Карл ЯСПЕРС - ПРОСВЕТЛЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ

• Название: ПРОСВЕТЛЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ
• Автор: Карл ЯСПЕРС
• Жанр: Философия

Основополагающий труд немецкого философа Карла Ясперса «Философия» (1932) впервые публикуется на русском языке.

Вторая книга «Философии», высоко оцененная H.A. Бердяевым, посвящена центральным проблемам учения о человеке. Определяя человека как «возможную экзистенцию в существовании», и выясняя экзистенциальный смысл человеческого Я, философ не оставляет в стороне традиционных проблем: мы находим здесь обсуждение декартова «я есмь» и различных решений вопроса о свободе воли. Экзистенциальный субъект раскрывается в коммуникации с другими: Ясперс выясняет критерии экзистенциальной коммуникации и причины ее обрыва и ненаступления. Экзистенциальный субъект историчен, действует в неповторимой ситуации своего мира: в центре рассмотрения поэтому -тема «пограничной ситуации», где самость раскрывается как безусловность и приходит к самой себе: болезнь, смерть, вина, борьба. Анализируются «безусловные действия» личности в подобных ситуациях; в том числе вопрос о самоубийстве. Экзистенция действует в полярности объективности и субъективности; поэтому философ разбирает смысл их единства, и то, что происходит, если экзистенция предает себя ради объекта или ради субъективного произвола. Отдельное внимание уделено экзистенциальному смыслу истории и общественности, как обликов объективности.

---

Действительная экзистенция есть историчная действительность, перестающая говорить. Ее молчание выходит за предел мирового знания и философствования о возможном. Неся в себе и оставляя позади себя и то и другое, она стоит там, где у всякого знания оказывается незащищенный фланг. Без этой действительности экзистенции нет и ее возможности, которая в знающем и философствующем есть обратившийся в точку минимум ее действительности.

Всякая форма скачка становится уклонением, если формы утрачивают свое отношение друг к другу. Знающее самобытие может стать жесткой эгоцентричностью непричастного (harte Egozentrizität des Unbeteiligten), безразличием знания «так оно есть», которое бессердечно остается одним только знанием без бытия. Философствование, просветляющее пограничные ситуации, может как роскошество в возможном (Schwelgen im Möglichen) замкнуться от всякой действительности и сделаться бесстыдным, как простое выдумывание экзистенциального без малейшей готовности к экзистенции. Непосредственная действительность экзистенции может в путающей страсти опуститься до радикальной потрясенности, не имеющей в себе ясности трансценденции.

5. Двойственность мирового бытия.

- Как существование я нахожусь в ситуациях, как возможная экзистенция в существовании - в пограничных ситуациях. После скачка остается неразложимая двойственность: я есмь отныне не только в мире - и все-таки я экзистирую, лишь поскольку являюсь себе в мире. От этой двойственности я могу мнимо отречься в пользу одной из сторон, и тем самым - утратить для себя пограничную ситуацию: я совершенно выхожу из мира в некоммуникабельной и безмирной мистике, или я совершенно утопаю в нем в фактическом позитивизме.

Но мистик фактически продолжает жить в этом мире. Его мистическое бытие-вне-мира и его повседневная жизнь или протекают друг подле друга без всякого взаимного отношения; мистическое становится для него переживанием, как упоение или экстаз, или же он во всем прочем опускается в состояние сугубого бытия-в-мире (des bloßen In-der-Welt-seins); тогда маскировка пограничной ситуации становится основой неосознанного противоречия. Или же его повседневная жизнь состоит в глубинном отношении к его мистическому опыту как явлению этого бытия-вне-мира, и тогда она оказывается в той двойственности, которая в пограничной ситуации составляет для экзистенции сущность мирового существования.

Наоборот, и позитивист также неспособен найти покой в мире, как только мире. В постоянном бегстве от угрожающей пограничной ситуации он гонится за новостями, пока не остановится и не окажется в кризисе, из которого он возникает как возможная экзистенция и видит теперь мир, как границу.

Существование как возможная экзистенция проходит через мгновения мистики и позитивизма, отталкиваясь от которых оно возвращается в двойственность. Эта двойственность может быть высказана в явлениях лишь косвенно, поскольку в них заключается имманентная непостижимость. Благодаря ей мнимо противоречащее существует одновременно; сила этого противоречия, если она не ослабляет ни одну из его сторон, есть истина экзистенции: Все в мире совершенно безразлично, и все в мире может сделаться решающе важным; экзистенциально я сверхвременен (überzeitlich), благодаря тому что в явлении я остаюсь абсолютно овремененным (zeitlich); несущественность (Wesenlosigkeit) времени есть в явлении экзистенции его абсолютная, в силу решения, весомость; страстность в деятельности соединяется с сознанием «все ничтожно», однако так, что серьезность действий от этого углубляется, а не ослабляется.

6. Систематика пограничных ситуаций.

