Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

• Название: Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
• Автор: Винсент Буглиози
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-8370-0016-Х

Подлинная история одного из самых громких судебных дел XX в. — группового убийства “Семьей" Мэнсона актрисы Шарон Тейт и ее друзей. Леденящие кровь подробности, религия и мистика, психологический портрет “калифорнийского потрошителя" и документальный отчет о судебном процессе по делу Чарли Мэнсона. Разыгравшаяся в Голливуде конца 1960-х годов трагедия, о которой идет речь в этой книге, не имеет срока давности; имена её участников всё ещё на слуху, а главные действующие лица за минувшие годы приобрели статус культовых личностей.

Книга построена на подлинных материалах по делу Чарльза Мэнсона. Пунктуация издания подчеркивает документальный характер текста.

---

Никому из офицеров и в голову не пришло проверить пульс у кого-либо из лежащих. Как и в случае с телами в автомобиле и на лужайке перед домом, бесполезность этого была совершенно ясна.

Хотя ДеРоса, Вайзенхант и Барбридж были патрульными, а не следователями по делам об убийствах, все трое и ранее сталкивались на службе со смертями. Но прежде им не приходилось видеть ничего подобного. Дом 10050 по Сиэло-драйв был настоящей бойней.

Потрясенные офицеры разделились, чтобы обыскать остальные помещения. Над гостиной были устроены вместительные антресоли. ДеРоса взобрался по деревянной лестнице и нервно оглядел их, но никого не увидел. С южным концом дома гостиную соединял холл. В двух местах в нем обнаружилась кровь. Слева, сразу за одним из пятен, размещалась спальня, дверь которой была приоткрыта. Простыни и подушки смяты, покрывало сдернуто, будто кто-то — возможно, женщина в ночной рубашке, оказавшаяся на лужайке, — уже успел раздеться и улечься в постель, когда в дом заявились убийцы. На доске у изголовья кровати сидит игрушечный кролик с опущенными вниз лапами и настороженными ушами, словно бы насмешливо взирая на вошедших. Крови нет, как нет и каких-либо признаков борьбы.

Через холл, как раз напротив, — хозяйская спальня. Дверь также открыта, как и двери в дальнем конце комнаты: сквозь опущенные жалюзи виднеется бассейн.

Эта кровать шире и аккуратнее; откинутое белое покрывало открывает верхнюю простыню веселой цветочной расцветки и белую с золотым геометрическим узором нижнюю. Две подушки лежат скорее в центре кровати, чем у изголовья, — они словно отделяют сторону, на которой спали, от неиспользуемой. У стены напротив, экраном к кровати, стоит телевизор с двумя изящными шкафчиками по бокам. На верху одного из них виднеется белая плетеная колыбель.

Полицейские осторожно открыли примыкавшие двери: гардеробная, встроенный шкаф, ванная, еще один шкаф. И вновь никаких следов борьбы. Телефонная трубка мирно лежит на аппарате, на ночном столике у кровати. Ничего опрокинутого или небрежно брошенного.

Впрочем, на внутренней стороне левой створки раздвижных дверей обнаружились следы крови: предположительно, кто-то (возможно, опять же женщина на лужайке) бежал сюда, пытаясь спастись.

Выйдя наружу, офицеры были на мгновение ослеплены ярким бликом на поверхности бассейна. Эйзин упоминал гостевой домик за основным зданием. Теперь полицейские заметили это строение — или, скорее, его угол — где-то в шестидесяти футах на юго-восток, за кустами.

Тихо приблизившись к нему, они услыхали первые звуки с момента своего появления на территории усадьбы: собачий лай и мужской голос, произнесший: “Тс-с, тихо ты”.

Вайзенхант двинулся направо, в обход здания. ДеРоса повернул налево, чтобы пройти мимо передней его части, Барбридж прикрывал его сзади. Оказавшись на крыльце со стеклянной дверью, закрытой изнутри противомоскитным экраном, ДеРоса сумел разглядеть в жилой комнате сидящего на диване лицом к двери юношу лет восемнадцати. На нем были брюки, но никакой рубашки, — и хотя молодой человек вроде не был вооружен, объяснит позднее ДеРоса, это не означало, что оружие не лежит у него под рукой.

С криком “Ни с места!” ДеРоса пнул входную дверь.

Опешив, юноша поднял взгляд и уперся глазами в наставленное прямо на него оружие: сначала один ствол, а мигом позднее — и все три. Кристофер, принадлежащий Альтобелли большой пес веймарской породы, бросился к Вайзенханту и вцепился зубами в ствол его пистолета. Вайзенхант ударил собаку дверью и держал зажатой между дверью и косяком, пока юноша не отозвал ее, успокоив.

Существуют две противоречащие друг другу версии того, что произошло затем.

Юноша, назвавшийся Уильямом Гарретсоном, сторожем, позднее покажет, что офицеры сбили его с ног, заковали в наручники, рывком поставили на ноги и вытащили на газон, где вновь повалили наземь.

Потом ДеРосе придется давать показания об аресте Гарретсона:

В.: “Не падал ли он, не оказывался ли на полу, споткнувшись?”

О.: “Может, и падал; не помню, спотыкался он или нет”.

