Макс Эйзелин - Неизведанный Гиндукуш

• Название: Неизведанный Гиндукуш
• Автор: Макс Эйзелин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1967

Это не только книга о трудном, мужественном и увлекательном альпинистском спорте, о романтике первовосхождения на еще не покоренные высочайшие горные вершины. Это также книга об Афганистане, о сравнительно мало исследованных районах Бадахшана и Вахана, об их суровой и по-своему яркой природе и, конечно, немного о людях, населяющих этот соседний с Памиром высокогорный край.

«В июне 1963 года было создано Швейцарско-Гималайское общество и в этом же году была запланирована и осуществлена первая швейцарская экспедиция в Гиндукуш. Вначале никто не верил в успех этого смелого предприятия. Теперь экспедиция, впервые успешно покорившая в напряженной борьбе с природой и человеческими слабостями по пяти-, шести-, семитысячнику в диких горах Гиндукуша, после четырехмесячного отсутствия вернулась в Швейцарию.

Великолепное достижение экспедиции заслуживает полного признания широкой общественности, и поэтому нам особенно приятно, что инициатор этого успешного мероприятия люцернский альпинист Макс Эйзелин снова взялся за перо и преподнес нам подвиг пяти предприимчивых альпинистов с присущей ему захватывающей манерой и наглядностью. Недаром его первая книга «Успех на Дхаулагири» переведена на восемь языков, и мы не сомневаемся, что и труд «Неизведанный Гиндукуш» тоже найдет широкий отклик и разнесет на весь мир хорошую славу о маленькой Швейцарии.

Швейцарско-Гималайское общество, в задачу которого входит проведение, содействие и оказание помощи швейцарским альпинистским и исследовательским экспедициям в малоизведанные высокогорные районы мира, сейчас стало широко известно. Иначе и не могло быть: ведь только то общество, которое может рассчитывать на благосклонные симпатии и поддержку более широких кругов, может в будущем выполнить свои благородные задачи», ―

так пишет о Швейцарско-Гималайской экспедиции председатель этого общества Петер Ахерманн.

---

Хороший след приходится скоро бросить, потому что лед изменился. И вдруг передо мной ― зияющий обрыв. Прочные, раньше снежные мосты подозрительно мягки и уже немного опустились. Продвижение моих друзей к вершине происходит значительно быстрее, чем мое собственное! Они уже стоят на предвершинном склоне, отчетливо видимые, как маленькие точки.

В базовом лагере Змарай встречает меня угрюмым взглядом. Ханспетер бросает мне ядовитые слова. Разве они прибыли с экспедицией просто как «кухонный персонал» и должны смотреть, как наследные принцы берут вершину за вершиной... Я ошеломлен! На собственном опыте я мог сегодня убедиться, что значит отступать из-за физической слабости и смотреть, как товарищи заканчивают давно желанный великолепный маршрут. Как голодному нищему у роскошного стола богача, которому разрешают только понюхать, но не есть. «Мой дорогой Ханспетер, твое плохое настроение я вполне понимаю, но я ли в этом виноват, что ты обжег себе ногу и теперь здесь должен хромать, в то время когда остальные ходят в горы?» Он признает, что не хотел обидеть меня. Это был просто взрыв давно накопленного недовольства с примесью разреженного воздуха (плохая, нерекомендуемая смесь). Инцидент исчерпан. Мы снова понимаем друг друга.

Менее безобиден случай со Змараем. Он возмущен тем, что его не взяли с собой. Он не может и не хочет понять, что такая трудная и высокая вершина, как Шах, представляет трудности даже для альпинистов с многолетним опытом. Взять с собой начинающего на такую вершину было бы не только глупо, но и опасно: можно поставить под удар вообще всю экспедицию. «Кроме того, ты имел же возможность подниматься с нами в первый лагерь, ― объясняю я. ― Ведь никто не виноват, что у тебя болела голова!» Все же он не хочет этого понять. В порядке поощрения обещал ему, что он пойдет с нами на пятитысячник. Презрительным взглядом он смотрит на эту красивую вершину и бросает весьма пренебрежительно: «Ничего особенного».