- Первая пограничная ситуация заключается в том, что я как существование всегда есмь в определенной ситуации, а не вообще как целокупность всех возможностей. Я существую в этом историческом времени в этом социологическом положении, я есмь мужчина или женщина, молод или стар, мной руководят поводы и шансы. Пограничная ситуация моей привязанности к неповторимому положению в тесноте моих данностей получает всю свою остроту от контрастирующей с нею мысли о человеке вообще и о том, что присуще ему во всех его совершенствах. Теснота оставляет в то же время, однако, довольно простора для того, чтобы во всякой ситуации оставалась также возможность, как неопределенное будущее. В этой пограничной ситуации есть беспокойство, для которого еще предстоит то, что решаю я сам; в ней есть свобода принимать на себя данное, делая его своим собственным достоянием, как если бы я его и желал (als ob es gewollt sei).

В то время как первая пограничная ситуация доводит до сознания историчное во всяком существовании экзистенции, отдельные пограничные ситуации затрагивают каждого как всеобщие ситуации в рамках его, всякий раз специфической, историчности: смерть, страдание, борьба, вина.

Эти пограничные ситуации, в-третьих, дают перспективу видения существования (eine Perspektive in das Dasein), где этому существованию как целому задают вопросы и мыслят его как возможное, или невозможное, или возможное иначе. Существование вообще понимается как граница, и это бытие переживается опытом в пограничной ситуации, которая раскрывает для меня сомнительность бытия мира и моего бытия в нем (die Fragwürdigkeit des Seins der Welt und meines Seins in ihr offenbar macht). Всеобщее, какого бы то ни было рода, вплавляется в сознание экзистенции, видящее всякое существование как ставшее, становящееся и будущное (geworden, werdend und zukünftig) в абсолютной историчности. Сознание бытия углубляется в этой пограничной ситуации из историчной экзистенции индивида до сознания бытия вообще как исторично являющегося бытия.

Путь нашего представления (Vergegenwärtigung) пограничных ситуаций должен, следовательно, от определенно и конечно историчного в экзистенции восходить, через отдельные пограничные ситуации, к неопределенно и абсолютно историчному, как оно дает нам ощутить себя в универсальной пограничной ситуации всякого существования.

I. Пограничная ситуация историчной определенности экзистенции

То, что я не только нахожу себя в неком мире вообще, но и стою, относительно этого мира, во всякий раз определенной ситуации как отдельное существование - об этом забывают в притязаниях, из которых некто требует для себя всего, как если бы он мог притязать на то, чтобы действительно быть существованием как таковым, во всем множестве его возможностей. Сравнивая себя с другими в смысле объективных шансов, мы хотели бы, по крайней мере, как равные со всеми, быть тем же и желать того же, что и они. Напротив, из историчного сознания несравнимой изначальности я могу активно в светлой сознательности приняться за определенную ситуацию как мою ситуацию, если теснота определенного как пограничная ситуация пробудила возможную экзистенцию в явлении ее существования.

1. Определенность.

- Ситуация есть определенная ситуация, в отличие от мыслимой всеобщей ситуации в некотором мире вообще, который как полнота существования (vollständiges Dasein) оставался бы, правда, совокупностью всех определенностей, но сам при этом остался бы неопределенным. Однако ситуацию как определенную невозможно логически вывести так, чтобы она была без остатка постигнута как частный случай всеобщих моментов в их взаимной комбинации. В этой определенной ситуации я в такой степени есмь в то же время через нее, что я, скорее, из нее обретаю в перспективах различных картин мира некую всеобщую картину мира, нежели я мог бы в достаточном для моего историчного сознания виде вывести свою ситуацию из всеобщей картины мира. Существование в определенной ситуации - это ограничение некоторого лишь воображаемого всеобщего; выведение из всеобщего, насколько оно удается, есть только путь постижения мыслью, на котором я ставлю себя в ситуации над своей ситуацией, как если бы я не был в ней. Ибо, когда я постигаю ее не как положительность в возможности моего собственного основания, а как возможность, которая могла бы быть и иной, я есмь как бы вне ее. Этот путь, на котором я посредством ограничения мыслю определенное как частный случай всеобщего, не ведет к бытию, но есть способ ориентирования. Объемлющим остается при этом исполненная действительность, которая лишь с точки зрения всеобщего (aus dem Gesichtspunkt des Allgemeinen) называется определенным, однако фактически полагает границы моему выходу из ситуации во всеобщее. Только этот неразложимый из всеобщего остаток как бесконечная бездна действительного есть полнота присутствия бытия (die volle Gegenwart des Seins). То, что это присутствие имеет для нашей мысли форму конкретной определенности как тесноты, есть для экзистенции пограничная ситуация. Рассудок, постигающий только всеобщее и предполагающий, что может в бесконечном прогрессе постичь существование, подводя под всеобщности, неспособен видеть эту пограничную ситуацию, а может только скрывать ее (verdecken).