Georgius - Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

• Название: Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая
• Автор: Georgius
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Это книга 8. Волдеморт побежден. Многие погибли в битве, среди них: Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд. И не только они. Гарри не смирился. Мало победить зло — надо победить смерть. Прошлые события не могут совпадать с теми, которые будут у Роулинг в Книге 7, потому что был осуществлен таймринг (петля времени), и все происходит визмененной истории. Зачем это было нужно — узнаете.

---

— Уронила в суматохе, — пояснила Джинни, — мы ее потом во дворе нашли. Так она же из рода вейл, у них огненная магия в крови. Забыл, как на чемпионате вейлы в лепреконов огнем швырялись?

— Так я ж на чемпионате не был… Вот оно что, теперь понятно! Она позавчера, когда на нас напали, из окна таким огнем шарахнула, что я думал — деревья вспыхнут!

— Вот-вот! Знаете, гостей это привело в чувство — вроде как пристыдило: старушки дерутся, невеста дерется, а они только в панике мечутся… В общем, тоже повыхватывали палочки, и этим типам пришлось убраться ни с чем. Жаль, никого поймать не удалось!

…После этих событий у Артура и Молли Уизли не осталось никаких сомнений насчет присутствия Невилла и Луны. И они, и старшие сыновья были очень заняты в Ордене, куда вступила даже Флер (сказав Биллу в утешение: «У нас обьезатьелно будьет медовый месяц — послье побьеды!») Габриель, несмотря на мольбы и слезы, заставили уехать с родителями.

Луна почти все время жила у них и нашла хорошую уловку, чтобы миссис Уизли не отправляла ее вечером домой. Она умела спать когда угодно и где угодно, а еще — сидеть тихо и незаметно. Когда миссис Уизли начинала беспокоиться, что слишком поздно, она неожиданно обнаруживала, что Луна свернулась на кухонном диванчике и безмятежно спит. При этом выглядела настолько умилительно, что у добросердечной женщины просто не хватало решимости будить ее, и она только, вздохнув, укрывала ее одеялом. Невилл приходил почти каждый день, иногда тоже оставаясь ночевать в пустующей спальне Перси. Так что хотя бы один из них всегда был рядом, а чаще всего — оба. С ними было хорошо. В первые же часы после нападения Джинни смогла оценить умение Луны несколькими словами успокоить и утешить — когда часы тянулись бесконечно, от Гарри, Рона и Гермионы не было никаких известий, и только благодаря Луне она не сорвалась в истерику. Потом, вечером, отец наконец-то узнал, где они, связался с ними. Услышав, что друзья в безопасности на Гримо, 12, Джинни в кои-то веки разрыдалась — и на сей раз Луна дала ей наплакаться вволю. Похоже, Луна хорошо знала, когда плач от бессилия, а когда — от облегчения.

А Невилл всегда был тихим, сдержанным и… надежным. Джинни впервые поняла по-настоящему, что такое «плечо друга». Даже с Гарри у нее не было такого чувства. Они были влюблены, они безумно нравились друг другу, они были счастливы вместе — но и она, и Гарри были слишком независимыми людьми. Настолько, что эта независимость… нет, дружбе она не мешала, но из-за нее они как-то и не догадывались, что можно и любить, и дружить. Как говорится, «не приходило в голову». А теперь Джинни начала понимать — не обязательно делать выбор между «любить друг друга или остаться друзьями». Как-то она поделилась этими мыслями с Луной, и та, по обыкновению, выдала совершенно неожиданную мысль.

— А я всегда знала, что это очень глупо, — сказала тогда Луна. — Когда выбираешь из двух, всегда есть четыре варианта. Можешь взять или одно, или другое… или и то, и другое… или ни одно из двух.

Джинни эта мысль поразила и очаровала. Слегка растерянная, она все же возразила:

— Но насчет того, что я говорила… Ни одно из двух — то есть, ни любви, ни дружбы… Зачем?

— Незачем, конечно, — согласилась Луна, — но ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть как раз так и выбрал. Дурак он, правда?

От ее слов Джинни поперхнулась. Луна то ли не заметила, то ли не обратила внимание.

— Ты знаешь нашу дверь в Когтевране? Где ручка задает вопрос и не откроет, пока не дашь умный ответ? — спросила она чуть погодя; Джинни кивнула. — Однажды спросила: «Какое из двух зол лучше выбрать — большее или меньшее?» Я ответила: «Из двух зол лучше вообще не выбирать».

— Здорово! И что? — с огромным любопытством спросила Джинни.

— И она меня впустила, — рассеянно ответила Луна. — Еще сказала, что я умница. Я и сама знаю, конечно, но все равно приятно. Я к тому, что вот, когда надо выбрать зло, лучше не выбирать.

— Четвертый вариант, — засмеялась Джинни.

— Ну да. А есть и пятый.

Джинни заморгала:

— Это как?

— Выбрать что-нибудь еще. В жизни ведь всегда больше двух.

— Больше двух… чего?

— Да чего угодно. В жизни все есть.

Джинни и сейчас с удовольствием вспоминала, как они смеялись в полутемной кухне. Солнце уже садилось, а они так заговорились, что Луна забыла лечь спать, а тут вошла миссис Уизли и уже нахмурила брови, собираясь заявить, что Луне пора домой. Но девочка нашлась:

— Ой, миссис Уизли, у вас не найдется чего-нибудь поесть? Я что-то проголодалась!