Во время этих дискуссий я почти не обратил внимания на визит вежливости двух местных жителей. Это были мужчина и мальчик, которые специально поднялись к нам из деревни Арганд. Теперь они приглашены к столу. Затем собрали пустые консервные банки: для них это драгоценный клад. Особенно банки из ценного металла, который, как они нам объясняют, значительно прочнее глины. Старик заботливо прячет эти богатства под свой халат, и затем оба прощаются с нами.

В бинокль можно наблюдать за нашими товарищами. Они уже на вершине.

Впервые реет швейцарский флаг над вторым по высоте горным районом мира! Сегодня 26 августа 1963 года.

Просто не верится в успех этого внезапного восхождения на шеститысячник.

Как глупо, что я отказался в последний момент. Но более важно то, что это первый успех нашей экспедиции. У меня свалился камень с сердца.

Я проявил инициативу для организации экспедиции в Гиндукуш ― район, мне совершенно неизвестный. Никто из нас не мог дать гарантию, удастся ли нам вообще осуществить первовосхождение на вершину. И все-таки было бы очень неловко вернуться, не покорив ни единой вершины, даже если учесть, что мы исследовали многие ущелья Гиндукуша и тем самым подготовили почву для будущих экспедиций. С первовосхождением на этот шеститысячник Симон, Визи и Виктор обеспечили нашей экспедиции прекрасный результат. Если по каким-либо причинам нам не удастся еще что-нибудь совершить, то у нас есть первовосхождение на эту ледовую пирамиду высотой 6550 метров в самом диком и неизведанном районе Гиндукуша.

Спуск проходит очень быстро. Мы сочувствуем нашим спутникам на горе. Они хотят по возможности избежать бивака на холодном, обдуваемом ветром гребне. Лучше торопиться вниз по крутому льду, зато ночевать в сухой теплой палатке.

Ханспетер занимается кухней. Мы хотим торжественно отметить сегодняшний день. Наше плохое настроение улетучивается. Его заменяет удовлетворенность и радость, неомрачённая радость по поводу того, что вообще кто-то из нас достиг вершины. Даже Змарай снова смеется, после того как обыграл меня в шахматы. Он, между прочим, превосходно играет в шахматы. Поэтому у меня не было большой необходимости проигрывать ему нарочно. Говорят, что на Востоке часто применяется такой метод для восстановления хорошего настроения.

В 4 часа дня наши друзья уже вернулись в лагерь I. Даже при самых идеальных ледовых условиях это неслыханное достижение. Нам остается только удивляться.

При виде подготовленного Ханспетером праздничного пира я принимаю решение отказаться от диеты и пилюль и вести наступление на бактерии по методу наших предков. Уже одиннадцать дней, как я мучаюсь, и ни таблетки, ни чудный рецепт ― черный чай с сухарями и сухари с черным чаем ― не могли с ними справиться. Для чего мы наконец привезли из дома пять различных сортов водки? Впервые после долгого перерыва я снова сытно поел. Все то, что Ханспетер жарил на своих сковородах, отличается великолепным вкусом. Даже консервированный шпинат приятен, как будто он только что снят с огорода.

В шесть часов мы уже видим наших товарищей на скальном гребне над лагерем. Там, где вчера меня согревали последние лучи солнца, они сидят и, видимо, ждут сигнал. Змарай, который всегда радовался возможности выстрелить, пускает ракету в воздух, и шипящий зеленого цвета снаряд сообщает, что у нас полный порядок.

В пуховых костюмах наши друзья, если на них смотреть через бинокль, похожи на неуклюжих медвежат или на пришельцев из другого мира. Они словно марсиане в последних лучах солнца.

ДРУЗЬЯ РАССКАЗЫВАЮТ

В то самое время, когда наши друзья, наверное, уже спят в своих тесных палатках лагеря I, мы здесь, внизу, долго еще сидим вокруг стола, грызем печенье и пьем мое «новое лекарство», которое мне, к слову сказать, кажется, не вредит.

