Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

• Название: Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
• Автор: Лев Черепнин
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы
• Жанр: История
• Год: 1960

Монография Л. В. Черепнина представляет собой исследование, посвященное одному из важнейших, но недостаточно изученных вопросов истории России феодального периода — проблеме ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства. Ее основная задача — показать с позиций марксистско-ленинской теории на примере России общие закономерности образования централизованных государств и выяснить конкретные особенности этого процесса в России.

В первых главах работы после обстоятельного историографического обзора дается анализ социально-экономических явлений, подготовлявших объединение Руси и создание централизованного государства. Здесь рассматривается развитие производительных сил в сельском хозяйстве, рост феодального землевладения, эволюция форм феодальной собственности на землю и видов феодальной ренты. Большое внимание уделено положению различных категорий русского крестьянства, формам его эксплуатации землевладельцами и государством и борьбе крестьян с феодально-крепостническим гнетом. Подробно прослежены роль русских городов в процессе создания централизованного государства и участие горожан в народных движениях и политической борьбе этого времени.

В последующих главах автор рассматривает процесс политического объединения русских земель вокруг Москвы как центра складывающегося единого государства и формирование централизованного аппарата власти. Особое внимание уделено классовой борьбе крестьян и горожан в различных княжествах в XIV–XV вв., а также освободительной борьбе русского народа против татаро-монгольского ига, против наступления литовских феодалов и других иноземных захватчиков.

---

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что выражения «окупив», «откупив» или «искупив» «посадят» надо понимать в том смысле, что землевладельцы посадят на землю в качестве крестьян людей, выкупленных из холопства, внеся за них полностью «окуп» — «откуп» или оказавши им известную помощь в выкупе на волю. Тем самым «окупленые» люди попадали от феодалов в экономическую зависимость уже в качестве крестьян.

Этот вывод подтверждается некоторыми данными, которые можно почерпнуть из духовных грамот. В них говорится об отпуске холопов на свободу за выкуп. «А что есми купил у Кляпика у Яропкина Васка соколника, — читаем в духовной Ионы Плещеева 1482 г., — а дал есми на нем три рубли, и приказщики мои возмут на нем три рубли, а его отпустят на слободу. А что есми выкупил своего холопа Максимца Безгодка у Тишины у Ленина, дал есми на нем два рубля, и мои приказщики возмут на нем рубль, а рубль ему отдадут, а его на слободу отпустят»[676]. В духовной грамоте Вассиана Уварова 1475 г. читаем: «Да отпустил есми Демина сына Иванца, а дати Деме откупа с своего сына Иванца моему зятю Коптю полтора рубли»[677]. Для выкупа на свободу и для обзаведения хозяйством после выкупа холопам, очевидно, нужно было получить деньги со стороны, причем эти деньги им могли дать феодалы, земельные владения которых были расположены как в том княжестве, где жили холопы, так и в других (выше было указано, что «окупленные люди» могли быть как «инокняжцами», так и местными людьми). Но в обоих случаях, выкупившись на волю, полные холопы попадали в экономическую кабалу к ссудившим их деньгами землевладельцам, которые «сажали» их на землю на положении крестьян. Другими словами, «купленые полные» холопы превращались в «окупленых людей», получивших земельные наделы.

Очень интересно, что документы различают «людей купленых полных» и «людей купленых» или «окупленых». «Люди купленые полные» — это холопы, и как холопы они не платят дани («и что их людей купленых полных…, и ненадобе им моа дань…»)[678]. Люди, которых землевладельцы «окупив посадят», обычно получают освобождение от повинностей на определенный срок, а после того как «…отсидят… те люди урочны свои лета», они должны «потянуть в… дань… с своею братьею по силам»[679].

В грамоте в Псков митрополита Фотия начала XV в. называются «людие купленые в домы церковныя или под судом церковным», т. е. «люди купленые» — холопы и люди, выкупленные из холопства, ставшие крестьянами, подсудными церковным феодалам, которые пользуются судебным иммунитетом[680].

Из актового материала можно извлечь еще некоторые интересные данные, подтверждающие те выводы, которые были сделаны выше о происхождении из холопов «окупленых» людей как определенной категории крестьянства. В грамоте углицкого князя Андрея Васильевича Покровскому собору 1476 г. есть такое распоряжение: «И кого к себе перезовут жити из моей вотчины безвытных людей, или себе откупив посадят, и тем их людем ненадобе моя дань на 10 лет»[681]. Что это за «безвытные люди», из которых вербуются кадры феодально-зависимого сельского населения? Это — люди, не имеющие тяглого крестьянского участка. «Выть» — единица податного обложения. Когда земля «положена в выти», это значит, что она обложена тяглом, который несет крестьянин, получивший и обрабатывающий земельный надел. «…Та, господине, земля наша Воиславскаа, а мы, господине, ту землю орали и косили, а и за Савкою, господине, та земля наша была за нашим христианином в выти»[682], — говорили на суде дворцовые крестьяне в 1462–1464 гг. Откуда брались «безвытные люди»? В частности, из числа холопов, отпущенных на волю. Когда холоп получал свободу, он юридически становился «великокняжеским человеком», т. е. человеком, зависимым не от отдельного феодала, а от феодального государства, великокняжеским данником. «А што мои люди полные, а те по моем животе пойдут на слободу — люди князя великого», — читаем в духовной грамоте Андрея Ярлыка 1460 г.[683] Но, чтобы платить дань, этим «великокняжеским людям», бывшим «людям полным», нужна была земля и средства для обзаведения хозяйством. Землю им предоставлял феодал, «окупая», т. е. закабаляя их как «безвытных людей».