От этих слов Молли прямо растаяла. Она обожала кормить Луну, вздыхая и причитая, какая она худенькая и как мало ест, и ставя ей в пример завидный аппетит Невилла.

— Правда, она догадалась, что это ты нарочно, — весело сказала она Луне. — Помнишь, когда проворчала: «У Сириуса, что ли, нахватались?»

— Я так и не поняла, что это значит, — отозвалась Луна, — а спросить забыла.

-Да бывало, что Сириус иногда заходил по делам Ордена. Они с мамой всегда ссорились, но ее стряпню он любил! Порой приходил голодный, а мама назло не приглашала его к столу, тогда он превращался в собаку, вилял хвостом и смотрел ну такими грустными глазами, что она просто не выдерживала и кормила его! Ой… простите, сэр!

— За… что? — сквозь смех спросил Дамблдор.

— Ну… отвлеклась я, я ведь не о том должна была рассказать.

— Ничего… — успокоил ее призрак, ожидая, пока все отсмеются (улыбалась даже Ариана на портрете!) — Все равно — спасибо, что рассказали… Будет чем повеселить Минерву!..

— Правда, потом, до осени, как бы и рассказывать почти что нечего, — уже серьезно сказала Джинни. — Я почти не выходила из дома. Один раз сходили к папе Луны в гости… — она передернулась: видно, Ксенофилиус Лавгуд угощал ее своими «специалитетами». — Луна, знаешь — только не обижайся… я после этого поняла, почему ты так любишь сладкое!

— Да я не обижаюсь, — засмеялась Луна. — Я привыкла, а папа считает, что все это очень полезно. Да и через некоторое время начинает нравиться… правда-правда! — заверила она Гарри, Рона и Гермиону, которым тоже довелось все это попробовать, и сейчас выражения их лиц соответствовали воспоминаниям. — Но от сладкого я и правда не отказываюсь.

— В общем, событий не было, — подытожила Джинни, — кроме… личных, — она ласково глянула на Невилла. — Даже потом, когда мы первого сентября поехали в Хогвартс. Мы все так рады были — я могла отвлечься на учебу, а то весь август просидела на иголках… Луна с Невиллом могли немного расслабиться — как-никак, у Хогвартса неслабая защита, ее еще больше усилили. Мы вновь собрали Отряд Дамблдора и решили, что возобновим тренировки. Пусть Гарри с нами и нет, но втроем как-нибудь его заменим.

…Август — как на иголках, сентябрь и октябрь — на нервах. Хорошо, что друзья рядом. Хорошо, что изменилась Флер — после свадьбы, а может, из-за того, что было нападение, она стала другой. Перестала паясничать и рисоваться, взяла себя в руки, даже терпела Селестину Уорбек. Впрочем, к концу августа они с Биллом все же переехали в свой коттедж на берегу моря, и Джинни несколько раз ловила себя на том, что скучает не только по брату, но и по невестке — к тому времени с Флер уже можно было разговаривать. А еще больше — по Габриель, ее аккордеону и песенкам, которые она знала неисчислимое количество, многие даже в английском переводе!

«От лампы светлый круг, и в очаге огонь,

Висок, задумчиво склоненный на ладонь,

Когда легко мечтать, любимый взор встречая,

И книгу ты закрыл, и вьется пар от чая,

И сладко чувствовать, что день умчался прочь,

И суету забыть, и встретить вместе ночь,

Союзницу любви, хранительницу тайны.

Как тянется душа в тот мир необычайный,

Считая каждый миг и каждый час кляня.

Из тины тусклых дней, опутавших меня.»

(Поль Верлен)

За эту песенку, особенно запомнившуюся, Джинни простила девочке пламенные взгляды из-под ресниц, которые она бросала на Гарри. Да и что сердиться на такую малышку, к тому же француженку? Любовь у них в крови. Как естественно в ее исполнении звучит «…и встретить вместе ночь», а ведь ей и двенадцати еще нет. Смешно. А песенка замечательная.

Иногда ночью, когда тревога не давала сомкнуть глаза, а Луны и Невилла рядом не было (должны же они когда-то спать!), Джинни начинала шепотом повторять слова песни — иногда не все, просто какую-ту строчку. И становилось легче. «От лампы светлый круг… светлый круг… светлый круг…»

Что было такого в этих словах, она не могла понять — но они давали ей силу.

«…как тянется душа в тот мир необычайный…» Она даже не вздрагивала, если вдруг на фоне ночного неба возникал крылатый силуэт, и на подоконник садился усталый громадный филин. Не каждый день, конечно, но хотя бы раз в неделю обязательно прилетал — аж из Парижа. Даже такой сильной птице было нелегко преодолеть столько миль, и Джинни начинала сердиться, что Габриель зря мучает птичку, но потом переставала. Девочка писала по-английски с забавными ошибками (которых от письма к письму все же становилось меньше), и каждый раз спрашивала — как у вас? Все ли живы-здоровы? Слышно ли что-нибудь о Гарри, Гермионе, Роне? Луне большой-большой привет!