Сергей Заяицкий - Внук золотого короля

• Название: Внук золотого короля
• Автор: Сергей Заяицкий
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1928

У самого богатого человека в Калифорнии, «золотого короля» Джона Рингана много лет назад цыгане украли единственного внука. Разгневанный старик после этого поклялся, что лишит наследства своего сына и невестку, которые «не уберегли ребенка».

Сын Джона Рингана, Томас, будучи по торговым делам в Москве, неожиданно встретил там мальчика с точно таким же родимым пятном, как у пропавшего ребенка. В голове прожженного дельца мгновенно родился план: представить мальчика старику как вновь обретенного внука — и вернуть расположение миллиардера…

*В FB2-файле полностью сохранена орфография бумажного издания 1928 года*

---

Володя готов был сейчас на все, до такой степени его радовала и восхищала мысль снова увидать Москву. Да и поездка в поездах и на пароходе представлялась ему очень заманчивой. Как интересно будет рассказать обо всем этом московским приятелям. Только ведь не поверят, вот что досадно. Пожалуй, придется поклясться революционной совестью. И то, пожалуй, не поверят.

Когда гроб везли по улицам, было совсем хорошо, ибо дул с моря очень сильный ветер и во все дырочки основательно продувало.

Тут он уже рискнул закусить. Спать он боялся, чтоб как-нибудь во сне не стукнуть ногою или рукою. А спать ему очень хотелось, ибо все эти дни он от волнения почти не спал. И к тому же его укачивал мягкий катафалк.

Наконец раздались кругом голоса, движение прекратилось и гроб снова понесли.

«А вдруг зароют в землю, — подумал он. — Бывают же недоразумения».

Впрочем, он тут же решил, что при первом же, брошенном на гроб комке земли, он заорет благим матом. Да и, наверное, в Америке не случается таких недоразумений.

Гроб снова замер неподвижно.

В последний раз послышались рыдания его «бедной матери».

Затем все затихло. Свет в дырочках исчез. Очень сильно пахло цветами. «Должно быть, венки», — подумал Володя, и так как кругом было теперь совсем тихо, он заснул.

Проснулся он сразу, в полной темноте и хотел встать. Здоровый удар лбом о крышку гроба сразу напомнил ему, где он находится. Он упал на подушку и вдруг испытал ужас. Ему ясно представилась вся его беспомощность. Ведь если Нойс не придет его освободить, он непременно умрет здесь. Дышать в закрытом склепе было уже трудно, да и от проклятых цветов исходил такой сильный запах, что его начинало тошнить. Голова невыносимо болела, сердце билось. Володя закричал. Но он почувствовал, что крик его остался в гробу. Он только оглушил себя этим криком. Склеп Ринганов хорошо закрывался, да и кладбищенский сторож был, небось, далеко.

Володя, потеряв от ужаса способность соображать, стал пихать руками и ногами крышку гроба. Но с таким же успехом он мог пихать каменную стену. Он был прочно запакован.

Тогда, собрав всю силу воли, он замер и стал прислушиваться. Вокруг была полная, действительно могильная, тишина. А что если Нойс не придет? И Володя весь окаменел от одной этой мысли.

* * *

— Вы, поймите, Нойс, — говорил Томас Ринган, расхаживая по своему кабинету и с некоторым ужасом поглядывая на темное окно, — что я вовсе не баба и не тряпка. Но в данном случае я с вами не могу согласиться. Это будет бессмысленное убийство и очень жестокое к тому же. Обрекать этого мальчишку на такую смерть. Он-то ни в чем не виноват в конце концов.

— А в чем был виноват ваш отец?

— Ну... это другое дело. Он был уже стар, и меня он ненавидел. Нет! Я считаю, что вы должны исполнить свое обещание. Мальчишка уедет в Россию, и дело с концом.

— Вы думаете, что он так глуп. Это очень хитрый малый. Он, конечно, захочет устроить скандал, как только мы его выпустим...

— Ничего он не захочет.

— Ну, даже предположим, что так. Ведь уверенности у вас в этом быть не может. А итти сознательно на такой огромный риск невозможно. Это нелепо.

— Слушайте, но ведь это же чорт знает что такое...

Мистрис Ринган, сидевшая на диване, пожала плечами.

— Неужели вы не знали, мистер Нойс, с кем вы имеете дело! Разве это мужчина?

— Я положительно удивляюсь вам, Томас, — сказал Нойс. — Не стоило затевать всю эту историю. Ведь вы же рискуете не только одним своим состоянием. Если вся эта история всплывет наружу, вам придется удирать из Америки. Вы рискуете подвергнуться суду линча. Вы знаете, как все сейчас интересуются этим делом с наследством.

— Считайте меня дураком, — сказал Томас нерешительно, — но мне все же кажется: вдруг это действительно наш сын!

Нойс расхохотался.

— Ну, Томас... это уж вы хватили!

— А почему бы нет?

Мистрис Ринган встала, сверкая глазами.

— Считать своим сыном какого-то советского мальчишку!

— Я, конечно, не утверждаю... но...

— Слушайте, — сказал Нойс, — надо было говорить об этом раньше.

