Юрий Шамшурин - В тайге стреляют

• Название: В тайге стреляют
• Автор: Юрий Шамшурин
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1969

Повесть Ю. Шамшурина посвящена событиям гражданской войны в Якутии. Коренное население — якуты-охотники, обманутые местными богатеями-тойонами, — вступает в белоповстанческие отряды. Неграмотные, забитые бедняки, опутанные религиозными и родовыми предрассудками, первое время не понимают, что борются против власти трудового народа. О постепенном пробуждении их классового самосознания и повествует книга «В тайге стреляют».

Ю. Шамшурин много лет прожил в Якутии и хорошо знает жизнь и обычаи этого края.

Первая часть повести под тем же названием выходила в 1967 году в издательстве «Советский писатель».

---

— В санях ищи! — приказал Павел.

Сам же несколькими взмахами ножа вспорол хомут, чересседельник.

— Как у тебя там? — осведомился Цыпунов, распрямившись.

— Винтовка. Больше ничего.

— Лучше копайся!

— И так стараюсь, Павел Иванович!

Пальцы на морозе закоченели. Цыпунов засунул руки за голенища торбасов.

— Однако, не того скараулили, — осторожно высказал свое предположение Васька Сыч.

Убедившись, что это действительно так, Павел ругнулся. Неужели красные перехитрили? Он подобрал маузер и перекинул ремень через плечо. Затем подхватил за ноги раздетый до нижнего белья труп и оттащил его в сторону. Через колею протянулась темная стежка крови.

— Маузер! — восхищенно произнес Васька и с мольбой попросил: — Павел Иванович, подарите! И за эту милость услужу чем-нибудь...

Павел щелкнул ногтями по деревянной отполированной кобуре и молча протянул Сычу. Отдал он ему и кожаную тужурку.

— Жизни не хватит рассчитаться со мной! — усмехнувшись, заметил Цыпунов и жестко добавил: — Помни, слово мое для тебя закон!.. Не того выследили мои молодцы. Наверное, ревкомовский из города.

Судьба свела Павла Цыпунова с Васькой Сычом при необычных и довольно трагичных обстоятельствах. Осенью белоповстанческие отряды Артомонова и Эверова захватили на Муе пароход и баржу с товарами, принадлежащими советским торгующим организациям. Проведав об этом, Цыпунов с группой приближенных поспешил на Мую, чтобы успеть урвать кое-что для себя. Особенно важно было запастись боеприпасами — порохом, пистонами, свинцом. Тут-то и случилось его знакомство с адъютантом, вестовым, денщиком штабс-капитана Артомонова Васькой, по прозвищу Сыч.

...Изрядно выпивший, Васька слонялся по Муе. В деревеньке было пусто. Молодые женщины и девки попрятались в окрестной тайге. Охотиться не за кем. Артомонов, Эверов и Цыпунов занимались дележом добычи. Делать было абсолютно нечего. Пошатываясь и самозабвенно высвистывая какой-то мотивчик, Васька брел сам не зная куда.

Вскоре внимание его привлекло освещенное окно. Сыч машинально повернул к дому, стоявшему на отлете. В сенцах он нащупал шероховатую скобу и потянул на себя дверь. В горенке за столом тесно сгрудились несколько эверовских добровольцев. Раскрасневшиеся лица их блестели от пота. На столе горкой возвышались царские пяти- и десятирублевки, смятые ассигнации.

Васька громко поздоровался, но на него никто даже не оглянулся.

— Девятнадцать!.. — выкрикнул банкомет и показал девятку червей.

— Карта — не лошадь: к утру повезет! — криво усмехнувшись, заметил проигравший, извлекая из кармана пригоршню золотых.

Васька несколько минут заинтересованно наблюдал за игрой. Затем решительно шагнул к столу, протянул руку и коротко потребовал:

— Дай мне!

— Расчет на месте! — произнес кто-то, и Васька в ответ мотнул головой.

Банковал высокий здоровый детина по кличке Дацан. Васька кое-что слышал про этого человека. Говорили, что он носил на прииски спирт и даже ограбил кассу, взяв больше пуда благородного металла. Дацан известен был своим необузданным нравом, и его побаивались.

Увидев протянутую руку, банкомет искоса, недобро посмотрел на Сыча и спрятал в отросших усах ухмылку. Ходила молва, будто Васька не только исполнял холуйские обязанности при Артамонове, но и заменял тому жену. Таких Дацан презирал и ненавидел. Помедлив, он молча подал Сычу карту и незаметно подмигнул товарищам.

Васька мельком глянул на карту и небрежным жестом прикрыл ею деньги.

— На все! — процедил он.

Присутствующие затаили дыхание. Банкомет было заколебался, но потом тряхнул раскосмаченными кудрями.

— У нас рассчитываются сразу. Закон! — глухо предупредил Дацан и рывком выдернул карту.

К десятке привалила десятка. Тайно радуясь своему везению, Сыч потеснил игроков, сел на скамью и сказал банкомету:

— Набирай себе!

Тот вскрыл даму, шестерку... Потом девятку. Пытливо посматривая на Ваську, задержал над колодой руку.

— Остановлюсь! — решил он. — Восемнадцать!

— Мало каши ел! — хохотнул Васька. — Здесь все двадцать.

