Georgius - Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая

• Название: Фанфик Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая
• Автор: Georgius
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Это книга 8. Волдеморт побежден. Многие погибли в битве, среди них: Гермиона Грейнджер, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд. И не только они. Гарри не смирился. Мало победить зло — надо победить смерть. Прошлые события не могут совпадать с теми, которые будут у Роулинг в Книге 7, потому что был осуществлен таймринг (петля времени), и все происходит визмененной истории. Зачем это было нужно — узнаете.

---

— Нет… — запротестовала Гермиона.

— Да, — непререкаемым тоном возразил Дамблдор. — Вот как мы сделаем…

Он задумался.

— Они могут заночевать здесь, — мягко подсказал призрак. — А утром мы пошлем сов остальным. И тогда, Минерва, все шестеро смогут послушать твой рассказ.

— Пожалуй, ты прав, Альбус, — после короткого раздумья согласилась Мак-Гонагалл. — И я смогу все обдумать. Как вы на это смотрите?

Гермиона переглянулась с Гарри:

— Наверное, не против… если есть где.

— Спальня девочек в Гриффиндоре пока пустует, устроитесь там. А утром, когда отдохнете, соберемся в Выручай-комнате.

— Так… — озадаченно протянул Гарри, вспомнив о «защите от мальчиков» на лестнице. — А как я попаду в спальню? Может, мне лучше в нашу? Там сейчас вроде только Симус и Дин живут?

Гермиона расстроено посмотрела на него.

— Все в порядке, — успокоила его Мак-Гонагалл, написав что-то на листке пергамента. — Вот заклинание, мисс Грейнджер, оно отключает защиту.

Гермиона посмотрела на листок, почему-то засмеялась и спрятала в карман.

— Да, вот только… — озабоченно добавила Мак-Гонагалл.

— Что?

— Там ваш портрет, мисс Грейнджер, и портрет мисс Браун.

— Живые?

— Конечно! Так… — Мак-Гонагалл озабоченно нахмурилась. — Пожалуй, я сейчас схожу туда и объясню им. Попрошу их сходить в гости к другим портретам. Да… А завтра уже выделим вам новую комнату.

Она пошла к двери.

— Подождите, профессор!

— Да, мисс Грейнджер?

— Лаванду — ладно… нет, я ничего против нее не имею, но мы никогда не были особо близки. А мой пусть останется! — горячо попросила Гермиона.

— Хотите пообщаться с собой? — улыбнулся Дамблдор с портрета.

— Вы знаете… — смущенно объяснила она. — Я с детства об этом мечтаю. Вернее, когда я была маленькой, я себе такую игру придумала… прочитала в одной книжке про девочку, которая разговаривала с собой, как с другим человеком, и тоже так играла… Смешно, наверное.

— Да нет, — задумчиво возразил Дамблдор, — в этом есть своя мудрость.

Он переглянулся со своим призраком, и оба засмеялись.

— Мы ведь часто общаемся, — сказал Дамблдор-призрак, — и в этом есть своя прелесть.

— Приятно пообщаться с таким интеллигентным человеком, — добавил портрет. — Минерва, тебе незачем туда ходить. Я сам схожу к ним и поговорю с мисс Браун. Сейчас во многих комнатах есть такие портреты…

— Я знаю, — тихо сказал Гарри.

Дамблдор сочувственно кивнул.

— И среди них есть и подруги мисс Браун, так что ей не придется скучать в каком-нибудь безлюдном пейзаже. А тебе, Минерва, лучше и правда пойти к себе и как следует выспаться.

— Тогда спокойной ночи, Альбус, — кивнула Мак-Гонагалл. — Если, конечно, ты когда-нибудь спишь — я, к своему стыду, до сих пор этого не знаю.

— Нет, Минерва, я никогда не сплю, я просто размышляю, поэтому все равно люблю спокойные ночи. До завтра.

Он скрылся за край рамы.

— Я вас провожу, Минерва, — сказал Джеральд, который с интересом слушал их разговор. — Я тоже собирался к себе. Эльза, наверное, уже легла спать.

— Будьте любезны, — согласилась Мак-Гонагалл.

— Папа! — запротестовала Гермиона. — Мы по вас так соскучились!

Джеральд засмеялся:

— Ну да, целых два дня! — он подошел, обнял плечи дочери. — Потерпи, Герми… — он сделал паузу, — …она!

— Ладно тебе!

— Происходит много важного, деточка, — объяснил он (Гермионы сразу стала серьезной. Она даже не обратила внимания на «деточку»). — И приходится усваивать кучу информации в кратчайшие сроки… Помнишь, как у тебя было, когда ты нагрузила на себя все предметы на третьем курсе?

Глядя на него снизу вверх, Гермиона кивнула.

— Но куда вам спешить? — спросила она. — Вы и так за неделю усвоили больше, чем я за год! Или… это из-за новой опасности? Да? Папа, ну хоть намекни — в чем дело?

Джеральд отпустил ее и начал теребить подбородок.

— Это не то, что раньше… — он оглянулся на Дамблдора-призрака, который ободряюще кивнул. — Не какой-нибудь там новый Волдеморт или что-то в этом роде. Это из вещей, в которых маглы разбираются куда лучше волшебников. Если коротко — политический кризис.