— И вот мысль, что я обрекаю своего сына на такую ужасную смерть... Ведь он же там задохнется от этих цветов.

— А если бы это не был ваш сын?

— Ну тогда... это было бы все-таки легче.

— Томас, рассуждайте логично... Ну, как мог ваш сын попасть в Москву? Что за нелепость! Неужели вы думаете, что если бы он был жив, его бы давно не вернули бы вам? Ведь Ринган отдавал за это чуть ли не все свое состояние.

— Да, вы правы... но все-таки...

— Ну, задохнется он там... В конце концов, велика ли важность... одним хулиганом меньше.

В этот миг прозвонил телефон.

— Алло! — сказал Томас, беря трубку. — А, мистер Томсон. Как ваше здоровье? Что? Что вы говорите?

Он покраснел, потом побледнел.

— Хорошо, мы вас ждем.

— В чем дело? — спросил Нойс с беспокойством.

— Томсон говорит, — произнес Ринган дрожащим голосом, — что наш настоящий сын отыскался... Он сейчас приедет с ним сюда!

Если бы кто-нибудь заглянул в этот миг в кабинет, где происходил разговор, он, наверное, подумал бы, что эти люди или только-что видели привидение, или посреди кабинета взорвалась бомба. Такой странный вид они имели.

XIV. Бубби

А Володя между тем корчился и кривлялся в гробу, задыхаясь и уже ничего не соображая от ужаса. Он отбил себе коленки и кулаки, посадил на лбу две здоровые шишки, он плакал, вопил, выл, умолял, просил, кому-то угрожал. Потом он начал бредить. Ему представлялось, что какие-то мальчишки запихали его в ящик и издеваются над ним и не пускают его вылезти.

— Это свинство! — кричал он. — Это не по-товарищески!

И голос его странно гудел, словно кричал он в погребе.

— Зачем вы цветов-то сюда запихали? — кричал он. — Цветы возьмите. Задыхаюсь! Черти!

Но над ним все только смеялись, и сердце его билось, как пулемет, вот-вот лопнет.

Обессиленный, он вытянулся вдруг и замер неподвижно.

Он понял, что наступает смерть.

Уж если так, скорее бы только.

Очевидно, смерть не так уж страшна, ибо вдруг повеяло свежим воздухом. Вот только нехорошо, что больно палец. Ой, как больно.

Володя вдруг очнулся и открыл глаза.

Дышать ему стало необычайно легко. Кругом было темно, но прямо перед собой он видел синий квадрат, сверкающий звездами.

На фоне этого квадрата обрисовывалась темная фигура. Она наклонялась над ним и что-то делала с его пальцем.

— Ой! — вскрикнул он.

Фигура, как мячик, отлетела в сторону и скрылась в темном углу.

Володя сел в гробу.

— Это вы, мистер Нойс? — спросил он. — Я уж думал, что вы не придете? Ну, и натерпелся же я страху!

Ответа не было, но кто-то тяжело дышал в темноте.

Володе стало жутко.

— Это вы, мистер Нойс? — спросил он уже менее уверенно.

Но ответа попрежнему не было, и только какие-то хриплые вздохи продолжали раздаваться во мраке.

* * *

Негр Сам был женат.

Жена его была негритянка, очень толстая и очень злая, и звали ее Бубби.

Хотя Сам был чрезвычайно силен, почти атлет, но Бубби была вдвое сильнее его, и Сам боялся Бубби. Главным образом доставалось ему из-за денег. Бубби все казалось, что он слишком много тратит, мало копит и что-то от нее утаивает. Она была очень жадна и корыстна. Сам нередко давал себе зарок удрать от нее куда-нибудь, но его останавливала мысль, что Бубби все равно найдет его и тогда уж, наверное, просто убьет.

В день похорон «юного Рингана» Сам всплакнул, ибо очень любил «масса Эдуарда».

— Кому-то теперь достанется его кольцо? — сказала Бубби, не склонная к чувствительности и привыкшая все переводить на практическую почву.

Сам заплакал еще горше.

— Его так с кольцом и похоронили.

— Как? С таким дорогим кольцом?

— Да... ы-ы-ы...

Бубби ничего не сказала, но какая-то мысль крепко засела в ее черной голове. И мысль эта сама тоже была черная. Днем она куда-то ходила.

Когда стемнело, она сказала Саму:

— Я сейчас была на кладбище. Склеп не заперт. Завтра должны там еще что-то устраивать.

Сам вместо ответа только вздохнул.

— Слушай, Сам, — продолжала Бубби. — Ты сейчас пойдешь на кладбище, отвинтишь вот этою отверткою крышку от гроба масса Эдуарда...

Сам разинул рот.

— ...И возьмешь кольцо...

— Что ты, Бубби! Ни за какие коврижки.

Но Бубби только посмотрела на него, и через полчаса Сам шел впереди нее по дороге на кладбище.

Бубби за день все осмотрела и нашла лазейку, через которую можно было добраться до склепа.

Они шли мимо памятников и плит.

Ночь была ясная, но безлунная.

Когда подходили уже к самому склепу, кто-то тронул Бубби за плечо и крикнул: — Эй, красавица!

То был сторож.