В.: “Вы приказали ему лечь на землю снаружи?”

О.: “Приказал, да, то есть лечь на землю, да”.

В.: “Помогли ли вы ему опуститься на землю?”

О.: “Нет, он сам упал”.

Гарретсон все спрашивал: “А в чем дело-то? В чем дело?” Один из офицеров ответил: “Сейчас покажем!” Подняв юношу на ноги, ДеРоса и Барбридж провели его назад по дорожке к основному зданию.

Вайзенхант остался в гостевом домике — искать оружие и забрызганную кровью одежду. Хоть ничего и не обнаружив, он все же заметил множество маленьких деталей. Одна из них в то время показалась столь несущественной, что он позабыл о ней, пока позднее расспросы не заставили ее всплыть в памяти. Рядом с диваном стояла стереосистема. Когда полицейские вошли в комнату, она была выключена. Поглядев на панель управления, Вай-зенхант отметил, что ручка громкости установлена между отметками "4" и "5".

В это самое время Гарретсона провели мимо двух неподвижных тел на газоне. О состоянии тела молодой женщины говорит хотя бы то, что Гарретсон принял лежащую за миссис Чепмен, экономку-негритянку. Мужчину он назвал “молодым Полански”. Если, по утверждению Чепмен и Эйзина, Полански находился сейчас в Европе, это опознание казалось бессмыслицей. Чего офицеры не знали, так это того, что Гарретсон считал Войтека Фрайковски младшим братом Романа Полански. И Гарретсон совсем стушевался, когда ему предложили опознать молодого человека в “рамблере”[12].

В определенный момент, никто точно не помнит, когда именно, Гарретсону разъяснили его права и объявили, что он арестован за убийство. На вопрос о своих действиях прошлой ночью он отвечал, что не сомкнул глаз всю ночь, писал письма и слушал пластинки, ничего странного не видел и не слышал. Его более чем сомнительное алиби, “вялые, неправдоподобные” ответы и неудачное опознание виденных тел привели арестовывавших Гарретсона офицеров к выводу, что подозреваемый лжет.

Пять убийств — и четыре из них, кажется, менее чем в сотне футов, — и он ничего не слышал?

Сопровождая Гарретсона по подъездной дорожке, ДеРоса заметил контролирующий ворота механизм — на столбике, не доходя до ворот. А также кровавое пятно на кнопке.

Вполне логично было бы предположить, что кто-то (возможно, убийца) нажал кнопку, чтобы выйти через ворота, и при этом, возможно, оставил на ней отпечаток своего пальца.

Офицер ДеРоса, в обязанности которому вменялось охранять место преступления до прибытия следственной группы, теперь нажал эту кнопку сам, успешно открыв ворота и, в то же время, уничтожив любые отпечатки, которые могли там оставаться.

Позднее он даст показания и на этот счет:

В.: “Имелась ли какая-либо причина, вынудившая вас дотронуться пальцем до окровавленной кнопки, управлявшей воротами?”

О.: “Я должен был пройти через ворота”.

В.: “Иными словами, это сделано преднамеренно?”

О.: “Мне нужно было убраться оттуда”.

Было 9:40 утра. ДеРоса позвонил в отделение, доложив о пяти смертях и об аресте подозреваемого. Пока Барбридж оставался на территории усадьбы, ожидая появления следственной группы, ДеРоса и Вайзенхант отвезли Гарретсона в участковое отделение Западного Лос-Анджелеса для допроса. Еще один офицер доставил туда же миссис Чепмен, но состояние экономки было настолько истерическим, что ее пришлось отвезти в медицинский центр Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, где она приняла успокоительное.

После доклада ДеРосы четверо следователей отделения полиции Западного Лос-Анджелеса были командированы на место преступления. Лейтенант Р. К. Мэдлок, лейтенант Дж. Дж. Грегоар, сержант Ф. Граванте и сержант Т. Л. Роджерс прибыли менее чем через час. К моменту появления последнего из них у ворот усадьбы уже стояли первые репортеры.

Прослушивая полицейские радиочастоты, они перехватили сообщение о пятерых погибших. В Лос-Анджелесе стояла сухая, жаркая погода, и возможность возгорания была постоянной заботой — особенно на холмах, где всего за несколько минут и человеческие жизни, и имущество могли исчезнуть в огненном аду. Очевидно, кто-то предположил, что пятеро человек погибли при пожаре. Должно быть, в одном из полицейских рапортов упоминалось имя Джея Себринга, поскольку один из репортеров набрал номер его дома и осведомился у дворецкого, Амоса Расселла, не известно ли тому что-нибудь о “погибших в огне”. Расселл позвонил Джону Маддену, президенту “Себринг интернэшнл”, и рассказал ему о звонке. Мадден был обеспокоен: ни он сам, ни секретарь Себринга не говорили с Джеем со вчерашнего вечера. Мадден связался с матерью Шарон Тейт, находившейся в Сан-Франциско. Отец Шарон, полковник армейской разведки, служил неподалеку, на базе Форт-Бейкер, и миссис Тейт навещала его там. Нет, она не говорила с Шарон. Или с Джеем, который и сам должен был подъехать в Сан-Франциско в тот же день.