Джо Бойд - Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е

• Название: Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е
• Автор: Джо Бойд
• Издательство: ГOHZO
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904557-04-9

Джо Бойд — личность легендарная. Он не просто свидетель того, что было в шестидесятых, он участник и во многом двигатель. На фестивале в Ньюпорте, когда Боб Дилан впервые вышел на сцену с электрогитарой, Бойд сидел за пультом. Перебравшись в Лондон, открыл знаменитый клуб UFO, где впервые выступили Pink Floyd и многие другие легендарные исполнители.

Бойд продюсировал первые записи Floyd с Сидом Барреттом, а также Fairport Convention, The Incredible String Band и Ника Дрейка.

Это, пожалуй, самая правдивая книга о шестидесятых, написанная человеком, который имеет полное право сказать: «…я тогда жил, и я их помню».

---

В то время мир европейского джаза окружала аура преуспеяния и изысканности. Промоутеры жили на широкую ногу; их состояния были в большинстве случаев либо получены по наследству, либо заработаны не на музыке, а на чем-то другом.

Я начал свое вхождение в этот мир избранных на самом пике послевоенного успеха джаза Проведя лето на диванах (а иногда и на полу) у своих друзей, в начале августа я сел на мотоцикл и пересек Ла-Манш на пароме. Прибыв в Париж после полуночи, я добрался до роскошного отеля Prince de Galles, который Джорджу Вэйну был вторым домом Консьерж рассматривал меня с ужасом: я был весь перепачкан смазкой, а защитные очки усеяны следами разбившейся мошкары. Однако к утру я был отмыт, вычищен и готов присоединиться к этому иному миру.

Когда наступило время ланча, мы поднялись по улице до ресторана Fouquet’s на Елисейских полях, чтобы встретиться с Филиппом Кекленом, редактором журнала Jazz Hot, и рассказать ему о составе участников осеннего турне. В нем должны были принять участие Майлз Дэвис, Дэйв Брубек, The Charlie Parker AU-Stars и Сонни Ститт, Джей Джей Джонсон и Ховард МакГи, Роланд Керк, Систер Розетта Тарп, The Original Tuxedo Brass Band из Нового Орлеана, The George Russell Sextet и The Coleman Hawkins/Harry Edison Swing All-Stars. Восемь групп, шесть различных намеченных маршрутов и четыре тур-менеджера. Я неплохо говорил по-французски, но из опасения обнаружить в своей тарелке что-нибудь незнакомое, заказал «entrecote Ыеп cuit avec pommes frites»[63]. По дороге обратно в отель Джордж положил мне руку на плечо и сказал; «Знаешь, парень, если ты собираешься на меня работать, тебе нужно научиться есть». В течение следующих трех вечеров мы ходили по ресторанам, отмеченным «звездами» в справочнике Michelin[64], и Джордж исправлял мои вкусы, заказывая ужины из трех блюд с подходящими винами.

Чтобы положить руку мне на плечо, Джорджу пришлось немного потянуться. Он — мужчина невысокого роста, полный и лысеющий — ходячая карикатура на промоутера с сигарой во рту. На самом деле всю жизнь Джордж действует вопреки этому стереотипу (и не курит сигар). Для начала стоит сказать, что он джазовый пианист с хорошим образованием. Он привел в ужас своего отца, владельца небольшой фабрики по пошиву одежды, отвернувшись от семейного бизнеса, чтобы следовать своим музыкальным пристрастиям К тридцати годам Вэйн успел открыть джаз-клуб Storyville в Бостоне и жениться на Джойс, которая не только не была еврейкой, но более того, была чернокожей. В пятидесятые благодаря его энтузиазму был создан Ньюпортский джазовый фестиваль, и его же решимость вернула фестиваль к жизни в шестидесятые, после того как в результате беспорядков, подогретых употреблением пива, он был изгнан из города Намечавшееся турне было первой попыткой Вэйна утвердить торговую марку Ньюпорта в Европе. Двигали им отчасти большое самолюбие и экономические соображения, отчасти же соображения гастрономические. Больше всего на свете Джордж любил путешествовать от Парижа до Ривьеры, следуя по маршруту Michelin, а турне как раз давало экономическое обоснование такому путешествию.

У одного из партнеров Вэйна по этому рискованному предприятию была квартира в Париже, где на стенах в полном стилистическом беспорядке были развешаны полотна Дега, Матисса и Боннара. Мы часто ходили в клуб Blue Note рядом с Елисейскими полями, где в одиночестве сидела пара девушек, а шампанское во льду и пустой стул служили приглашением получить дорогостоящее удовольствие. Невозможно представить себе атмосферу, более далекую от ауры английского паба или, если на то пошло, нью-йоркского джаз-клуба.

Когда в переговорах с Air France по поводу скидок на авиабилеты возникла кризисная ситуация, Джордж вызвал меня на встречу в отель «Карлтон» в Каннах. Мы лежали на пляже и звонили турагентам и промоутерам с красных телефонных аппаратов, от которых тянулись провода длиной метров в двенадцать, а в это время официанты подносили нам ланч и напитки. В один из вечеров Вэйн отвез меня в городок Сен-Поль-де-Ванс на холмах, чтобы выпить в ресторане «Золотая голубка»[65]. Он рассказывал мне историю рисунков Матисса и Пикассо, украшавших стены. Обратившись к большой фотографии Пикассо, висевшей над барной стойкой, Джордж провозгласил тост за здоровье изображенного, и в этот момент я слегка толнул его локтем На открытой террасе в лучах вечернего солнца сидел Пабло собственной персоной в окружении почитателей. За столом художника было шесть прекрасных женщин и маленький мальчик. Пикассо снял рубашку; он выглядел могучим и словно отлитым из бронзы, и женщины не могли оторвать от него глаз.

