Georgius - Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

• Название: Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая
• Автор: Georgius
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Это книга 8. Волдеморт побежден. Многие погибли в битве, среди них: Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд. И не только они. Гарри не смирился. Мало победить зло — надо победить смерть. Прошлые события не могут совпадать с теми, которые будут у Роулинг в Книге 7, потому что был осуществлен таймринг (петля времени), и все происходит визмененной истории. Зачем это было нужно — узнаете.

---

Люциус Малфой молчал, его лицо было непроницаемо.

— Дети… — хрипел Долохов. — Родольфоса и Яксли — тоже… Все те же Уизли, Поттер и его грязнокровка, которую якобы убили… Лонгботтом, которого якобы убили — я его видел своими глазами, он жив, он девчонок собой прикрывал, рыцарь гриффиндорский! Про эту сумасшедшую Лавгуд тоже говорили, что она погибла с концом — так нет же, она меня чуть не прикончила! Что они такое? От их защиты отскакивает «Круциатус», Поттер отбивает «Аваду» мечом, у его грязнокровки — меч Гриффиндора! Как она его заполучила? И что за меч такой у Поттера? И у него в руках это не меч — молния! Как он этому научился, когда успел?! В Хогвартсе этому не учат! Почему дурочка Лавгуд владеет кинжалом так, будто с ним родилась? Девчонка Уизли стреляет из лука — как какая-то Диана… Они знают, Люциус! Они знают, что мы вооружаемся, и делают то же самое! У нас больше нет преимущества! Они знают! Откуда? Кто нас выдал?

Прервав свой монолог, он поднял голову и увидел, что Малфой слушает его с явным интересом. Лицо Долохова снова задергалось от боли и злости:

— Выбирай, Люциус! — потребовал он. — Отчитываться перед всеми или только передо мной! Выбирай! Отослать их или позвать сюда?

— Зови.

Долохов неверящим взглядом уставился на него. Чуть-чуть улыбнувшись, Малфой кивнул.

«Вот поэтому-то, Антонин, — подумал он, любуясь его растерянностью, — я сижу на троне Гроссмейстера. Я, а не ты. Я должен был испугаться. А я согласился. Тебе этого никогда не понять».

Долохов перевел взгляд на эльфа и дернул головой. Эльф сломя голову бросился к тяжелым двойным дверям, которые уже сами собой медленно раскрывались ему навстречу.

— Гроссмейстер с радостью примет вас! — завопил он и проворно отскочил в сторону, когда люди в капюшонах и масках начали входить в зал.

Бесшумно — если не считать стука двух костылей — они выстроились полукругом по обе стороны от кресла Долохова. Вернее, от двух кресел — вместе с вошедшими в зал вплыло еще одно, полулежащий в нем человек напоминал мумию из бинтов. Только по выбивавшимся из-под повязки на голове светлым волосам Малфой узнал Торфина.

Все, кто мог, опустились на колено, склонили головы и тут же выпрямились. Двое с костылями, человек-мумия и Антонин Долохов по необходимости ограничились только кивком-поклоном.

— Именем Лорда! — негромко произнес Малфой.

— Памяти Лорда… Лорда… памяти… памяти Лорда… — вразнобой отозвались вошедшие.

Наступила тишина, и Малфой медленно обвел глазами молчащий полукруг. На его лице мелькнуло недоумение, а глаза задержались на одной из фигур.

— Кто ты? — мягко, придав своему голосу оттенок волнения, спросил он.

Человек в капюшоне и маске достал волшебную палочку; трость в руке Малфоя тут же дрогнула, и рубиновые глаза серебряной змеи повернулись к нему. Но незнакомец всего лишь прижал кончик палочки к горлу и произнес: «Сонорус». Затем зал заполнил свистящий шепот — усиленный заклинанием, он позволял хорошо разобрать слова и в то же время не узнать голос говорящего:

— Я пока сохраню инкогнито, мессир!

Малфой вежливо наклонил голову и обратился к Долохову:

— Старший Мастер, я рад приветствовать в нашем Ордене нового члена, но разве посвящение — не прерогатива Гроссмейстера? Или устав сам собой изменился?

— Я бы не сказал, что это именно «новый» член, мессир, — усмехнулся Долохов.

Малфой снова посмотрел на того, кто не пожелал открыть свое лицо, и пошевелил губами, произнеся что-то беззвучное. Распахнутая пасть серебряной змеи вспыхнула невыносимо ярким светом, пронзившим зал; яркий пучок ударил в лицо незнакомцу, по его металлической маске заметались ослепительные блики. С оглушившим всех визгом тот упал на колени, заслоняя рукой глаза. Свет угас. Глаза в прорезях масок ошеломленно моргали. Но Гроссмейстер был ошеломлен не меньше. Он хотел увидеть глаза незнакомца, и увидел. И узнал!

По счастью, все были ослеплены вспышкой, и это дало ему небольшой выигрыш во времени. К тому же они не увидели изумление, которое против воли появилось на его лице и тут же сменилось выражением боли. К тому моменту, когда в глазах людей прояснилось, Малфой снова стал непроницаем.

— Уж не скажешь ли ты, Старший Мастер, — упавшим голосом спросил Гроссмейстер, — что тебе удалось осуществить Завет Лорда и победить Смерть?

