Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920

• Название: Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
• Автор: Жорж Садуль
• Издательство: Искусство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1961

Том 3. Аннотации в бумажной книге не было…

---

Американское влияние (или, вернее, англосаксонское) заметно в кадрах погони, в неожиданных развязках и в показе жизни бедняков (эта тема знакома и итальянскому и датскому кино). Мы слишком плохо знаем русскую дореволюционную киношколу, чтобы обосновать слова Деллюка о влиянии „некоторых русских” на Гриффита. Во всяком случае, мы полагаем, что русское киноискусство могло до Гриффита и без его влияния изобрести приемы, которые впоследствии грубые льстецы, куря фимиам Гриффиту, приписывали одному лишь ему. Быть может, оно и не повлияло на него, а просто, вероятно, русское дореволюционное киноискусство в своем развитии в некоторых пунктах совпало с гриффитовскими замыслами.

Самой отжившей частью „Нетерпимости” нам представляются ныне до смешного плохо написанные, напыщенные субтитры. Слова, полные лиризма, уживаются с сухими объяснениями исторического характера, ссылками на библию и ученых эрудитов, перечислением статистов и цифровым материалом — миллионами долларов, истраченных на декорации и костюмы. Однако все это просто „шлак”. И, несмотря на этот шлак, несмотря на явные недостатки, которые мы подробно рассмотрели, художественный баланс ключевой кинокартины „Нетерпимость” высок. Не так высок был ее финансовый баланс. Через несколько недель после того, как „Нетерпимость” вышла на экран, всем стало ясно, что фильм долго не продержится, что грозит катастрофа. Акционеры и кредиторы потребовали возмещения. Гриффит сделал широкий жест и взял все расходы на себя. Он не утратил веры в свой шедевр, он был, конечно, уверен и в том, что его авторитет в мире коммерсантов непоколебим и что богатство, принесенное „Рождением нации”, никогда не истощится.

Несчастный режиссер со страстью пожертвовал всем ради своего шедевра. Он взвалил на себя тяжкое бремя и осужден был нести его до смерти. Он даже не мог уничтожить „вавилонские декорации”, которые воздвиг на Сансет-Бульваре. Эти декорации, основательно построенные на каменном фундаменте, возвышались в продолжение многих лет в Голливуде. Любопытные и туристы приезжали посмотреть на „вавилонские руины”. Сесиль Блаунт де Милль частично восстановил их для „Десяти заповедей”[138]. Когда изобрели звуковое кино, кое-какие декорации, возведенные для крупнейшего немого фильма в мире, еще уцелели. Почти совсем их разрушили в 1930–1932 годы, но некоторые превратились в дома. На части фундамента „вавилонских” зданий возведены были павильоны студии „Уолт Дисней”, существующей и в наши дни.

Катастрофический провал „Нетерпимости” имел последствия для всей кинематографии. Для финансистов, участвовавших своими капиталами в американском кинопроизводстве, стало ясно, что режиссеры могут увлечься и допустить гибельные ошибки. Отныне они стали делать ставку на кинозвезд, платили им гонорары из доходов больше, чем режиссерам, которыми отныне помыкали продюсеры. Последствия намечавшихся перемен были гибельны для Голливуда.

Провал „Нетерпимости” сыграл роль в ликвидации „Трайэнгла”; принцип, на котором было основано общество, оправдался благодаря триумфу „Рождения нации”, но потерпел крах с крахом нового фильма. Фирма лелеяла честолюбивые планы „вавилонского масштаба” и стремилась слишком быстро их осуществить… Появились официальные извещения о коммерческих затруднениях „Трайэнгла” в те дни, когда „Нетерпимость” сошла с нью-йоркских экранов. Добавляли, что дело взял в свои руки некий Дэвис, а деньги в предприятие вносит Сприклер, „король сахарной промышленности”. Но в июне 1917 года „Трайэнгл” прекратил производство[139].

Глава XXVI КИНО В АНГЛИИ, В БРИТАНСКОЙ ИМПЕРИИ И НА ВОСТОКЕ (1914–1920)

„Дата объявления войны — 4 августа — была во многих отношениях весьма благоприятной (fortunate), — гласит Британская энциклопедия (изд. 1927). — 3 августа был „Бэнк Холидэй” (то есть день, когда ежегодно бывают закрыты банки. — Ж С.). Постановлением о продлении отпуска банковским работникам на три дня и об установлении моратория на месяц правительство сразу пресекло панику среди вкладчиков и не допустило изъятия вкладов из банков, а также не допустило волнений в промышленных и коммерческих кругах. Кроме того, в августовский „Бэнк Холидэй” по традиции всегда проводились военные маневры территориальных войск, поэтому теперь они могли быть мобилизованы без всяких осложнений, а экспедиционный корпус был отправлен во Францию. Таким образом, страна вступила в войну с меньшим напряжением и большей согласованностью, чем можно было предполагать… Лорд Китченер немедленно обратился с призывом добровольно вступать в ряды армии. Его слова были приняты сочувственно… Все другие соображения были отложены, осталось главное: как финансировать такую большую войну в Европе в течение многих месяцев…”

