Юрий Карчевский - Схватка с чудовищами

• Название: Схватка с чудовищами
• Автор: Юрий Карчевский
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01273-4

Юрий Карчевский — бывший советский разведчик — в своей художественно-документальной книге рассказывает о нелегкой работе профессионала-разведчика.

Антон Буслаев — главный герой остросюжетного произведения, на долю которого выпало немало испытаний. Ему приходилось внедряться и в террористические организации, и в подразделения зарубежных спецслужб. Мужества и стойкости от Буслаева требует не только его полная опасностей работа, но и его личная жизнь: коварство любимой женщины и предательство бывших коллег.

---

То была радостная весть, мгновенно облетевшая весь город Молодечно, всю нашу страну. Чекисты из оперативной группы, также внесшие свою лепту, и немалую, в победу над Германией, направились на вокзал. На пути к нему возвышался православный собор, тот, который был заминирован гитлеровцами при отступлении и уничтожение которого удалось предотвратить. Все, кто шел в направлении вокзала, не миновали его. Сняв головные уборы, зашли в церковь и они. Священники были облачены в праздничные ризы, расшитые золотой и серебряной канителью. Горели свечи и лампады, отливали золотом оклады икон. Пахло ладаном. Приятный баритон выводил: «Во славу русского оружия, сокрушившего ворога нашего, помолимся… Во славу генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина помолимся…» Высокие женские голоса церковного хора подхватывали эти слова и исполняли молитву.

Буслаев вспомнил Джапаридзе, как и он, приближавшего день Победы, но не дожившего до него. И он, и миллионы других воинов рвались в бой против иноземной армии ради жизни на земле. Смертью своей прокладывали дорогу тем, кто идет им на смену.

Отгремел салют, отслужили в церквах молебны, и Победа — это уже история. Но что такое завтрашний день без дня сегодняшнего? Да и что ждет страну впереди, а значит, каждого из ее жителей?

Когда утомленные оперативники прибыли на вокзал, поезд на Москву уже стоял на путях. Паровоз попыхивал, время от времени выпуская пар из цилиндров. Привокзальная площадь была заполнена гражданскими лицами, также стремившимися уехать.

Буслаев принял решение: проникнуть в один из вагонов, минуя вокзал, через разрушенные войной ограждения пути, чтобы занять хотя бы третьи полки, обычно предназначенные для багажа, и отоспаться на них. За ним дружно последовали остальные. Но «афера» не удалась. К ним тут же, на перроне, приблизился наряд военного патруля. Старшина взял под козырек.

— Кто за главного будет, товарищи?

— Я — старший группы, — ответил Буслаев.

— Пройдемте в комендатуру!

— А в чем, собственно, дело? — поинтересовался Антон.

— Там узнаете…

Пришлось подчиниться. Остальные офицеры остались ждать его возвращения.

Комендатура находилась в минуте ходьбы, располагалась в подвальном помещении полуразрушенного здания и состояла из двух небольших комнат — кабинета военного коменданта и камеры предварительного заключения (КПЗ), зарешеченное окно которой выходило на перрон.

Военный комендант с защитного цвета полевыми погонами старшего лейтенанта на выцветшей гимнастерке был в явном подпитии, можно полагать, по случаю Дня Победы. Патрульный, войсковой старшина, скороговоркой доложил ему:

— Человек этот и его люди задержаны за смешение военной формы и проникновение на железнодорожные пути в неположенном месте…

Буслаев попытался было объяснить, что товарищи его устали и хотели бы отоспаться в пути. Но не тут-то было. Комендант не желал слушать.

— Арестовать! — приказал он.

Буслаева разоружили — выхватили из кобуры пистолет «ТТ» и обойму с патронами. Пытались учинить личный обыск. Как мог, он растолкал солдат локтями.

— Не позволю себя обыскивать! Это беззаконие! Вы не имеете права! Я требую вызвать дежурного по вокзалу офицера НКГБ. Только в его присутствии…

Поняв, наконец, что дело имеет с офицером госбезопасности, комендант движением руки остановил обыск, но приказал все же посадить Буслаева в КПЗ, куда его силой и водворили.

— Пусть почувствует, что такое нарушать порядок! — пролепетал он пьяно, закрывая дверь КПЗ на засов. — Думает, ежели чекист, так ему все дозволено.

Подвыпивший сержант вытряхнул на стол содержимое рюкзака. Рассовал по карманам табак, флягу со спиртом, суконные стельки для сапог.

Комендант заметил это, пьяно приказал:

— Ложи, сволочь, назад!

— Так я разве только себе, товарищ старший лейтенант? И с вами поделюсь. Табак рассыпем по кисетам. Спирт разопьем. А вот как быть со стельками?

— Ты чего со мной дуньку валяешь?! — зашипел комендант.

— Не желаете, так иначе поделим трофеи. Решайте сами. Стельки могу вам отдать. Обе. Я на все согласный.

— Ты что же, бесстыжая твоя морда, купить меня вздумал?

— Купить? Какая же мне в том выгода? Забирайте все!