Змарай довольно долго крутит ручки приемника, пока ему наконец удается поймать станцию, передающую афганскую музыку. Монотонно повторяются одни и те же мотивы. Мы понимаем: Змарай скучает по родному Афганистану. Мы уже потягиваемся в своих спальных мешках, а он все еще слушает песни, доносящиеся из эфира. Я закрываю глаза и вижу перед собой бесконечные просторы этой страны. Караваны верблюдов проходят мимо меня, и мужчины в белоснежных чалмах при звоне гиджака с таинственной грустью в голосе поют свои песни о свободном человеке пустыни.

Нет! Возможно ли это! С раннего утра небо затянуто облаками. Серые, перенасыщенные влагой облака. И это в Гиндукуше! Свежевыпавший снег лежит даже в базовом лагере. Вершина Шах впервые закрылась мрачными густыми облаками. Непостижимо! Можно подумать, что мы находимся в Швейцарских Альпах. Но нужно признаться, что это изменение погоды нам приятно. Все же разнообразие. Синее небо нам уже надоело.

«Им вчера улыбнулось счастье!» ― говорит Ханспетер. И я с ним вполне согласен. Безветренный жаркий день накануне был прямо как по заказу для шеститысячника. Днем раньше или позже ― в обоих случаях не удалось бы взойти на вершину.

Очень рано, еще в первой половине дня, видим наших друзей на спуске. Явственно вырисовываются громадные рюкзаки. Они, наверно, решили лучше сразу все спустить вниз. Резкая перемена погоды была и для них неожиданностью. Видимо, они ожидают еще худшего. Иначе после вчерашнего дня они могли бы себе позволить выспаться как следует. Правда, спускаясь в пургу и туман по этому пути, не получишь удовольствия. Я понимаю их поспешность.

В середине дня мы приветствуем наших друзей в лагере и поздравляем с покорением шеститысячника. Они сияют! И, конечно, рады, что могут наконец сбросить свои исполинские рюкзаки.

До сих пор у нас еще не было настоящего дня отдыха. Поэтому мы вдвойне наслаждаемся второй половиной сегодняшнего дня. Этот отдых мы действительно заслужили. Погода все ухудшается. Следовательно, день отдыха нормально вписывается в наш план. Облака сгущаются, и скоро снова начинается снегопад. Мы сидим в палатке и тратим остаток дня на разговоры, шутки и игру в шахматы. Поднимаем тосты за первую вершину ― для этой цели у нас есть две бутылки красного вина. Во время 9000-километрового автопутешествия их порядочно потрясло, затем им пришлось еще на спинах ишаков подниматься в базовый лагерь, тем не менее вино пришлось нам очень по вкусу. Мы все убеждены, что еще никогда в жизни не пили такого хорошего вина. Только Змарай отдает предпочтение чаю. Как мусульманин, он презирает алкоголь и свинину.

Я в очень хорошем настроении, потому что мой «лангаритис» как будто ветром сдуло. Новое «лекарство» действовало безотказно. И даже наш господин доктор начал лечить с тех пор по моему методу. К вечеру поднявшийся сильный ветер треплет наше жилище. Нам хорошо в палатке, и мы внимательно слушаем наших друзей, рассказывающих о покорении вершины:

«И нам тоже было непонятно, почему все шло так легко. Ведь в предыдущий день ноги были словно свинцовые, а легкие отказывались служить. Вторая ночь в лагере I, тренировка во время перехода и хороший след среди калгаспоров творят чудеса. К тому же в нижней части ледника не нужно останавливаться для съемки. Там, где раньше, измотанные, мы повернули обратно, теперь со свежими силами подняли свои грузы. Такими свежими, что мы сами этому не верили. Мы восторгались, что сейчас так хорошо идем, и это воодушевление поддерживалось до конца восхождения. Прежде всего во многом нам помог проложенный ранее след. Мы шли без остановки, так как не требовалось срубать на каждом шагу ледовые иглы.