Цзэн Пу - Цветы в море зла

• Название: Цветы в море зла
• Автор: Цзэн Пу
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-00940-7

Цзэн Пу (1871—1935) — видный китайский романист, переводчик, издатель. Роман «Цветы в море зла» (1905) — многоплановое повествование об «образованном» китайском обществе второй половины XIX века. Автор обличает реакционные порядки в стране, излагает идеи реформаторов, рисует сцены освободительного движения в сопредельных Китаю странах.

---

— Чжуан Юпэй был сам не свой от радости, когда обручился. Кто мог ожидать, что едва эта весть дойдет до госпожи Ли, она набросится на мужа с руганью: «Старый болван! Столько женихов выбирал для нашей дочурки, нежной, как цветок, и прекрасной, как яшма! Одни ему не подходили потому, что были слишком знатны, другие потому, что слишком низки. А в результате прочит ее за сорокалетнего преступника! Только теперь я поняла, как ты глуп. И не думай даже об этой свадьбе!» — «Жена, — с улыбкой говорит ей генерал-губернатор. — Ты напрасно презираешь Чжуан Юпэя! Он вдесятеро способнее меня. Мое место в будущем непременно достанется ему, и тогда наша дочь будет такой же знатной, как и ты!» — «Гм! Никогда не видела, чтобы ссыльные становились вельможами! — возражает супруга. — Если ты не выкинешь все это из головы, я из тебя душу вытряхну!» И она заплакала. Ли Хунчжан не знал, что делать, но в этот момент дочь, слышавшая всю ссору, бросилась утешать мать: «Мама, не сердитесь. Отец уже просватал меня за господина Чжуана. Разве можно брать слово назад? Я тоже не хочу менять своей судьбы. Ведь у папы глаз меткий: как говорится, «просватаете за петуха, пойду за петуха, просватаете за кобеля, пойду за кобеля», — никогда не буду на вас в обиде!»

Когда госпожа Ли убедилась, что дочь согласна, ей пришлось уступить. Свадьба была сыграна, и Чжуан Юпэй погрузился в блаженство, так как брак оказался на редкость удачным. Вы только подумайте: если бы не поддержка дочери, генерал-губернатор мог бы и не выдержать натиска жены!

— Да, изменения в судьбах людей невозможно предугадать, — задумчиво молвил Цянь Дуаньминь. — Вспомните, как гремели Чжуан Юпэй и Чжу Пу в те времена, когда подавали доклады трону! А сейчас, хоть они и наслаждаются в тиши своих покоев и заглушают чувства стихами и вином, их карьера как выдающихся деятелей навсегда закончена!

— Чжуан Юпэю хоть на склоне лет улыбнулось счастье! — подхватил Дуань Хуцяо. — А несчастному Чжу Пу совсем не повезло: едва он вернулся в Пекин, как Чжуэр не выдержала здешнего климата и умерла. Чжу Пу сильно загрустил и с головой ушел в развлечения, проводя все свое время на книжных базарах и в публичных домах. Напившись пьяным, он нередко падал прямо на улице и засыпал. Несколько месяцев назад рано утром он был обнаружен у ворот одного дома. Конечно, сердобольные люди подняли его и отправили домой, но в ту ночь он простудился, занемог и вскоре умер. Как жалко, правда?!

Все завздыхали. Пир уже пора было кончать, и гости попросили Цянь Дуаньминя скорее подавать горячие закуски. После еды, когда слуги принесли чай, Цянь воспользовался моментом и вручил Чжуан Хуаньину карту, переданную ему Лу Жэньсяном. Попутно он сообщил о желании Цзинь Вэньцина представить ее в Палату внешних сношений. Чжуан Хуаньин полностью одобрил этот план. Гости поблагодарили хозяина за угощение и разошлись.

Вернувшись домой, Лу Жэньсян, разумеется, написал подробный ответ Цзинь Вэньцину, но это уже не столь существенно.

Расскажем лучше о Цзинь Вэньцине, который после отъезда переводчика Хуана с картой наслаждался полнейшим бездельем, ибо в те времена между Китаем и Россией не возникало никаких конфликтов. Несмотря на то что Цзинь находился на чужбине и был похож на птицу, случайно залетевшую на широкое поле, он чувствовал себя беззаботно и радостно. Не зная, чем заняться, он ходил с Куан Чаофэном в галерею восковых фигур, в «Кунсткамеру», катался в санях по Неве, гулял по Летнему саду, смотрел представления в театре «Паризиана» и балет, а также немного ознакомился с обучением солдат и арсеналом, чтобы собрать материал для своего дневника. Но все это было в свободное время, так как главным своим делом Цзинь Вэньцин по-прежнему считал научные исследования. Каждый день он штудировал историю династии Юань, занимался географией и даже на званых обедах, встречаясь с русскими сановниками, интересующимися историей и географией, обращался к ним с подробными расспросами.

