Валерий Пудов - Приключения Трупа

• Название: Приключения Трупа
• Автор: Валерий Пудов
• Жанр: Современная проза

ЭТО — ШЕДЕВР!

Да, эта книга — новый шедевр мировой литературы.

В ней столько небывалого, мудрого и загадочного, что, возможно, пройдут годы, десятилетия, столетия (кто знает?), и каждое поколение будет находить в ней новые достоинства.

Перед нами — волшебная шкатулка, полная драгоценных, хотя иногда и страшных, бриллиантов. Объяснить их магию так же нелегко, как одному человеку познать мир — их нужно изучать долго и сообща.

---

И далее — развивали скрижали идей детальнее.

Вот двое метят в одну точку — укорот к страшному бою.

А третий накроет, и ко дну идет — живое.

Или зацепят мамашину дочку не двое в силе, а туча женихов. И — не согласны. Несчастный случай — готов.

А взгреет начальник подчиненного — и хмуро тлеет не чайник, а пожарище. И ждет самодура не компот, а уединенное кладбище! Куда яснее? Без продвижения по службе и повышения зарплаты — и мщение не по дружбе, и беда от утраты.

Однако если шеф — сущий лев в кресле, то в гнетущей обиде провидит угрозы, и негожий служака должен скрыть прыть и молить о пощаде, а иначе может лить слезы и в плаче копить сдачу на розы в ограде.

И в целом везде, где крайние интересы и бескормица, где за скромным делом — достойная концессия, заранее готовятся заупокойная месса и похоронная процессия.

Обычно один делец обещает другому шалопаю приличный доход, магазин, красавицу и хоромы к паю. Ан вышла промашка — и не ромашка в венец, а дышло в рот и клин в торец: подлец, наоборот, разоряет и не кается подобающе, а насмехается над грустью товарища. Но тут-то и прикусят плута, будто гуся: не струсят и пустят в распыл, чтоб жадный жлоб ощутил озноб и не шутил сурово! Да и другим злым темнилам чтоб неповадно было опять нарушать слово!

Отсюда и совет пропет для шебутного люда:

— Хочешь дольше жить, не обещай невзначай больше и что есть мочи смиряй прыть! А кто месть точит, дай прикурить!

3.

Планерка — не война за честь, каравай или корку. Она — к толку. А есть, говорят, шестерка — дай по затылку и посылай в наряд за бутылкой. И — продолжай разборку.

Работу искатели знали: внимательно обмозговали детали и кого-то — послали.

А получили свое питье — и обсуждение продолжали.

Разобрали как причину исчезновения — кончину от нападения:

— Неплохие губители — и лихие грабители. У них — не труд, а блажь, но скупых сотрут — в фарш. Не отдашь лишнего, возьмут последнее из нижнего. А не снимешь, войдут усерднее в раж (с ними нельзя так — разят за пустяк, а превратят — в гуляш) — и как по усам ни вмажь, не побегут в кусты: если ты — не кряж со стажем, сам на месте ляжешь, как на пляже. А поймут, что засутяжишь и сочтут свидетелем — ввернут в трубу и губу прижмут вентилем. Из-за живого под суд не пойдут: за слово разнесут в щепки, сомнут в жмых — и слепков твоих не будет! Крепкие люди!

Но и грабитель — житель не застрахованный: насел на промысел — без скромности, и на удел — рискованный.

На страже закона — машины и экипажи, дубины и патроны. А приползешь с повинной и без боязни орудий, за ложь к картинной казни присудят. Да и жертва ограбления от огорчения и забот прибьет этажеркой и — кумекай, на какой покой заметет с такой меркой!

4.

— А законопослушные лица даже от тщедушных едва ли могут защититься! — в стоне от распорки добавляли тихони планерки. — Без стражи в дорогу снарядиться — что в манто и с поклажей топиться!

И тревожно, как затыкали у яхты течь, напоминали факты придорожных встреч:

— У чужака на слово готово два, а скажи у межи три — нос от кулака утри. На вопрос у хамья — дубина, а голова твоя — не резина. А припасешь нож, и без силы — на вилы. А без сабли на грабли — скулёж! А найдешь трубу — попадешь под стрельбу. Бронежилет на пистолет — гож, а подожгут — не зальешь. А унесешь ноги с дороги направо, к дому — пришлют отраву и допекут по-другому. А сиганешь налево, за посевы, и тут — не защита, не приют, не мамаша — ваша карта со старта бита тузом: на езду верхом — узда с винтом! А не доймут свинцом, кирпичом или гаечным ключом, празднично сожгут голого в печи — и не кричи, что не топят в мадере: в глотку зальют не водку, а олово, а голову к жопе припрут двери. Или в лесу сожрут, как колбасу, дикие звери. Или домашние, но безликие и оголодавшие без гостинца кошки. Им одним не прокормиться у чужбины от малины да морошки. Не птицы! И ввысь — не устремиться! А на пашне удобней в гладь укатать оглоблей! А на нови злобней — лопатой: размахнись и с хрипатой песней, если не страшно от крови, тресни!

5.

Тихоням возражали в запале — как от погони без штиблет отступали:

— Нет для удобства лучше орудий, чем неистовые в буче люди!

