Артур Миллер - Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна

• Название: Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна
• Автор: Артур Миллер
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068196-9

Рассказы Артура Миллера. Безжалостно жестокие в своей психологической обнаженности, беспощадно талантливые в своей насмешливости. Одни можно отнести к «чистому» реализму, другие, скорее, к сюрреализму, но во всех безошибочно угадывается неповторимый стиль Миллера — не важно, идет ли в них речь о писателе, решившем создать очередной шедевр на… обнаженном женском теле, о стареющей светской даме, только в конце жизни обретшей счастье и любовь, — или о маленьком мальчике, одержимом совсем недетскими страстями…

---

— Могу я попросить вас об одолжении? — произнес Тони, сжимая кулаки в прорезных карманах, горбясь и жмурясь от ветра. — Не могли бы вы пойти и доложить командиру, какая тут свистопляска?

— Это я командир. Стилуотер моя фамилия.

— Это вы командир… — Тони помолчал, прокручивая в уме свои прежние оценки этого офицера. И уставился в палубу, потеряв уверенность. Никогда прежде он не общался со старшим офицерским составом; самые близкие взаимоотношения с ними на верфи ограничивались кратким кивком на ходу, если приходилось встретиться в коридоре. Тот факт, что этот специально вышел на верхнюю палубу, чтобы с ним побеседовать, означал: они и вправду здорово нуждаются в ремонте. И Тони вдруг не обнаружил в себе обычной резкости и язвительности.

— Могу я дать вам что-то вроде совета, капитан?

— Конечно. А в чем дело?

— Мы не можем тут работать при такой погоде. Халтура ведь вам не нужна? Так почему бы вам не отвести корабль на верфь? И мы там поставим вам пару новеньких направляющих, так что к походу все у вас будет в полном морском порядке.

Капитан чуть не рассмеялся — они явно друг друга не понимали.

— Да не можем мы идти на верфь. В четыре нам нужно присоединиться к конвою. Сегодня в четыре утра. Я не могу задерживать весь конвой.

Уверенность и окончательная непреложность заявления вогнали Тони в ужас. Он глянул мимо лица капитана, собираясь с силами для новой атаки, но капитан заговорил первый:

— Пойдемте, я вам все покажу. Дайте мне фонарь, Фэрроу.

Болезный вахтенный протянул ему фонарик, и капитан зашагал на ют. Тони последовал за ним. Он уже понял, что угодил в ловушку. Ну ладно, мы с тобой еще поговорим, Чарли Мадд…

Луч фонаря блеснул в темноте и осветил две параллельные балки, рельсины, на несколько футов выступающие с кормы и нависающие над водой. В паре футов от конца направляющая бакборта была погнута.

— Господи? Что тут случилось?

— Мы были вон там, — луч фонаря капитана метнулся в сторону реки, — и к нам слишком близко подошел британский корабль, когда разворачивался.

— Проклятые британцы! — взорвался Тони, бросая проклятия в ту сторону реки, где сейчас должен был стоять тот англичанин. Капитан, захваченный этим взрывом врасплох, засмеялся. А Тони вытащил руки из карманов и сложил их в умоляющем жесте. Лицо его снова стало очень серьезным. — И почему это никто им не скажет, чтоб перестали путаться под ногами или чтоб вообще вышли из этой войны!

Капитан, непривычный к такого рода высказываниям, наблюдал за Тони с огромным удовольствием, явно ожидая продолжения.

— Да-да, именно! Только они одни тащат на верфь тараканов!

— Тараканов? Да откуда?!

— Спросите кого угодно! К нам заходят французы, норвеги, бразильцы, но на их кораблях ни одного таракана! Только у британцев ими кишит!

Капитан сочувствующе покачал головой и сжал губы, убирая с лица улыбку.

— Некоторые из кораблей, знаете ли, очень подолгу находятся в море…

Тони ощутил в душе некий проблеск надежды.

— Ага, — пробормотал он, хмурясь от сочувствия к англичанам. С капитаном как будто бы налаживалось некоторое взаимопонимание, на которое он и не рассчитывал; офицер отнесся к нему вполне серьезно, даже снизошел до того, чтоб объяснить, почему у англичан на кораблях столько тараканов, и позволил отвлечь себя, пусть всего на десять секунд, от проблемы с этими направляющими лотка для сброса глубинных бомб; что было еще более многообещающим, он, кажется, и сам склонялся к мысли о невозможности вести нынче ночью какие-либо работы. И что еще лучше, он явно намеревался обсуждать этот вопрос.

— Некоторые из этих английских кораблей были в боях постоянно, по десять — двенадцать месяцев болтались в южной части Индийского океана. При таком долгом пребывании в море корабль доходит до ужасного состояния, верно? Там ведь не проделаешь генеральную уборку и капремонт.

Тони подпустил мрачности в выражение лица, будто взвешивая и обдумывая услышанное, и сказал уже вполне великодушно:

— Ну да, конечно. Это я так просто… Я ж их не обвиняю, только у них на кораблях даже присесть невозможно.

На палубе появились еще один офицер и двое матросов и теперь наблюдали за ними с некоторого расстояния, и Тони через некоторое время понял: они все, видимо, уже давно его ждут и гадают, к каким выводам он придет.

