Глиннис Кемпбелл - Мой спаситель

• Название: Мой спаситель
• Автор: Глиннис Кемпбелл
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0284-4

Дункан де Ваэр дал клятву защищать тех, кто не может сам постоять за себя. Поэтому, когда юная Лине де Монфор публично оскорбила жестокого пирата, Дункан, переодевшись цыганом, решил ни на шаг не отпускать ее от себя. Лине не верит, что ее жизнь в опасности, и не желает иметь ничего общего с простолюдином. И лишь попав в плен, Лине понимает, что загадочный цыган — ее единственная надежда на спасение и можно доверить ему не только свою жизнь, но и сердце…

---

«Теперь они в моих руках», — подумал Дункан и прищурился, готовясь нанести последний удар. Он небрежно уронил лопату. Его жертва пятилась назад нетвердыми шагами. Потом движение, которое он уловил краем глаза, напомнило ему о том, что за ним наблюдает Лине.

По всем правилам ему следовало прикончить негодяя — так подсказывал ему здравый смысл. Побежденный противник был морским пиратом, одним из разбойников Эль Галло, и он, безусловно, не заслуживал даже быстрой и легкой смерти. Но Дункан не мог заставить себя хладнокровно убить его, во всяком случае, не на глазах у своего ангела.

Внезапно ему в голову пришла блестящая идея. Ему представилась великолепная возможность преподать Лине де Монфор урок о том, что у представителей низших классов тоже есть честь и достоинство. В конце концов, он сам не раз наблюдал за рыцарским поведением беднейших крестьян и видел честь и достоинство в самых жалких лачугах. Ему представился шанс доказать, что не состояние и титул делают джентльмена джентльменом.

Дункан приставил зубья вил к выступающему кадыку пирата.

— Мне следовало бы заколоть тебя, негодяй, — объявил он, — но я не сделаю этого. Я не хочу причинять миледи огорчения, которые может ей доставить вид твоей крови.

Томас по-прежнему не сводил глаз с длинных зубьев перед собой.

— Вы двое, — продолжал он, приведя Клайва в чувство пинком по тощей заднице, — вернетесь к Эль Галло. Вы скажете ему, что заглянули в глаза смерти и я оставил вас в живых. Да, еще вы предупредите его, что если кто-нибудь тронет хотя бы волос на голове леди Лине де Монфор, то ему придется иметь дело с… — Он выпрямился, озаренный новой блестящей идеей. — С единственным человеком, который когда-либо нанес поражение самому сэру Холдену де Ваэру.

— Де Ваэру… — выдохнул Клайв. — Но никто и никогда…

— А в следующий раз я могу и не проявить подобного милосердия. — С этими словами он опустил вилы.

Томас отполз назад и направился к выходу, позабыв и о своем мече, и о своем напарнике. Клайв на четвереньках последовал за ним. Дункан кольнул его вилами в зад с силой, как раз достаточной для того, чтобы пираты поспешили убраться за дверь амбара в поисках безопасности. Испанцы вскрикнули и пустились наутек.

Лине стояла с открытым ртом, а вокруг нее постепенно оседала пыль. Она просто стояла и смотрела в спину своего необычного спасителя — на его измятую одежду и спутанные волосы, в которых застряли соломинки. Неужели она все расслышала правильно? Она готова была поклясться, что он назвал ее леди. Он проявил по отношению к пиратам благородство знатного лорда, отпустив с предупреждением, которое ни о чем не говорило. Неужели у этого цыгана все-таки были свои принципы?

Нет, решила она, тряхнув головой, особенно после этой беспардонной лжи, которую он сочинил, заявив, что победил Холдена де Ваэра.

Она отряхнула соломинки со своей куртки.

— Если вы собираетесь и дальше лгать, советую вам делать это более тонко. Холден де Ваэр, подумать только!

Он обернулся к ней, и от ужаса слова замерли у нее на языке. Она молча смотрела, как ярко-красные бусинки побежали вниз по груди цыгана, пачкая белое полотно его туники.

— Вы ранены, — выдохнула она.

Дункан нахмурился и посмотрел вниз. Это? Это всего лишь царапина. Забинтовать ее какой-нибудь тряпицей, и порез заживет за неделю.

— Это ерун… — Святой Боже! Лине стала белой как снег. Она выглядела так, словно вот-вот лишится чувств. Сердце замерло у него в груди. Она ранена? Забыв о своей царапине, он быстро подошел к ней и схватил за плечи, его глаза излучали заботу. — С вами все в порядке? — спросил он охрипшим от волнения голосом.

Она отшатнулась, и глаза у нее закатились, как у перепуганной дамской лошади, когда она вновь посмотрела на его грудь.

— Вы ранены, — пробормотала она.

Он прищурился и быстро осмотрел ее в поисках ран. Она казалась невредимой, слава Богу. Он почувствовал огромное облегчение.

Но она все еще была бледна как смерть.

— Так много крови, — прошептала она слабым голосом.

Ее забота тронула его.