— У изувера, — объясняли, — манеры плохие!

И примеры затем давали — такие:

— Хулиганы при встрече кистенем изувечат и ремнем задушат. А встанут в ряд, пряжкой череп раскроят — и черви бедняжку не подъедят: есть и ком со лбом, и туша, а не влезть и в уши!

— Депутаты — завзятые холуи, а хранят свои козыри: прожужжат мозги до одури — и ни зари, ни зги не зри! Убедят, что впереди — враги, а позади — глиста, что днем — закат, а суета — темнота и что сам во всем виноват и интрига — нечиста, посулят из-под ноги фигу, объяснят, что срам — неспроста, и — беги от брюзги, мигом прыгай с моста! А узрят тело, нагородят, что — перегиб, но погиб — за дело!

— Хороши и торговки! Из чего беляши у плутовки? Из того, от кого и обновки! Заведет ловкая девка в огород упитанного горожанина, а за спевкой у сарая и любовь, рассчитанная заранее: ночь напролет разгоняет в нем нежную кровь, за сном освежует втихую, как невежду-крестьянина, а днем несет прочь и продает израненного, как свежую баранину. Прибежал на сеновал от резвости — пропал без вести!

— Кончина неизбежна и на улице, и на работе. Дисциплина не в почете, трудятся небрежно, ни шатко, ни валко, и вот: то кадка упадет, то балка, то зальет кипятком, то свернет клубком и зажмет в тиски, то отравой рот забьет, то кучерявый клок с головой отдерет, то взорвет станок, а то и завод разнесет в куски — и нечего нести от увечного до гробовой доски: носки да мазки!

— И совсем не объять рать мертвецов на войне: врагов-подлецов и убивают без проблем, и считают без долгов — вдвойне. А орудий в заварухе — от края до края — что сыпи на спине! И люди там — что мухи на стене: выпив водки, не стой при посуде, ужиная до упада, а лупи прямой наводкой сплошь по головам гада — доживешь до парада, будет на цепи заслуженная награда! Да и вошь твоя, натруженная у старья, будет рада!

6.

Перечисление умерщвлений закончили озабоченно — в похмельной икоте на семейной ноте:

— Прячутся от гибели в домашние очаги, но там-то их и видели всегдашние враги! Качеством семья — однообразная, а у двоих талантов колея — разная: заартачатся и — расплачутся.

Расплата за вчерашнюю измену — без нежности: ухватом и об стену. По резвости — и кручина, а из ревности любимые руки придушат и невинного семьянина.

От скуки плюют родимые на уют, бьют баклуши, пьют и от винного пара упруго бьют супруга и режут друг друга, как свежую грушу — для отвара.

Детки изводят предков за средства — объедков вроде мало и прочего наследства.

А не перепало за счастливое детство ласки и калача от малолеток — гневливые предки без опаски, сгоряча, в клочья раскурочат деток.

Братья и сестры одного хотят остро — того, что, как имя и платье, не делится. Из-за чего и разлад между ними — снежной метелицей.

Тещи и тести — проще и хлеще: резво лезут не в свое дело, в одежду и белье для тела. И вещи у них — в кучу, и вести — в тучу, и учат молодых здраво, пока не получат от них мышьяка в приправу.

А бывает, ночь нашептала супругам любовную забаву, а вьюга — кровную расправу. Толочь плоть пристало до зари, но если родичи — вместе, то полночью — хоть умри! Сначала — не заходи, как в сарай, без стука и не смотри, как злюка, за трахом. Потом не досади тайком сапом и не мешай храпом под страхом нахрапа с кляпом. А невмочь терпеть третьего — впереди безмерная разлука: прочь, прощай! Верная смерть, встреть его и без звука укрощай!

7.

Оттого-то и в родстве с Трупом до удобного случая не спешили признаваться: во вдовстве — дремучие счеты, а в могиле — загробные пертурбации.

Завершили планерку глупыми овациями:

— Конец разборки — мертвец на закорки!

— Смерть — солнце: не рассмотреть и в оконце!

И заключили, что смерть — такова: невеста и вдова, круговерть и личина, а место и причина мертвечины — никогда не ясны, как беда, сны и дожди весны, и потому — не жди наводки по чужим молодкам, да и по сводкам никому не найти пути: охота за неживым — не работа для разметки, а задача наудачу — без разведки!

IV. ОТРЯДАМИ — ЗА ПАДАЛЬЮ

1.

За мертвым Тpупом снарядили группу с крупным эскоpтом.

Предположили, что, по всему, благодать ему — в почве, и срочно — в мыле спИны — стали проверять глубины.

Без оплаты труда, но и без бунта лопатами рыхлили чернозем, кольем долбили горы льда и просторы грунта, разрозненными бульдозерами прочищали магистрали.

Прочесали долины, равнины, теснины и ложбины.

И аврал дал охват, а результат не отстал от затрат.

Из-под засеянной земли, растерянно ахая, извлекли пахаря. У дороги набрели на ноги неистового автомобилиста. Бывшего вора откопали в подвале у конокрада, а остывшего ревизора вытащили из-под забора убыточного склада.