Кивнув в сторону погнутой балки, капитан спросил:

— Так что вы думаете? Можете ее выпрямить?

Тони повернулся, поглядел на рельсину, но что-то мешало ему смотреть. Взгляд застилали радость и гордость оттого, что он так свободно, даже фамильярно разговаривает с командиром корабля, сознание собственной незаменимости. Пытаясь все же собрать мозги в одной точке, он спросил у капитана, не даст ли тот ему на минутку фонарик.

— Ох, конечно. — Капитан протянул ему фонарь.

Наклонившись вперед и зависнув над краем палубы, Тони высветил поврежденный участок балки. Черт бы побрал этого сукина сына Чарли Мадда! А сколько льда в воде — свалишься туда, и все, прости-прощай! Те, кто сидит в этих вон небоскребах, каждый день войны утраивают свои денежки, а мясники прикрывают лавки, потому что мяса почти нету, любой, у кого есть грузовик в мало-мальски приличном состоянии, заламывает столько, сколько вздумает, а он стоит тут как последний идиот, жертва подставы, болван, который голыми руками зарабатывает гроши почасовым вкалыванием.

Прошло больше минуты, а он все рассматривал повреждения, пока в голове не начала созревать идея, и он держал луч фонаря на погнутой направляющей, будто раздумывая, как лучше ее выпрямить. Должен же быть хоть какой-то выход! Ситуация сложилась дерьмовая. Вот так обычно с ним и бывает — нужна хорошая идея и в нужный момент, а она никак не появляется, потому что он тупой урод, и никуда от этого не деться, ни за что и никогда.

— Ну, что вы думаете?

Что он думает? Он думает, что Чарли Мадда хорошо бы повесить за яйца. Повернувшись к капитану, он уставился на него. Тот склонился, чтобы лучше слышать при воющем ветре. Господи, неужто станет еще холоднее?!

— Давайте я вам кое-чего покажу, капитан. Я, конечно, очень хочу вам помочь, только эта заморочка — настоящая сволочная. Извините. Поглядите сами.

Он показал на погнутую направляющую:

— Мне нужно колотить по этой балке, чтоб ее выправить, понимаете?

— Да.

— Но где мне встать? Она выступает, торчит над водой. Тут нужны кошки. Но и это еще не все. Балку нужно сперва как следует нагреть. А при таком ветре я даже не знаю, удастся ли это…

— Хм-м.

— Понимаете? Я вовсе не собираюсь водить вас за нос, но таковы факты.

Он смотрел на капитана. Тот, моргая от ветра, изучал повреждение и хмурил брови. Прямо как ребенок, невинный ребенок. Из мрака над рекой доносилось рявканье корабельных туманных ревунов, явное свидетельство гнусной погоды. Тони заметил выражение полного разочарования на лице капитана, смешанного с грустью. Да что это с ним такое, черт побери?! У него имеется отличный предлог, чтоб не выходить в море, где его, очень возможно, потопят. Немецкие подлодки все время болтаются вдоль всего побережья Джерси, дожидаясь этих конвоев, и вот вам этот малый, у которого есть отличный шанс на пару дней залечь в гостинице. Тони понял, что этому молодому офицеру нужно все точно объяснить и помочь, наставить его на правильный путь.

— Капитан, послушайте меня. Позвольте дать вам маленький совет.

Капитан обернулся к Тони, его лицо было бесстрастным.

— Я очень вам сочувствую. Но разве это преступление, если вы доложите наверх, что сегодня в море выйти не можете? Тут вашей вины никакой нету.

— Мне уже назначено место в конвое. И меня ждут.

— Я это знаю, капитан. Позвольте только объяснить. Вы прямо сейчас снимаетесь отсюда и идете на верфь; мы подводим сюда стапель и завтра к полудню ставим вам новую направляющую, может, даже к десяти утра. И вы готовы к походу.

— Нет, нет, это слишком поздно. Вот поглядите, — капитан вытянул затянутый в кожу перчатки палец по направлению к прогибу, — вам не нужно ее выпрямлять до идеальной прямизны. Если сумеете чуть-чуть подправить, так, чтобы бомбы проходили, этого вполне достаточно.

— Послушайте, капитан, я для вас что угодно готов сделать, только… — Неправдоподобно мощный удар ледяного ветра буквально сплющил Тони щеки. Капитан пошатнулся и выпрямился, снова наклонив голову в сторону реки и ухватившись одной рукой за козырек фуражки, другой потуже сводя концы воротника. Тони услышал, как он тихо охнул, хватив ртом ледяного воздуху. Да что же это за люди такие?! В военно-морском флоте миллионы эсминцев — так почему, черт побери, им сейчас понадобился именно этот, только этот и именно нынешней ночью?! — Я ведь прав, не так ли, капитан? Они ж вас ни в чем не смогут обвинить, ведь так? Если вы непригодны к службе, вы непригодны к службе, верно? Кто станет вас в чем-то обвинять, когда на вас в темноте навалился другой корабль? Вы ж на месте стояли, верно? Это его вина, а не ваша!