Из моего особняка недалеко от Трокадеро[66] я продвигал дела турне, бронируя номера в гостиницах и билеты на местных авиалиниях и организовывая интервью для прессы. По вечерам я гонял по Парижу на мотоцикле, торчал в Cafe Seine недалеко от бульвара Сен-Жермен среди джазменов-иностранцев и псевдобогемных личностей. Эти недели расслабленности были нужны, чтобы создать «положительный баланс» жизненных сил; с того момента, как турне стартовало, у меня редко бывало более четырех часов на сон, и я жил с ощущением, что вот-вот может произойти катастрофа.

Проблемы начались в Берлине, в первый же день гастролей. Европейские промоутеры настояли на включении в состав турне Роланда Керка, но бюджет был скромным, и Джордж отказался взять вместе с ним его группу. Он включил Керка в одну программу с The Charlie Parker AU-Stars, так что он мог играть с их ритм-секцией — Томми Поттером и Кенни Кларком Для Керка это был прекрасный выход из положения, но он терпеть не мог играть без своих постоянных музыкантов. В качестве компромисса по его желанию в турне добавили пианиста из Европы, с которым он уже работал, каталонца Тете Монтолиу. Мы знали, что Роланд — слепой, и его будет сопровождать жена, но понятия не имели, что Монтолиу тоже слеп, и поэтому потребуется присутствие и егожены тоже. Бюджет турне был уже практически утвержден, а это означало дополнительные расходы на авиабилеты, номера на двоих и суточные.

Группа Роланда впервые собралась вместе после обеда в день первого концерта. Поттер и Кларк были музыкантами старой боп-школы. С их точки зрения (как и с точки зрения Джорджа), манера Роланда играть на трех саксофонах сразу была просто трюком, и еще меньше смысла они видели в его сложных тактовых размерах. Но Роланд провел целое утро с Тете, работая над упрощенными версиями аранжировок. Когда они начали играть их за кулисами, остальные двое только рассмеялись. В рамках турне в каждом городе был запланирован один концерт. «Да назовите просто несколько стандартов, выберите тональность и отбивайте ногой темп», — сказал Томми.

Первые два концерта прошли без происшествий, но взаимное неудовольствие нарастало. На третий день я посадил Розетту и The Tuxedo band на самолет из Гамбурга в Цюрих, потом слетал в Бремен, где забрал The Parker All-Stars и Роланда В Цюрихе мы встретили группу Хокинса и Эдисона, прибывавшую из Франкфурта, и я посадил их на самолет до Женевы, где их должен был встретить другой тур-менеджер. Я привез Роланда и AllStars в концертный зал, потом сел в бернский поезд, чтобы доставить Розетту и Tuxedos на вечерний концерт. Вернувшись после концерта в Цюрих, я обнаружил, что мой почтовый ящик набит записками, большинство из которых гласило: «Обязательно поговорите со мной прежде, чем с кем-либо другим…»

По просьбе промоутера существовала договоренность, что Роланд будет выступать последним По этой причине Сонни Ститт, Джей Джей Джонсон, Ховард МакГи и Уолтер Бишоп-младший провели антракт, обсуждая с целой толпой девушек, куда лучше пойти после концерта На вечеринку отправились все — за исключением Кенни и Томми. В таком свете дополнительные 200 долларов, которые Джордж платил им за выступления с Роландом, начинали казаться сущими грошами.

На сцене Роланд выглядел диким и необузданным По сторонам от тенор-саксофона на его шее висели манзелло и стритч — язычковые инструменты его собственного изобретения. Керк был одним из первых, кто носил африканский дашики[67] и яркие цветные головные уборы, что в сочетании с темными очками и бородой делало его похожим на жреца какого-то экзотического культа, совершающего обряд. Рубящим движением он резко бросал руку вниз, давая знак, что ритм-секции нужно остановиться, чтобы он мог играть без аккомпанемента Используя свою технику циркулярного дыхания, Керк играл одновременно на трех инструментах одно арпеджио за другим, создавая трехголосные гармонии. Кенни и Томми согласились за этим понаблюдать и даже оказались способны раз или два «попасть» в импровизацию — в Берлине и Бремене, но в Цюрихе все время играли «мимо».

Ярость добавила страсти в его игру, и Керк произвел фурор. Зрители бурно аплодировали стоя, требуя сыграть еще. Кенни и Томми привыкли провожать своих незрячих коллег со сцены после окончания концерта, но на этот раз Роланд сердито вырвал свою руку и произнес что-то, чего из-за шума невозможно было расслышать. Кенни сказал, что воспринял это как «отвали», поэтому они с Томми только пожали плечами и ушли со сцены. За несколько секунд они надели пальто и вышли через заднюю дверь, направившись в бар в надежде, что пока еще не все девчонки заняты.