и Факундо-младший вместе с друзьями приветствовали первые успехи новорожденной повстанческой армии, хотя в то время сами они сомневались, что настал подходящий момент для вооруженного мятежа, и не были готовы взять в руки оружие. Остальные члены их кружка при цирюльне «Ла Флор дель Сибоней» не знали подобных сомнений. Пио Росадо, нервный учитель математики, всегда готовый к приключениям, рвался в бой, но у него не было оружия. Хитрый, как лис, Росадо понял, что легче всего заполучить его, если записаться в voluntarios. Как только руководители милиции выдали ему винтовку и пропуск, он дезертировал из подразделения и отправился в горы.