Итак, категория «окупленых людей» появилась в результате сокращения полного холопства и перехода бывших холопов в число крестьян, наделенных землей и средствами производства.

Но были, очевидно, среди «окупленых людей» не только выкупленные на волю холопы, но и закабаленные (получившие ссуду, «подмогу») крестьяне («а где будет какова християнина или на землю окупить или помочи чем ни буди…»)[684].

* * *

Наряду с «окуплеными людьми», как было указано, старожильцам в жалованных грамотах противопоставляются «люди», призванные землевладельцами «из других княжений», причем «людей» в пределах данного княжения феодалам перезывать запрещается. Обычно в грамотах встречается такая формула: «И игумен (или вообще феодал) кого к собе на те земли перезовет людей из-ыного княженья, а не из моее вотьчины, из великого княжения, а моих людей, великого князя, не примати ему…». Здесь требуют разъяснения два выражения: «мои люди, великого князя» и «из моее вотчины, из великого княжения».

Первое выражение часто заменяется в грамотах словами: «люди, тяглые», «люди становые», «люди волостные». Например: «А людей им тяглых отца моего и моих к себе не приимати»[685]; «А тутошних людей становых игумен в монастырь не примает»[686]; «А кого перезовет игумен из иныя волости, то люди святого Спаса [Спасо-Ярославского монастыря], а мне ся в них не вступати»[687]. Великокняжеские, тяглые, становые, волостные крестьяне — это крестьяне черные, живущие на государственной земле и выполняющие повинности в пользу государства. К этой категории сельского населения и относилось» прежде всего запрещение феодалам принимать на их землю «людей» в пределах данного княжения. В условиях феодальной раздробленности, когда существовал ряд независимых княжеств, правительство каждого из них считало нужным соблюдать порядок, согласно которому «перезывать» тяглых великокняжеских крестьян считалось недозволенным. Их можно было «перенять» вопреки существующим обычаям. Так, великий московский князь Василий Дмитриевич в 1423 г. говорил об архимандрите Малахии нижегородского Благовещенского монастыря: «перенял моих сирот… а они пошли из моее отчины, и он их у себя осадил»[688].

Но ограничивалось ли запрещение землевладельцам «перезывать» крестьян в пределах определенного княжества только крестьянами черными, тяглыми, или оно в равной мере касалось и «перезыва» крестьян одним землевладельцем от другого? Для решения этого вопроса, очевидно, надо наряду с формулой «А людей им моих, великого князя, тяглых к себе не примати»[689] проанализировать другую формулу жалованных грамот: «И… кого к себе на те земли [феодал] перезовет людей из-ыного княженья, а не из моее вотьчины, из великого княжения…»[690] Как надо понимать противопоставление «иного княжения» и «моее (княжеской) вотчины»? Имеются ли в виду два княжества, каждое в определенных государственных границах, включающих земли не только черные, но и боярские, монастырские и т. д., или же речь идет о «моей» (княжеской), вотчине в узком смысле слова, под которой подразумеваются лишь, великокняжеские, т. е. черные и дворцовые земли? Анализ актового» материала дает, мне думается, право для первого вывода.

Формула «о призыве» землевладельцами крестьян из других княжений иногда встречается в других вариантах, в которых слова «из иного княжения» заменяются словами: «с-ыных сторон», «с обеих сторон», «из-зарубежья» («И кого призовут к себе на то место новых людей с-ыных сторон»; «и призовет к себе людей с обеих сторон»; «а кого к себе призовет людей из зарубежья»)[691]. Из подобного рода выражений как будто уже напрашивается вывод, что прием крестьян возможен только в том случае, если они пришли из владений, расположенных за пределами данного княжества.

Еще больше оснований для такого вывода дают грамоты, где прямо называются те княжества, из пределов которых считается законным прием крестьян. Например: «А кого себе перезовут людей изо Тверскаго и из Кашинского…»[692]; «И кого собе перезовут людей жити изо Тферьского или из Ноугородцкого…»[693]; «…Кого к собе в те села и в деревни перезовет людей из Можайского»[694]. Во всех этих случаях князья говорят о призыве крестьян из других княжеств (точно их обозначая), но не из своего.

Наконец, очень интересно содержание, вкладываемое актами в слова «моя (княжеская) вотчина», откуда нельзя призывать крестьян. Судя по договорным княжеским грамотам, под княжеской «вотчиной» подразумевается территория княжества с расположенными на ней владениями разных земельных собственников: бояр, слуг и т. д. Например: «А хто имет, господине, жити наших бояр и слуг в твоей вотчине, и тобе, господине, блюсти их, как и своих»; «А кто служит нам или тобе, а живет в нашей вотчине, в великом княженьи, или в твоей вотчине, во Тфери, и на тых нам взяти дань, как и на своих, по целованию, без хитрости»[695]. Следовательно, запрещая землевладельцам перезывать крестьян из пределов «княжеской вотчины», грамоты имеют в виду не только сельское население черных волостей, но вообще феодально-зависимое крестьянство данного княжества, живущее во владениях собственников разных, категорий. Законным считается призыв лишь крестьян — «инокняжцев».