— У меня ее достаточно, миледи, так что можно не бояться, — заверил он ее, задирая подол своей туники и прижимая его к ране, чтобы остановить кровотечение. — Это всего лишь царапина.

Лине перевела дух и заставила себя успокоиться. Если цыган может терпеть такую рану, то и она тоже. Она отвернулась, запустила руку под накидку и оторвала большой лоскут своего нижнего белья. Прикусив нижнюю губу, чтобы та не дрожала, она подошла к нему. Но заставить себя посмотреть на ужасную рану она не могла. Отведя глаза, она доверилась своим рукам и вслепую прижала материю к ране.

Он накрыл ее руку, лежавшую на его груди, своей. В его глазах светилось любопытство.

— Вы никогда не убивали мужчину кинжалом, — сказал он, вспоминая ее хвастовство.

— Нет, — ответила она, слишком взволнованная, чтобы лгать.

— Вы ведь сама кротость, правда, под всеми этими толстыми слоями шерсти, не так ли?

Ее молчание было красноречивее любого ответа.

— Тогда я рад, что пощадил этих двоих, — мягко сказал Дункан. Он осторожно отвел ее перепачканные кровью пальцы, все равно они были не в силах выполнить непривычную для них задачу. — Ступайте, вытрите руки о солому. Я сам перевяжусь, — пробормотал он.

Она посмотрела на свои руки и попыталась представить, что пальцы перепачканы карминовым красителем, а не его кровью.

— Я никогда не выносила вида крови, — с некоторым отвращением пробормотала она.

— Для женщины, не способной видеть кровь, — заметил он, морщась от боли, туго забинтовывая рану на боку, — вы достаточно кровожадны. — Он многозначительно посмотрел на свою ладонь, на которой до сих пор отчетливо были видны отпечатки ее зубов.

Лине покраснела, но, к счастью, от необходимости отвечать ее избавила ворвавшаяся в амбар жена фермера.

— Поль! — заверещала женщина, увидев своего супруга на земле. Ее голос пробудил бедного малого от его неестественного забытья. Женщина с горящими диким блеском глазами набросилась на цыгана с обвинениями: — Вы! Вы — неблагодарный негодяй! Я дала вам хлеба, и вот как вы отплатили мне — избили моего супруга. Убирайтесь отсюда! Убирайтесь!

— Отродье дьявола! Проклятый лгун…

— Как вы смеете! — вскричала Лине, величественным жестом поправив свои юбки. — Послушайте, вы, сумасбродная женщина! Если бы не этот мужчина, ваш супруг был бы уже мертв! А вы! Вас бы сейчас какой-нибудь морской разбойник нес на плече на рынок рабов!

Уголки губ Дункана растянулись в довольной улыбке. Высокомерный ангелочек пребывала в крайнем раздражении. Это был неожиданный поворот — Лине де Монфор встала на его защиту.

Матильда была явно ошарашена. Она вопросительно взглянула на него.

— Кто она?

Дункан изо всех сил постарался сохранить серьезное выражение лица.

— Это, — церемонно начал он, — леди Лине де Мон…

— Матильда? — слабым голосом позвал ее пекарь, Матильда сразу же бросилась к нему. Все остальное было забыто, пока она бормотала слова утешения своему все еще не пришедшему в себя мужу, одновременно пытаясь объяснить присутствие незваных гостей в его амбаре.

Дункан прошептал Лине:

— Мне все еще предстоит заплатить за хлеб и кров. — Он задумчиво нахмурился. — Хотя, боюсь, моя рана затруднит выполнение работы.

— Работы? — прошептала она в ответ. — Какой работы?

— С другой стороны…

— Разве нам не следует сбежать…

— Вы когда-нибудь доили корову?

Она молча уставилась на него.

— Доили? — повторил он.

— Корову?

— Да.

— Вы шутите.

— Ничуть, — ответил он. — Я научу вас. Это несложно.

Конечно же, он шутил. Она не собиралась пачкать свои руки, руки де Монфоров, о коровье вымя. О чем она и поведала ему шепотом.

Он пробормотал ей в ответ:

— Получается, вы хотите, чтобы прошел слух, будто один из де Монфоров украл три каравая хорошего хлеба и не заплатил за ночлег?

Лине поджала губы. В чем-то он был, безусловно, прав. И, судя по блеску в его глазах, он от души наслаждался своей правотой.

В конце концов, решила она, не так уж все и ужасно. Собственно говоря, стоило ей приноровиться, как дойка коровы даже показалась ей приятным занятием. В чем-то оно напоминало ткачество — простое движение повторяется снова и снова, и результат достигается медленно, но верно. Ведро было уже на три четверти полным, но ей не хотелось останавливаться. И не только из-за того, что оказание услуги станет благородным делом и если она честно уплатит свой долг, то продемонстрирует всем, что де Монфоры — люди чести. Лине вынуждена была признать, что это новое занятие доставляло ей удовольствие, хотя и противоречило принципам, в которых ее воспитывали. Она робко прижалась щекой к теплому боку коровы. От животного пахло чем-то сладким, летним, и оно было мягким и теплым, как валяная шерсть.