Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

• Название: Мавритания
• Автор: Анна Ковальска-Левицка
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1981

В своей книге польская исследовательница Анна Ковальска-Левицка в живой, увлекательной форме рассказывает о стране, расположенной на стыке арабского Запада и негро-африканского мира, об основных чертах ее населения и природы, истории и современной хозяйственной, общественной и политической жизни Читатель как бы совершает путешествие по городам, оазисам и стоянкам кочевников, посещает ксары и другие поселения трудолюбивых земледельцев долины Сенегала, знакомясь с их традициями и современным бытом.

---

Хасаны внешне несколько отличаются от марабутов. Бесспорно, это не правило, но среди них часто можно встретить людей с матовой светлой кожей, тонким орлиным носом и худым, аскетическим лицом. Если они и отличаются от европейцев, то, пожалуй, только своей исключительной красотой. У марабутов-берберов, прибывших в Мавританию значительно раньше, было немало возможностей смешаться с коренным негроидным населением. Кожа многих из них темно-бронзовая, что подтверждает присутствие в них негритянской крови. В мусульманской религии, а тем более в предмусульманских традициях не было никаких расовых предрассудков, поэтому и в настоящее время решающим является происхождение, а не цвет кожи. Если у знатного марабута рождается черный потомок, который достигает высокого звания, соответствующего его происхождению, никого не шокирует цвет его кожи. Однажды шейх одной из групп племени и в то же время руководитель благочестивого братства, красивый светлокожий мужчина, попросил нас взять с собой в Атар его брата. Мы согласились. На следующий день перед нами предстал пожилой, исполненный достоинства мужчина, и мы были поражены — абсолютно черный. На всем пути, где только нам встречались люди (а в Сахаре все знакомы друг с другом в радиусе тысячи километров), к нему относились с религиозным почтением, отвешивали поклоны, просили благословить.

Хасаны и марабуты образуют элиту; она направляет жизнь всей страны. В их руках сосредоточена власть, которой они завладели благодаря умной многолетней политике. Им принадлежат пастбища с многочисленными стадами и поля, где работают черные арендаторы и сельскохозяйственные рабочие, как бы мы их назвали у нас в Европе. Остальные общественные классы представляют собой «клиентов» этих двух господствующих классов (клиенты в понимании классического мира, то есть античного)[15], они вынуждены отрабатывать повинности, платить подати и т. д. Все прочие зовутся аиаль*, они находятся или «под книгой», как говорят мавры, то есть принадлежат к марабутам, пли «под стременем», то есть принадлежат к хасанам. Такая структура мавританского общества поразительно напоминает структуру европейского общества раннего средневековья или структуру арабских племен остальной части мира.

Среди населения самыми многочисленными являются лахма, иначе зенага, или знага, те, кто платит дань. Они принадлежат к «белой» части мавританского общества, поскольку состоят из берберских племен зенага, которые еще до господства хасанов составляли группу лахма, плативших закат и позднее перешедших под власть новых хозяев. Помимо древних лахма сюда входят также прежние свободные племена берберских воинов, которые были побеждены хасанами и низведены до их вассалов, утративших даже память о былом общественном положении. Тот, кто остается под властью племени марабутов, или «под книгой», называется тала-жид (от слова «тельмиди» — ученик). Большинство подчиняется хасанам, которые называют их или зенага, или старым названием — лахма, означающим «мясо». Уже сам факт использования слов «ученик» и «мясо» отчетливо свидетельствует о том, насколько различно отношение марабутов и хасанов к своим «клиентам».

Жизнь этой группы общества внешне не отличается от жизни их господ. Большинство объединены в племена и группы (однако, представляясь, прежде всего называют племя своих господ, а затем собственное имя) и живут отдельно, в собственных стоянках, порой удаленных от стоянок хозяев. Они имеют право на собственность, палатки и животных, но не могут быть владельцами земли, пастбищ и обрабатываемых полей. Платящий подати, или по-нашему арендатор, большей частью вместе со стадами хозяина пасет и свой собственный скот. Выпас производится, как правило, на пастбищах, принадлежащих хозяину. В южной части страны поля обрабатывают ленники. Здесь ими бывают и покоренные маврами негры. Некоторые из них занимаются караванной торговлей. Они совершают дальние переходы, производя крупные финансовые сделки от имени своего хозяина, а иногда и под свою ответственность. Они богатеют, но продолжают оставаться зависимыми. Арендаторы порой в течение всего года живут вне контроля хозяина. В первую очередь они стараются выполнить свои обязанности, а в остальное время могут заниматься всем, чем пожелают.

В значительно худшем положении находятся те «клиенты», которые прислуживают семье хозяина. Они кочуют с ней и являются по первому зову. Они ничего не могут предпринять без разрешения хозяина.

