Якутский олонхо - Нюргун Боотур Стремительный

• Название: Нюргун Боотур Стремительный
• Автор: Якутский олонхо
• Жанр: Разное

Венцом словесного искусства якутского народа, его любимым и наиболее характерным видом творчества являются большие героические сказания, называемые олонхо.

---

СТИХ 143

ДЬЭС ЭМЭГЭТ

Эхээ! Эхээ!
Это я сама!
Ух, как хорошо
Раскружилась я,
Ух, как здорово
Всполошилась я!
Все засовы с толстых дверей
Трех грохочущих пропастей
С треском, лязгом сбросила я,
Распахнула за дверью дверь,
И теперь —
Хэхэкаю,
Бэбэкаю.
Вернусь, кружусь,
Пляшу, мельтешу,
Песню пою,
Просеваю слова…
Ух! Бедовая, медная голова!
Ух! Победная моя голова!
Эхээ! Эхээ!
Эхээ! Эхээ!
Слух прошел, что сам
Припожаловал к нам,
Провалился к нам
В преисподний мир
Прославленный богатырь,
С поводьями за спиной,
Словно бык, до сих пор
Не впряженный в ярмо,
Стремительный Нюргун Боотур.

Как дошел до моих ушей
Грузный топот его ступней,
Гул тяжелый его шагов,
Дрогнуло медное сердце мое,
Помутились мысли мои…
Эх, пропала моя душа!
Ни покупки, ни барыша!

Тетушка беленькая моя,
Тетерочка
Туйаарыма Куо,
Чтоб не выйти тебе вовек,
Чтоб не вырваться никогда
Из пропасти,
Из бездонной мглы,
Из-под нёба, что поглотило тебя,
Из утробы трех пропастей!
Чтоб вовек тебе детей не рожать,
Чтоб вовек тебе счастья не знать!
Юрюнг Уолана
Тебе не видать!
Тут в чулане тебе
Сидеть, пропадать!

Девять пестрокрылых моих журавлей,
Девять милых моих журавлей
В темный нюкэн,
В бездонный нюкэн,
Курлычат — летят,
Крылами свистят!
Восемь белозобых моих гагар,
Восемь большеголовых гагар
«Кюллюр-халлыр» кричат,
В подземный мир
Спешат, летят!.. —

Так напевая,
Вихрем мелькая,
Медная баба
Дьэс Эмэгэт,
Треща сверчком,
Крутясь волчком,
Искры синие рассыпая,
То раскатисто хохоча,
То по-медвежьи ворча,
Уменьшаясь, тускнея, вдруг
Покатилась в темень,
В глухой уголок
И погасла, как уголек.

Слыша такие слова, богатырь
Средней земли
Медлить не мог.
По кровавой кованой лестнице вниз,
В горловину
Ринулся он.
Заржавленные ступени
С грохотом пересчитал,
Пережабину поворотов крутых
Опрометью миновал.
А когда до самого низа дошел,
Осмотрелся и увидал
Темное в глубине
Огромное дома нутро,
Где просторно вихрю летать,
Где привольно ветру гулять.

Посредине
Сумрачного, как пещера,
О тридцати боковухах жилья,
В средоточии пространном его
Высился огромный утес.
Вырублена была
В том утесе
Просторная печь,
А в печи бушевал огонь,
Деревья горели, треща.

По левую сторону
В том жилье,
Дверью на ржавых петлях скрипя,
Провалом зиял железный чулан,
Что спальней хозяина был.
К косякам чулана того
Прикованные на цепях,
В колодках заклепанных,
В кандалах
Стояли Кюн Дьирибинэ-богатырь,
Владеющий Серо-стальным конем,
И, как солнце, блистающая лицом,
Прекрасная Туйаарыма Куо.
Тут посмотрел Нюргун,
Думая, какова же она?
Посмотрел на блистающую лицом,
Трепетную звонкой душой,
Как жаворонок в небесах,
Посмотрел на прекрасную дочь
Источника солнцерожденных племен —
Милосердного рода айыы-аймага
С поводьями за спиной;
Посмотрел
На прославленную в трех мирах
Синичку златогрудую ту,
Дорогую доченьку
Рода айыы,
Что живет с поводьями на хребте,
Поддерживаемый силой небес.
И увидел Нюргун Боотур
Невиданную красоту,
Неслыханную красоту,
Несказанную красоту.

Золотые ланиты ее
Рдеют, как заходящее солнце
На вечерней тихой заре.
Белеет ее лицо,
Как белое восходящее солнце
На утренней заре.
Просвечивает сквозь меха одежд
Лучистое тело ее;
Сквозь нежное тело ее
Стройные кости видны;
Видно сквозь тонкие кости ее,
Как играет, переливается в них
Желтый мозг золотой.
Черные, длинные брови ее,
Будто черные с серебром
Камчатские соболя.
Как из ости соболя-одинца
Подобранные,
Ресницы ее —
Синие — блестят.
Черные, сверкающие глаза
Прищуривает она.
Светлая улыбка ее,
Как весенняя степь в цвету…
А порой
Глаза округлив,
Как пламенем блеснет;
Белая шея у ней стройна;
Гордо, как белый стерх,
Голову держит она;
Как у лебедя на весенней воде,
Плавны все движенья ее.
Поступь у ней легка,
Тихая речь сладка;
Слово ее, словно песня, звучит.
Красивые губы ее
Красны, как ягодный сок.
Слово молвит,
Чуть приоткроет рот —
Ровными зубами блеснет.
Румянец на нежных ее щеках
Огненно-красных лисиц красней.
Черная волнистая коса у ней
В девять маховых саженей.
Такова она —
В трех мирах
Прославленная красотой.