Итак, Великобритания вступила в первую мировую войну, не потеряв традиционной флегматичности и в первую очередь заботясь о том, чтобы военный конфликт не отразился на банке, коммерции, делах. „Несмотря ни на что, вести дела как всегда” (Bussines Still as Usual) — было национальной формулой, „большим патриотическим лозунгом”, его наперебой повторяла пресса в конце лета и всю осень 1914 года.

Британское кино послушно следовало этой правительственной директиве. Августовские и сентябрьские журналы 1914 года нисколько не отличаются от июньских и июльских, никакого перебоя в делах. На своем месте политические статьи; рекламы, как всегда, обширны и роскошны, и военные вопросы занимают весьма мало места. Однако в декабре была опубликована фотография: фасад дома, пробитый снарядом, — кинотеатр „Гранд Пикчер” в Скарборо на побережье, ставший жертвой бомбардировки во время битвы на Изере.

Война не отразилась на подъеме английской кинематографии, начавшемся с 1912 года. Говоря об этом периоде расцвета британской кинематографии (проката и производства), А.-Ф. Роуз писал в 1921 году[140]:

„Публика была воодушевлена. Жизнь была легкой. Фильмы стоили недорого и нравились публике. Прокатчики были счастливы, продюсеры — довольны. То была золотая пора кинематографии. Война не нарушила подъема; напротив, в дни войны кино стало излюбленным развлечением англичан. Это было основное развлечение, но, лишенное мысли, оно в конце концов ослепило продюсеров, отвратило их от их действительных интересов. Так как публика принимала все, они давали ей что придется”.

Поначалу война почти благоприятствовала развитию некоторых областей британской кинематографии. Конструкторы кинематографических аппаратов (первые в мире после французских) спешили воспользоваться исчезновением немецкой и французской конкуренции.

„Пусть свирепствует война, но все по-прежнему будут ценить наш „хроно”, — заявил слишком оптимистически настроенный „Гомон Бритиш” в журнале „Байоскоп” 6 августа 1914 года; на рисунке-иллюстрации к этому лозунгу был нарисован хоровод национальностей, причем кайзер держал за руку француза-пехотинца, а серб с улыбкой приближался к австрийцу. Три месяца спустя там же был нарисован Джон Буль, стоящий перед кайзером, повергнутым в трепет и молящим о пощаде. Объяснительная надпись гласила: „Наша британская киноиндустрия сопротивляется немецким нападкам: все продолжают пользоваться нашим „хроно”.

Английские продюсеры после 4 августа выпустили несколько военных фильмов. До битвы на Марне Баркер поставил „Опасность немецкого шпионажа”, Самюэлсон выпустил документальный фильм „Великая европейская война”, Реджент — фильм „Призывник, Великобритания поддерживает своих друзей” — мелодраму, где много места занимают немецкие шпионы, а Дэвидсон откровенно утверждал названием одного из своих фильмов, что „война — неприятная действительность”… По-прежнему выпускались милитаристские фильмы в довоенном духе: вслед за „Лейтенантом Мораном” вышла популярная картина фирмы „Омз-филм”— „Лейтенант Даринг” о неутомимом агенте „секретной службы”. Позднее, в те дни, когда, вызывая тревогу, в море курсировали суда, Гомон выпустил фильм „Если бы Англия была завоевана” (19 октября 1914 г.). Все закончилось для Англии удачным ипрским сражением, хотя, „подобно пистолету, наведенному на сердце Англии”, остался Антверпен; правда, теперь по Па де Кале мог свободно проходить королевский флот, который установил морскую блокаду центральных государств. Фильмы той поры с возмущением рассказывали о немецких зверствах, объявляли о нашествии новых варваров — „гуннов”, во Франции этому слову соответствовало слово „боши”.

В октябре 1914 года была выпущена „Война против гуннов”.

Фильмы, пропагандирующие войну, не занимали в английской кинематографии такого ведущего места, как это бывало порой во Франции, России, Германии и Америке, но выпускались регулярно в течение всех военных лет. Особенно же, когда в 1915 году выяснилось, что кинокартины — великолепное средство при наборе добровольцев на фронт[141]. Правительство Великобритании организовало кинослужбу армии для съемок фронтовой кинохроники и для развлечения фронтовиков, очевидно, опередив в этом отношении Францию.