Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920

• Название: Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
• Автор: Жорж Садуль
• Издательство: Искусство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1961

Том 3. Аннотации в бумажной книге не было…

---

Д.-У. Гриффит поставил во Франции и в Англии фильм „Сердца мира”. Выдающийся кинорежиссер приехал в Англию в марте 1917 года, незадолго до вступления Соединенных Штатов в войну. Гриффита, в прошлом мелкого актера, приняли как посланника страны, которая вскоре станет союзной; на премьере „Нетерпимости” он сидел в ложе королевы-матери. Граф де Дерби, лорд Асквит, Уинстон Черчилль, Ллойд Джорж присутствовали на приеме, устроенном в его честь герцогиней Девонширской. Наконец, он получил аудиенцию у королевы Александры в Виндзорском дворце. Ллойд Джорж горячо поддержал постановку его нового фильма „Сердца мира”, для съемки некоторых кадров которого Гриффит отправился на франко-немецкий фронт. Военный министр содействовал его поездке; Гриффит и его труппа[252] на военном корабле пересекли Па-де-Кале. Банк Моргана умел заставить тех, кого финансировал, принять того, кто на него работал.

В фильме „Сердца мира” было 12 частей, он проецировался на экран в течение двух с половиной часов; Гриффит ввел в него несколько довольно посредственных документальных кадров, заснятых Билли Битцером на французском фронте. Сам режиссер написал под псевдонимом Гастона де Толиньяка предельно условный сценарий:

„В одной идиллической французской деревне молодая влюбленная пара (Лилиан Гиш и Роберт Харрон) вкушают радости мирной жизни вместе со своими престарелыми родителями, слепым и глухим музыкантом и плотником — человеком большого сердца и т. д. Война разражается в тот момент, когда письмо, подписанное Люсьеном Декавом, извещает молодого человека, что ему присуждена Гонкуровская премия за его первый роман. Он отправляется на фронт. Начинается немецкое вторжение, повсюду убийства. Юноша-солдат сражается в нескольких шагах от своей деревни и приходит туда на разведку, переодетый немцем. Какой-то мрачный юнкер собирается совершить насилие над его невестой. Юноша спасает ее в последнюю минуту; деревня освобождена”.

Концовка фильма так описана в газете „Нью-Йорк тайме” (апрель 1918 г.):

„Эпилог показывает главных героев фильма — влюбленных, собравшихся отпраздновать радостное событие в тот миг, когда по улице проходят американские войска. Реют знамена, и последняя сцена символически возвещает нам близкую победу союзников”[253].

„Сердца мира” — плохой, очень скучный военный фильм. Французская деревня из папье-маше нелепа. Мелодраматичная, утомительная история не трогает. В картине заслуживает внимания лишь сцена спасения Лилиан Гиш — в игре молодой актрисы уже чувствуется та патетика, которая стала присуща ее игре в „Сломанных побегах”. Кроме того, „Сердца мира” сыграли роль в создании фильма „На плечо!”. Неопровержимо, что Чаплин дал жестокую пародию на все нелепости этой растянутой шовинистической картины. Однако „Сердца мира” принесли фирме „Парамаунт” свыше 5 млн. долл.

Часть негатива документальных съемок, сделанных во Франции Билли Битцером, длиной в 20 тыс. метров, была использована Гриффитом в других фильмах[254]. Лучший из них, „Величайший вопрос в жизни”[255], представлял собой мелодраму в стиле „Сердец мира”, но его заслуга в том, что в нем проявил себя молодой актер Эрих фон Штрогейм, который в предыдущем фильме играл второстепенную роль немецкого офицера. Здесь он создал слегка шаржированный образ человека, подверженного галлюцинациям. Бывший австрийский офицер день ото дня шел к своей славе. Запоминается созданный им тип юнкера с моноклем, его грубость, похотливость, в особенности его скотский затылок (искусно освещенный Билли Битцером), когда он наклоняется над Лилиан Гиш, стремясь насильно овладеть ею. Садистская эротика этой сцены, постоянно присутствующая в произведениях Гриффита, способствовала популярности фильма.

Несмотря на коммерческий успех американских военных фильмов 1917–1918 годов, вся эта продукция в целом была очень посредственной. Оставляя в стороне Чаплина и Дугласа Фербенкса, нужно особо отметить творчество Альбера Капеллани, фильмы с участием Назимовой (выпуск фирмы „Метро”) и искания Мориса Турнера.

Фирма „Метро” была основана в январе 1915 года Ричардом Роулендом, перебежчиком из треста Эдисона, и Льюисом Б. Мейером, который вместе с предприимчивым Зельцником из „Уорд филм” был владельцем бостонской киносети.

Алле Назимовой, родившейся в 1879 году в Ялте, исполнилось сорок лет — возраст, редкий для киноактрисы в ту эпоху, когда Голливуд еще населяли молодые „звезды”. Назимова, владевшая четырьмя языками, сделала карьеру на русской и немецкой сценах, пока не переехала в 1908 году в Соединенные Штаты. Там она вышла замуж за актера Чарлза Брайанта и завоевала известность в драмах Ибсена.