Во всех краях,
На всех путях,
Все, чье сердце бьется в груди,
Услыхав о такой красоте,
Поневоле стремились к ней.
Величайшие богатыри
Населяющих мир племен
Подымались и шли в поход —
Состязаться из-за нее.
Вот как Нюргун предстала та
Несказанная красота —
Светлая духом,
Смелая сердцем,
Лучшая девушка
В трех мирах.
Словно рассвет
Весеннего дня,
Блистая, стояла она;
Словно ясный свет
Осеннего дня,
Все вокруг озаряя,
Стояла она.

Когда богатырь
Срединной земли,
Играющий головою своей, —
В правой руке держа
Прямой сверкающий меч,
Чье пойло — черная кровь,
В левой руке держа
Рогатину боевую свою, —
Когда он вошел
С открытым лицом,
Что вспыхивало серным огнем,
С глазами, из-под густых бровей
Сыплющими
Синим огнем,
Не сидеть же им было,
Не горевать.

Кожу лба от страха
В складки собрав,
Всем телом трепеща,
Разом вскочили они,
Оковами загремев;
Пред Нюргуном Боотуром
Встали они,
Поклонились
Трем его темным теням,
Славному богатырю
Радостно сказали они.

СТИХ 144 БРАТ И СЕСТРА

Великому исполину айыы,
Защитнику средней земли, —
Уруй-айхал!
Уруй-айхал!
Призванный защитить
Рожденных с поводьями на хребте
Людей айыы-аймага,
Посланный оградить
От напастей
Солнечный род
С поводьями на спине,
Наконец, ты явился к нам,
Владеющий Вороным конем,
Стоя рожденным
На грани небес,
Стремительный
Нюргун Боотур,
Старший наш
Прославленный брат!
Высокому имени твоему,
Высокой славе твоей,
Трем твоим темным теням,
Сгибая свой
Хребет становой,
Кланяемся мы!

Дух-владыка
Немерянной глубины
Ледовитого моря
Муус-Кудулу,
Своевольный
Уот Усутаакы,
Безнаказанно до сих пор
Верхнего мира
Лучших людей,
Величайших богатырей
Хватал, похищал,
Во прах обращал.
Огневым арканом своим
Он захлестывал их —
Одного за другим.
В бездонную темницу свою,
Где, лязгая и гремя,
Защелкиваются затворы дверей,
Бросал одного за другим.

Знать, владыки судьбы
В небесах предрекли,
Чтоб человеческие племена
Стерты были
С лица земли…
Знать, родились мы для того,
Чтоб из племени уранхай-саха
Не осталось никого.

Не надеялись больше мы
К белому солнцу глаза поднять!
Изобильную
Желтую благодать
Среднего мира —
Цветущей земли
Мы не надеялись увидать!
Так в печаль глубокую впали мы,
Так вот плакали,
Горевали мы…

А теперь,
Когда ты явился к нам,
Будто с неба
Свалился к нам,
Нам легко,
Просторно дышать!
Мы оба полны надеждой живой
Снова жить на земле родной!
Мы оба перед тобой
Колени рады склонить!
Восемьдесят и восемь раз
Ускользающий лиходей,
Девяносто и девять раз —
Оборотень,
Чародей,
Исполин-адьарай,
Исполненный сил,
Видно, непобедим.
Никому не даст он свернуть в бою
Закомелистую шею свою!

Если мы все сообща
Навалимся на него,
Если возьмемся все сообща
Закручивать шею его —
Может быть, тогда
Одолеем мы
Одноглазого сына тьмы…

Если ты не сломишь его,
Кто же к нам придет?
Кто из пропасти выведет нас,
Чтобы снова солнце увидели мы,
Чтобы снова ожили мы?
Ты сможешь ли
На нем раздробить
Восьмислойную стальную броню?
Ты сможешь ли
Мечом разрубить
Девятислойную литую броню?
Ты силен ли — десницей своей
У чудовища в дюжей спине
Становую жилу его,
Боевую жилу его разорвать?
Неоткуда нам помощи ждать!
Не от кого пощады ждать!

Ты получше с силами соберись,
Освободи от цепей
Сорок и четырех
Пленных богатырей.
Как подымемся мы,
Да как поднапрем…
Или вместе
С честью умрем,
Иль железный этот дом разнесем,
Заколдованные двери его,
Гулкие затворы его
Вдребезги разобьем.
Или все тогда мы выйдем на свет,
Или вместе все пропадем! —
Так у Нюргуна совета прося,
Владеющий Серо-стальным конем
Кюн Дьирибинэ-богатырь,
Кланяясь, говорил.

Видно — не по нраву пришлись,
Видно — до сердца не дошли
Нюргун Боотуру эти слова.
Словно лиственница,
Распрямился он
Во весь исполинский рост.
Голосом громовым своим
Он ответное слово сказал,
Словно песню, в ответ пропел.

СТИХ 145