Все уже знали, что китайский посланник любит разные побасенки о правлении монголов. Однако когда министр Гирс внезапно прислал ему с нарочным огромную старую книгу и письмо, Цзинь Вэньцин не сразу понял, в чем дело. Наконец с помощью переводчика он выяснил, что Гирс, помнивший о пристрастии Цзиня к монгольской истории, преподносит ему рукописный экземпляр «Истории монголов», сочиненной персом Рашид-ад-дином и передававшейся в его доме из рода в род. Цзинь Вэньцин тотчас написал благодарственный ответ. Книга была роскошно оформлена, но когда он раскрыл ее, оказалось, что перевести ни одного слова нельзя.

— Это арабский язык, — пояснил переводчик. — В посольстве нет никого, кто бы его знал.

Цзинь Вэньцину пришлось отложить книгу. Но, на счастье, через несколько дней из Германии приехал Бешков, и во время его визита Цзинь случайно заговорил о подарке русского министра.

— Эта книга переведена на русский язык Березиным! — воскликнул Бешков. — Перевод лежит у меня дома. Кроме того, у меня есть сочинения Д’Оссона и Нусеви, описывающие жизнь древних монголов. По возвращении я непременно перешлю вам все это для справок.

Цзинь Вэньцин очень обрадовался. Когда книги от Бешкова пришли, он посадил переводчиков за работу. Внимательно просматривая перевод, Цзинь убедился, что в книгах содержится немало фактов, которыми стоило бы пополнить династийную хронику. Тогда он заперся у себя в кабинете, отказался от гостей, положил слева от себя бумагу, а справа карандаш и в строгом уединении, словно принося священную жертву, продолжил свой нетленный труд, который, несомненно, должен был вывести его на первое место среди китайских дипломатов.

Но пока посланник с жаром предавался изучению древности, его молодая наложница вовсю развернула свои способности по установлению внешних связей. Каким образом? Чтобы узнать это, нам придется сначала описать апартаменты Цайюнь. Они находились на восточной половине второго этажа и представляли собой три смежные комнаты, обращенные на юг. Окна заменялись балконами, золоченые двери которых выходили на Сергиевскую улицу. Средняя из комнат, обставленная мебелью из сандала и грушевого дерева, с пологами из сычуаньской парчи и подушками с хунаньской вышивкой, была спальней Цайюнь; комната справа служила будуаром, а комната слева — столовой. В будуаре и столовой была расставлена лучшая западная мебель, на стенах висели картины, выполненные маслом знаменитыми художниками Европы. Конечно, этот уголок по роскоши и благородству уступал Башне очарования суйского императора Янди, но вполне мог соперничать с Зеркальным дворцом У Цзэтянь.

Цайюнь кончала свой ежедневный туалет лишь к полудню. Затем она шла в столовую и завтракала вместе с Цзинь Вэньцином. После трапезы Цзинь спускался в кабинет, чтобы приняться за свое «Дополнение к истории династии Юань», позволяя Цайюнь делать в своей спальне все, что ей заблагорассудится. О приключениях наложницы посланник не имел даже понятия, а тем временем с ней происходили следующие вещи.

Однажды, проводив Цзинь Вэньцина, Цайюнь от нечего делать приказала служанке поставить у окна небольшую фисгармонию. Поиграв немного, наложница заскучала и с досадой подумала, почему так долго не идет Афу. Взяв в руки золотой кальян и выпуская вишневым ротиком клубы густого дыма, она принялась внимательно осматривать улицу блестящими и живыми глазами. Вдруг на восточном конце улицы показался красивый молодой иностранец. Цайюнь решила, что это переодетый Афу, топнула ножкой и сердито закричала в форточку:

— Вот обезьяна! Опять взялся за старые штуки!..

Но слова застряли у нее в горле, потому что на лице юноши отразилось неподдельное изумление. Он медленно подошел к воротам посольства, остановился и, задрав голову, стал пристально вглядываться в Цайюнь.

Женщина тоже присмотрелась и вздрогнула от неожиданности: лицо юноши показалось ей очень знакомым, но это был не Афу! Между тем молодой человек, почувствовав на себе взгляд Цайюнь, исчез в толпе.

Наложница сидела, терзаемая догадками. Вдруг лицо ее обдало холодом, чьи-то руки закрыли ей глаза и за спиной послышался приглушенный смех. Цайюнь напрягла все силы и вырвалась.

— Что ты делаешь, хулиган?!

— Я смотрю на одну глупую птицу, которая прилетела из Тиргартена в Россию! — ухмыльнулся Афу.

Сердце Цайюнь подпрыгнуло: теперь она вспомнила, что иностранец в толпе — это пехотный офицер, которого она встретила однажды в Берлине. Она сердито покосилась на Афу.

— Не болтай глупостей! Мне так скучно… Чем бы развлечься?

Афу указал на фисгармонию.

— Я сыграю, а вы спойте. Согласны?

— А что петь?

— «Свежие цветы».

— Слишком старо!

— «Весь год думаю о тебе».

— О ком это я должна думать? — подозрительно спросила Цайюнь.