Она дебютировала в фильмах „Разоблачение” и „Игрушка судьбы” (фирма „Метро”); режиссером был Джордж Б. Бэкер, прежде работавший в фирме „Вай-таграф”; но по-настоящему индивидуальность актрисы проявилась в фильмах „Око за око”, „Из тумана” и „Красный фонарь”; все три картины режиссировал Альбер Капеллани[256]. Назимова создала в Америке новый тип кинозвезды; Льюис Джекобе описывал ее так:

„Алла Назимова была актрисой, которая, несомненно, лучше всего олицетворяла новый идеал (получивший признание во время войны. — Ж. С.). Образ, созданный ею в кинематографии, позже стал пользоваться известностью. У этой актрисы, рекламированной как „чудо экрана”, было бледное лицо, черные волосы, большой и выразительный рот и глубокие глаза. Она была „вместилищем эмоций и восприимчивости’’, воплощенных на сцене Сарой Бернар десятью годами раньше.

Говорили, что Назимова особенно нравилась женщинам и была первой, кому удалось показать в женщине глубоко чувствующую личность, сильную не только страстью, но и творческим интеллектом, который обычно приписывается лишь мужчинам.

Она стала одной из самых выдающихся киноактрис благодаря тому, что обладает качеством, которое определяется французским словом „bizarre”[257] и которое стало характеризовать впоследствии Глорию Суэнсон, Полу Негри, Грету Гарбо — ее соперниц или преемниц”.

Альбер Капеллани, талант которого в ту пору достиг апогея, привнес в эти фильмы долголетний опыт работы в ССАЖЛ, а главное, необыкновенную утонченность, которая была совершенно в духе актрисы.

„Действие фильма „Из тумана”, — писал один критик в „Фильме”, — развертывается на маяке в пустынной местности Флориды. Одна сцена драматичнее и напряженнее другой, и в особенности первая сцена, когда Ева под влиянием галлюцинаций тушит фонарь маяка, и вторая, когда она борется с озверевшим насильником; они потрясают нервы зрителя, и без того напряженные после множества захватывающих сцен”.

Тем не менее в Европе люди со вкусом, восхищаясь бесспорной самобытностью актрисы, делали оговорку о качестве декораций, которые окружали ее и которых она требовала от французского декоратора Менессье. По поводу фильма „Красный фонарь” Деллюк писал:

„Все было сделано, чтобы фильм был прекрасен. Забыли только про обстановку. Поэтому сложилось впечатление, что дело происходит в музее Трокадеро или на Всемирной выставке 1900 года”.

Капеллани после провала своего фильма „Око за око” — экранизации пьесы Анри Кистемекерса — оставил Назимову, постановки и Соединенные Штаты. С тех пор „звезда”, о самобытном таланте которой мы расскажем в другом томе, поручает постановку фильмов, в которых она снималась, своему мужу Чарлзу Брайанту.

Морис Турнер родился в Париже 2 февраля 1873 года; был художником декоратором, время от времени работал у Пювиса де Шаванна и Родена[258]. Став актером, он поступил в „Одеон”; в 1903–1910 годах был режиссером у Андре Антуана, своего учителя, у которого он изучал принципы режиссуры.

Поссорившись с этим выдающимся человеком, славившимся отвратительным характером, Турнер поступил в „Ренессанс”, где работал в содружестве с Эмилем Шотаром, Леонсом Перре, Анри Русселем. В кино, в „Фильм д’ар” и в „Эклер”, Турнер был на второстепенных ролях („Дама от Максима”, „Джим Блеквуд”, „Жокей”, „Займись Амелией”, „Веселая вдова” и т. д.). Став ассистентом и режиссером у Шотара, он поставил фильмы „Метод профессора Гудрона”, „Сестричка”, „Духи дамы в черном”, „Тайна желтой комнаты” и т. д. (,Эклер”). В мае 1914 года Турнер уехал в Соединенные Штаты как художественный руководитель американского филиала „Эклер” в Форт-Ли, близ Нью-Йорка. Вспыхнула война, и постановщик остался в Америке, перейдя в „Уорд филм”. Во Франции его несправедливо обвинили в том, что он якобы не подчинился приказу о мобилизации. Впоследствии он легко оправдался.

„Гриффит — крупнейший кинопостановщик, но Турнер, по-моему, очень приближается к нему. Он идет непосредственно за ним, занимая второе место”, — заявила в августе 1919 года „звезда” кинокартины „Вероломство” Фанни Уорд, приехавшая во Францию, чтобы участвовать в каком-то фильме. За несколько лет Морис Турнер стал почти вровень с самыми знаменитыми кинопостановщиками, работавшими в Соединенных Штатах.