Совершенно особая проблема — зависимость черных народностей долины Сенегала, испокон веков живущих на собственных племенных территориях. Хасаны считали, что вся завоеванная земля — их собственность. Они взимали с черных огромную дань, тормозя тем самым развитие сельского хозяйства. Кроме обычных податей время от времени они совершали набеги, забирали все, что производил крестьянин, не говоря уже о тех разрушениях, которые производили подобные нашествия. При таких условиях не могло быть и речи о повышении уровня земледелия, поскольку, если крестьянин получал большой урожай, это увеличивало и аппетиты хасанов. Только французские власти положили этому конец, выкупив у эмиров Трарзы и Бракны «право» на эксплуатацию крестьян-негров в долине реки Сенегал. С этого времени они стали действительно свободными и независимыми, а хасаны потеряли источник постоянного дохода.

На общественной лестнице все арендаторы стоят намного ниже, чем хасаны и марабуты, но они, как и их хозяева, помнят, что когда-то были свободными людьми, и это создает им определенное положение. Кроме того, они разбогатели, занимаясь скотоводством и торговлей, а в таком строго разделенном на классы обществе богатство имеет большое значение. Случается, что разбогатевший «клиент» женится на дочери марабута, даже хасана. В соответствии со старой берберской традицией дети наследуют общественный класс матери, то есть в следующем поколении семья становится совершенно независимой. Новая конституция содействует эмансипации «клиентов», хотя на практике еще далеко до полного ее осуществления.

Мы отмечали, что арендаторы пасут стада своих хозяев. Зависимость между обоими контрагентами определена древней традицией и представляет собой один из основных неписаных законов Мавритании. Необходимо вкратце познакомиться с ним. Для примера возьмем пастуха верблюдов. Хозяин кочует вместе с пастухом, и контроль за его работой не представляет труда, да и ответственность меньше: сам хозяин помогает пасти животных. Следует помнить, что пастбищ, как правило, мало. Они представляют собой территорию с редким кустарником и отдельными деревцами. Для того чтобы стаду верблюдов насытиться, ему приходится рассредоточиваться на большом пространстве, поэтому животные часто пропадают или гибнут. За водопоем в основном следит хозяин, но если его нет, воду из колодца достают пастухи. Кроме того, они стригут верблюдов дважды в год, наблюдают за молодыми верблюдицами, которые кормят новорожденных, когда же верблюжата подрастают, пастухи не дают им выпивать все молоко у матери: часть его предназначается для людей. Пастух ставит на верблюдах клеймо, указывающее на их принадлежность определенному племени и семье, объезжает животных, наконец, лечит их. Верблюдицу доит сам хозяин, по ему помогает пастух, поскольку в этой процедуре участвуют два человека. Жена хозяина, а чаще ее служанка, занимается закваской молока, а если имеется молоко коров, коз или овец — сбивает масло. Из верблюжьего молока масло не делают. Когда стадо находится только под присмотром пастуха, то все перечисленные виды работ выполняет его жена. За это пастух получает каждые полгода пару сандалий и одно бубу, а также молоко в течение первого месяца после выжеребки каждой верблюдицы. Но не следует забывать, что большую часть этого молока выпивают маленькие верблюжата. Пастух получает треть состриженной шерсти, одного верблюда для верховой езды, чтобы следить за стадом, и одного верблюда для передвижения своей семьи. Эти животные не его собственность, а даются ему только во временное пользование. Если в стаде, за которым следит пастух, более тридцати голов, он получает в качестве годового вознаграждения молодое животное, которым имеет право распоряжаться по своему усмотрению. Для пастуха и его семьи выделяется одна молочная верблюдица. Конечно, когда хозяин живет в ксаре и пастух ведет хозяйство самостоятельно, то хозяину только время от времени (по договоренности) доставляют бурдюки с кислым молоком. Когда вместе с верблюдами в стаде содержатся и козы, из молока которых делается масло, то пастух получает более высокую плату и больше еды.

В настоящее время на юге страны отношения изменились. Натуральная повинность переходит в денежную. Все труднее найти пастуха, так как арендаторы откупаются и уходят на более прибыльную работу в строящихся городах. Один из моих знакомых, который постоянно жил в Нуакшоте, а в бруссе имел стадо верблюдов из двадцати голов, вынужден был платить пастуху три тысячи африканских франков в месяц, давать ему еду, чай, сахар и каждые полгода бубу и сандалии. Отношения в данном случае были особыми, потому что пастух — свободный человек, кочевал с собственным стадом, и верблюдов моего знакомого взял по его просьбе, а не в силу обязанностей арендатора. Взамен он отдавал владельцу всю шерсть, только что родившихся верблюжат и, теоретически, все молоко, хотя практически, если он уходил со стадом далеко от города, это было невозможно.