— Пять суток строгого! За мародерство! Старшина, лично сопроводи этого паршивца на губу и сдай под расписку!

Сержанта увели.

Оказавшись в КПЗ, Буслаев беспокоился, что не сможет уехать в Москву. До отхода поезда оставалось минут сорок. Разноликая публика с чемоданами и мешками с боем занимала места в вагонах. Волновались за него и за себя и его коллеги, собравшиеся с вещами возле комендатуры. Но вот кто-то из них приблизился к оконной решетке. Буслаев обрадовался, снял сапог и каблуком выбил стекло. Крикнул:

— Я здесь, Володя! Пьяный комендант обвинил меня во всех грехах, разоружил и запер в КПЗ. Не теряй времени. Свяжись с дежурным по транспортному отделу НКГБ на вокзале. Попроси вмешаться.

— Держись, Антон! Я бегом!

На звон оконного стекла в камеру вбежал комендант.

— Так ты еще и буйный! — закричал он. — За дерзкое хулиганство знаешь что бывает?

— Я требую освободить меня из-под стражи! А стекло разбил… Другого мне не оставалось…

— Оправдываться будешь в тюрьме, бывший лейтенант. Составлю протокол, разжалуют тебя в рядовые и упекут годика на три.

Антон тяжело переживал положение узника. Пьяный комендант и в самом деле может так поступить. «Попробуй докажи тогда, что ты не верблюд, — думал он. — Я способен на проступок, но в интересах дела. И готов за это отвечать. Но здесь другая ситуация».

Дежурный от НКГБ по вокзалу майор Степанов не заставил себя долго ждать.

— Старший лейтенант, насколько серьезны основания, по которым задержан наш сотрудник Буслаев? — спросил он.

— Ах, вот оно что… Уже донесли… Четко работаете. Основание? Во-первых, воровски, как вражеский лазутчик, через дыру в заборе пробрался к поезду и провел за собой свою братию.

— Вы ставили вопрос перед руководством дороги, чтобы дыры в заборе заделали?

— Значит, не нарушитель… Но он еще и преступник. Из хулиганских побуждений выбил оконное стекло в КПЗ.

— Ввел вас в убыток… А как бы вы поступили на его месте? О задержании оперативного работника НКГБ вы обязаны были поставить меня в известность, а не он сам.

— Защищаете… А я его в тюрьму упеку! Вот так!

— Вы пьяны, старший лейтенант, а у пьяного всегда в глазах двоится. При исполнении служебных обязанностей надрались в стельку. На ногах едва держитесь. И это в день всенародной радости, в День Победы над врагом. Это куда большее преступление. Немедленно возвратите лейтенанту оружие, вещи и освободите из-под стражи! Вас же данной мне властью отстраняю от дежурства и письменно ставлю об этом в известность ваше командование.

— Валяйте… — с безразличием отнесся к этому комендант. — Я же на радостях выпил! Со всем честным народом!

Антона Буслаева освободили из КПЗ буквально после первого удара в вокзальный колокол, возвещавший об отходе поезда. А вскоре просигналил об этом и гудок паровоза.

Поезд шел с частыми остановками. Буслаеву все же удалось занять заветную третью полку в общем вагоне, предназначавшуюся для багажа. Заснул он мгновенно. Спал как убитый. А когда пробудился под вздрагивания вагона на стыках рельсов, одна за другой наплывали мысли о доме, о работе. Но больше всего думал о Лиде, о родившемся в его отсутствии человеке. И как они встретятся с Лидой, и как дальше будут строить свою семью. В себе не сомневался. Истосковалось тело, истосковалась душа. Знал, что будет хорошим мужем и отцом. А Лида? Станет ли она любящей женой и матерью, какую он рисовал в своем воображении?..

Если представить себе, что это не поезд-тихоход, а сказочный ковер-самолет, то Антон летел домой, распластав крылья.

По возвращении в Москву, прямо с вокзала Буслаев направился в Управление, где тотчас засел за рапорт-отчет о завершении боевой командировки, который давно и тщательно обдумал. Главное, не расплываться по мелочам, указать самое важное, что было, что сделал. Описав вкратце «операцию» захвата Краковского, указал и о задержании сотрудницы Поставского отдела Службы безопасности Альбины Тишауэр.

Доложил рапорт по команде и получил указание не отлучаться, ждать вызова генерала Петрова, если у того появятся вдруг вопросы к нему.

Ознакомившись с рапортом Буслаева, генерал поморщился. Ряд мест отчеркнул красным и синим карандашом, как весьма сомнительные. На полях против них выставил вопросительные и восклицательные знаки. Не обошлось и без бранных слов в его адрес. Извлек из среднего ящика стола блокнот с заимствованными у других начальственных особ «Умными резолюциями», перелистал его и, выбрав, как ему показалось, наиболее подходящую фразу, наложил ее на прочитанный отчет оперативного работника: «Бред сивой кобылы, а не рапорт!» Что означало это глубокомысленное руководящее изречение, сам он лишь догадывался, но оно ему явно нравилось — прямо и необычно сказано!