Он бесцеремонно загреб выигрыш, снял шапку и ссыпал в нее монеты. Кредитки засунул за обшлаг рукава. Дацан побледнел и прикусил губу.

Когда по кругу очередь опять дошла до него, Васька сорвал второй крупный куш. Взбешенный Дацан удвоил ставку. Игроки дышали, как запаленные лошади.

Раззадорившийся Васька снова ударил по банку — и проиграл. Немного погодя шапка его опустела. Сыч полез в карман, с шиком выкинул несколько бумажек. И опять неудача. А игра уже целиком захватила его. Вскоре у артомоновского адъютанта не осталось ни копейки, а на раздаче ему выпал трефовый туз. Заколебавшись, Сыч, как завороженный, смотрел на тускло поблескивающее золото — определенно счастье опять привалило к нему.

Сосед справа перебрал очки и, бормоча проклятия, вышвырнул деньги. Наступил Васькин черед.

«А, была не была!» — холодея, подумал он и кинул карту на банк.

К тузу пришел король. Мало. Стараясь быть невозмутимым, Сыч попросил еще карту. Пиковая восьмерка, похоже, злорадно ухмыльнулась. У Васьки закружилась голова. Он вяло разложил взятку.

«Попрошу у штабс-капитана», — подумал он, чувствуя гулкое биение в висках.

— Лишнее прихватил! — захихикал кто-то.

Дацан, указательным пальцем передвигая монеты, сосчитал банк.

— Двести семьдесят целковых, — устало сказал он и продвинул к Ваське мокрую ладонь.

— Братцы! — забормотал Сыч. — Дома гроши забыл. Думал, с собой, а они во френче. Сейчас сбегаю, принесу.

— Рассчитывайся!

— Понимаешь, оставил! — объяснял Васька, боясь встретиться с Дацаном взглядом. — Я мигом обернусь. Тут недалече. Если не веришь, со мной кого-нибудь отправь. Честное слово!

— Расчет! — понижая голос, повторил Дацан. — С банка брал, не оправдывался...

— Сейчас будет!

Васька вскочил, перенес левую ногу через скамью. Но Дацан опередил его. Сдвинув стол, он прыжком очутился на середине комнатки и выдернул из-за голенища кинжал. Свет лампы, отразившись, сверкнул на отполированном с загнутым кончиком клинке. У Васьки зарябило в глазах. Редкие оспины на лице его стали будто наклеенные. Он стоял точно парализованный и всхлипывающе всасывал носом воздух.

— На хапок хотел взять, капитанская подстилка! — наседал на Сыча Дацан при одобрительном безмолвии остальных.

Дверь неожиданно распахнулась, и в дом вошел Павел Цыпунов. Он окинул взглядом взбудораженных мужиков, заметил разбросанные на столе карты, бледное, исказившееся лицо Сыча, кинжал в кулаке Дацана и сразу сообразил, из-за чего заварилась катавасия.

— Сколько? — без обиняков спросил Павел и загородил собой Сыча, которого колотило, как в приступе лихорадки.

— Двести семьдесят, — нехотя ответил Дацан и попросил: — Не мешался бы ты в наши дела, начальник...

Но Цыпунов молча запустил руку в боковой карман, вытянул пачку керенок, отсчитал нужное количество и протянул Дацану.

— Порядок?

Дацан хмуро кивнул. Цыпунов опустил ладонь на подпрыгивающее Васькино плечо и повел его к выходу. Сыч механически переставлял негнущиеся ноги.

— Да, — у порога вспомнил Павел и повернулся к Дацану, — быстро на пароход!.. Ищи вас!

— Есть, начальник!

— Должником моим будешь! — заметил Цыпунов на улице.

— Павел Иванович, да я, — Васька захлебнулся в приливе преданности этому человеку, — по гроб жизни... Любую вашу просьбу. Только прикажите...

— От меня золотом не отделаешься! — внушительно произнес Павел и посоветовал: — Брось карты, Вася! Занимайся лучше девками — безопаснее!

Павел проспал до полудня. Проснувшись, с неудовольствием вспомнил проделанную позапрошлой ночью «работу»,

— Упустили! А может, не проехал еще? Дам команду: пусть продолжают следить за дорогами!.. Все же одним меньше, и то ладно. Не напрасно мерзли! — пробурчал он, потягиваясь и зевая. — А на Ваську можно положиться!

Спать больше не хотелось. Вставать — тоже лень. Под одеялом из песцовых лапок лежать было приятно.

«Жениться, что ли?» — размышлял он, апатично разглядывая убранство чистого дома. На полу чуть ли не в полкомнаты была раскинута шкура медведя с седым загривком. На разлапистых рогах лося висели дорогие охотничьи ружья. Вход сюда рядовым отрядникам был запрещен: грязи от них много...

Февраль — месяц, когда солнце начинает пригревать у коров бока. Старая это примета. Якуты сидели во дворе, пристроившись вдоль завалинки юрты. С ледяных окон свешивались сосульки. Покуривая трубки, повстанцы вели неторопливый разговор. Вспоминали о доме, об охоте. Степан увлеченно рассказывал, как он несколько лет назад гонял по насту сохатого и убил его в нескольких шагах от себя, измотав длительным преследованием.