— А хотя бы и так! — закричал тот, кому свет ударил в лицо.

От перенесенного шока он забыл, что все еще находится под заклятием «Сонорус», и его голос загремел по залу так, что зазвенели стекла и хрустальные подвески на темной люстре. Все заткнули уши. «Квиетус» — быстро произнес незнакомец, коснувшись палочкой горла, и уже нормальным голосом повторил:

— Хотя бы и так… мессир Люциус!

Он скинул капюшон и эффектным жестом снял маску.

Вернее, сняла.

— Ну, что ты скажешь на это… Гроссмейстер? — спросила Беллатрисса Лестрейндж.

— Я могу только спросить, — с усилием отозвался Малфой, — сохранила ли ты свою крысу?

Беллатрисса задохнулась.

— Если бы мы поверили… — с неожиданной злобой процедил Малфой. — Если бы Нарцисса поверила в это! Она была бы сейчас здесь! И мой сын… тоже!

Внезапно наклонившись вперед, он закричал на Долохова:

— Ты рассчитывал заморочить мне голову, да? Чтобы я поверил, будто эта дрянь вернулась… оттуда?! Просчитался, мой старый друг! Так получилось, что я знаю об этом фокусе с крысой!

Долохов несколько раз открыл и закрыл рот, Беллатрисса, потеряв дар речи, безумным взглядом уставилась на Гроссмейстера. В зале нарастал гул — недоумевающие Пожиратели Смерти, забыв об орденской дисциплине, шептались между собой. Выдержка окончательно изменила Малфою — он зашипел, брызгая слюной:

— Что ж, Белла, ты оказалась очень даже дальновидной! Тебе бы еще и чуточку убедительности! Знала бы ты, как мы смеялись тогда, мы с Нарциссой и Драко… Защититься от «Авада Кедавра» с помощью крысы! Прекрасный анекдот! Драко даже решил, что у тебя прорезалось чувство юмора!

— Но это правда, Люциус! — завопила Беллатрисса. — Вот она я, живая и здоровая, перед тобой! Ты считаешь, что я виновата в вашей глупости?! Вот я, доказательство, что защита возможна!

— Да?! — с иронией спросил Гроссмейстер, несколько овладевший собой. — И ты решила явиться, так сказать, с даром? Как будто он нам нужен! У нас сейчас враги, которые не применяют «Авада Кедавра», Белла! Хотя, твоего супруга крыска могла бы спасти… возможно. Что же ты не дала ему крысу?

— Даже он не знал, что я жива, — хмуро ответила Беллатрисса. — Мы сочли, что до поры до времени никто не должен знать…

— …что ты не настолько предана Темному Лорду, — насмехался Малфой, — и все же не считаешь такой уж честью пасть от его руки, если его вновь обуяет священное безумие!

— Я считала, что должна остаться в живых, чтобы служить ему и дальше, — с неожиданной гордостью крикнула Беллатрисса. — Ему и его делу! Высшему Благу! И он тоже так считал! Он, если хочешь знать, и научил меня этому способу — это его открытие!

— Нет, — произнес глубокий низкий голос и все, вздрогнув, заоглядывались. — Это мое открытие.

Из темноты за спинкой трона словно отделился сгусток. Темная масса медленно приближалась к границе освещенного круга. Глаза Малфоя вспыхнули торжеством.

— Ты все же решил присоединиться ко мне!

— Возможно, — ответил голос, — возможно… А возможно, и нет.

То, что вплыло в освещенный участок зала, оказалось еще одним парящим креслом. Его толкали двое эльфов, а в кресле сидел иссохший старик, такой древний, что даже приблизительно нельзя было предположить, сколько ему лет. Вновь ошеломленное молчание наполнило зал.

— Как вы забавны! — сказал старик; казалось невероятным, что именно ему принадлежит этот глубокий, проникающий всюду голос. –Очень трогательны. Я смотрю на вас, и словно возвращаюсь в свою молодость. Знаешь, мессир Малфой, не исключено, что я и правда присоединюсь к тебе, чтобы хоть немного повеселиться. Я провел в своей темнице, наверное, сто лет. Или пятьдесят. Мне все равно сейчас! — он вдруг захихикал тоненьким, дребезжащим смехом. — Пользы тебе от моей поддержки, конечно, не будет. Но и вреда, наверное, тоже.

— Да кто ты такой?! — крикнул Долохов.

— Я? — прежним глубоким голосом переспросил старик и сделал преувеличенно-задумчивое лицо, словно и правда пытался вспомнить, кто он такой. Но его глаза горели живым блеском, ясно давая понять, что их владелец паясничает. — Я — имя. Имя, на которое рассчитывает мессир Малфой в надежде на то, что оно заставит вас немного взяться за ум. И за дело. Не поверите, Малфой в какой-то момент был готов даже уступить мне свой трон, только мне это давно уже неинтересно. Ты спрашиваешь, кто я такой, Старший Мастер? Ответ тебе очень не понравится.

— Отвечай! Кто ты такой?

— Я — Геллерт Гриндельвальд, — ответил старик.

Он помолчал, наслаждаясь ужасом и замешательством собравшихся, гулом невнятного бормотания, пронесшегося по залу. «Гриндельвальд?.. Тот самый Гриндельвальд?»