Гермиона с недоумением нахмурилась:

— Но ведь политика — это проблемы Министерства, не так ли?

— Да, — подтвердил Джеральд, — это их проблема. А решать ее, похоже, нам. Ладно… Узнаете все. Пообщаемся еще, не расстраивайся — мы тоже по вас соскучились. Пойдем? В чем дело, Гарри?

— Да, пойдем, — Гарри спохватился. — Извините, я никак не мог понять, чего здесь не хватает! Где феникс, сэр? — спросил он у Дамблдора. — Опять сгорел?

— Нет, Фоукс жив, здоров и полон сил! — успокоил его Дамблдор. — Он в разведке, Гарри. Думаю, скоро ты его увидишь. Спокойной ночи!

Дойдя до развилки коридоров, все немного постояли, снова пожелали друг другу спокойной ночи. Джеральд ушел в боковой коридор, Мак-Гонагалл неторопливо стала подниматься на свой этаж, а Гарри с Гермионой направились в Гриффиндор.

Гостиная пустовала. Гарри машинально шагнул к спальне мальчиков, потом, спохватившись, догнал Гермиону, которая уже была на противоположной лестнице. Он слегка отстал, с опаской поглядывая под ноги. «Защита от мальчиков» была элементарной, но действенной — если мальчик ступал на лестницу, ведущую в спальню девочек, ступеньки мгновенно сливались в мраморный скат, гладкий и скользкий, как лед — удержаться на нем было невозможно. Девочек это веселило, мальчиков, понятно, не очень, и дело обычно ограничивалось одной попыткой.

— Святая святых… — усмехнулся Гарри, когда они остановились перед дверью.

Гермиона, взявшись за дверную ручку, почему-то медлила в нерешительности. Она посмотрела на него и улыбнулась.

— А как ты сняла заклинание, кстати? — полюбопытствовал Гарри. — Палочку ты не доставала. Я вообще думал, что ты забыла, и мы вот-вот слетим вниз. Или мне и сейчас не положено знать?

Снова рассмеявшись, она достала листок. Гарри прочитал: «Когда в спальне нет девочек, защита на участке лестницы ниже спальни перестает действовать».

— А почему она назвала это заклинанием? — удивился он.

— Мак-Гонагалл тоже иногда шутит! Ладно…

— Ты боишься? — с пониманием спросил он. — Это же всего лишь портрет. Как Полная дама, которой мы только что сказали пароль.

— Да. Но это мой портрет, Гарри… Мой живой, говорящий портрет. И я сейчас подумала — а каково ей? Да и… кто она? Я или кто-то другой?

— Ты! — решительно заявил Гарри. — Ведь Дамблдор на портрете — это Дамблдор!

Похоже, ему удалось вернуть ей решимость. Гермиона повернула ручку и первой вошла в спальню.

Глава 10. Астрономическая башня.

Спальня девочек — «святая святых» и… немалое разочарование! Гарри озирался, пряча усмешку. А что он, собственно, ожидал? Такая же, как у мальчиков, круглая комната, пять кроватей под пологами, высокое стрельчатое окно с видом на озеро. И две большие картины, рядом с каждой — золотая табличка…

Кровати у картин были отгорожены толстыми красно-оранжевыми шнурами на золотых стойках. На одной картине не было никого, только изображение части незнакомой комнаты с большим трельяжем и туалетным столиком. Гарри снова усмехнулся про себя — в этом вся Лаванда! И тут же себя осадил: «Не стоит так — ее нет в живых; какой бы она ни была — она сражалась за Хогвартс…»

Он подошел к Гермионе, застывшей перед своим портретом, взял за окаменевшие в напряжении плечи. Гермиона слегка вздрогнула, тихо вздохнула, переводя дух, и он почувствовал, как ее мышцы расслабляются.

А потом с облегчением вздохнула Гермиона на портрете. И улыбнулась.

— Подойдите, — попросила она. — Пожалуйста…

Они присели на край кровати. Гермиона-на-портрете (фоном была часть гостиной со столом, за которым она любила заниматься) подвинула стул к раме, уселась боком, положив локоть на спинку — и эта поза, такая знакомая, уютная и любимая, делала ненужными любые другие аргументы. Это была Гермиона. И она сказала:

— Я — это ты, Гермиона… Не нужно меня бояться.

— Я не боюсь.

— Ты боялась за меня. Боялась сделать мне больно, — портрет говорил уверенно, как о чем-то точно известном, — но значит, боялась за себя, ведь ты — это я.

— Ты чувствовала то же самое?

— Не совсем. Я ведь в другом окружении. У нас — как у Дамблдоров, они ведь не говорят одно и то же хором, верно? И не думают хором, — она рассмеялась. — И все равно каждый из них — Дамблдор.

— Да, ты права, — согласилась Гермиона. — Знаешь, Гермиона…

И обе расхохотались.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Как мечтала в детстве…

— …увидеть себя перед собой… — подхватила ее двойник.

— …и сказать себе…

— «Ты знаешь, Гермиона?!..»

Тут уже рассмеялись все трое. И смеялись долго. А потом Гермиона-на-портрете серьезно сказала:

— Я знаю все то же, что и ты, Гермиона. Все помню. И все чувствую.

— Все-все?

— Гарри очень ласково поглаживает твою спину чуть ниже затылка, — с лукавой улыбкой сообщила она.