Анна Ковальска-Левицка - Мавритания

• Название: Мавритания
• Автор: Анна Ковальска-Левицка
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1981

В своей книге польская исследовательница Анна Ковальска-Левицка в живой, увлекательной форме рассказывает о стране, расположенной на стыке арабского Запада и негро-африканского мира, об основных чертах ее населения и природы, истории и современной хозяйственной, общественной и политической жизни Читатель как бы совершает путешествие по городам, оазисам и стоянкам кочевников, посещает ксары и другие поселения трудолюбивых земледельцев долины Сенегала, знакомясь с их традициями и современным бытом.

---

В настоящее время на юге страны отношения изменились. Натуральная повинность переходит в денежную. Все труднее найти пастуха, так как арендаторы откупаются и уходят на более прибыльную работу в строящихся городах. Один из моих знакомых, который постоянно жил в Нуакшоте, а в бруссе имел стадо верблюдов из двадцати голов, вынужден был платить пастуху три тысячи африканских франков в месяц, давать ему еду, чай, сахар и каждые полгода бубу и сандалии. Отношения в данном случае были особыми, потому что пастух — свободный человек, кочевал с собственным стадом, и верблюдов моего знакомого взял по его просьбе, а не в силу обязанностей арендатора. Взамен он отдавал владельцу всю шерсть, только что родившихся верблюжат и, теоретически, все молоко, хотя практически, если он уходил со стадом далеко от города, это было невозможно.

Так сбивают масло — в бурдюке, висящем на женском седле для езды на верблюде

Может быть, это и нетипичный случай, но он дает представление об обязанностях арендаторов перед хозяином и о традиционном неписаном законе, который до мельчайших деталей нормирует жизнь в Мавритании.

Четвертый, и последний общественный класс — «рабы» и вольноотпущенники. Данная проблема весьма тонкая, потому что уже французские колониальные власти теоретически отменили рабство, а в законе молодой Мавритании от 20 мая 1961 года недвусмысленно сказано, что «все мавританцы равны перед законом». В зависимости от того, с кем обсуждаешь проблему «рабства»: с государственным чиновником в цивилизованной, южной части страны, с обычным торговцем какого-нибудь отдаленного ксара или с кем-нибудь из глубинных районов Сахары, слышишь различные высказывания. Чиновник одного из министерств сказал нам: «Рабство? Это история! Действительно, оно имело место в этой части Африки, но, во-первых, это были не настоящие рабы, а лишь военнопленные, во-вторых, они уже свободны, и такой проблемы не существует. Другое дело, что их связывают определенные узы и симпатии с хозяином, поэтому иногда они помогают ему. За это они получают щедрое вознаграждение, часто превышающее действительную цепу оказанных ими услуг».

Несмотря на такое объяснение, проблема «рабства» не давала мне покоя. В одном из удаленных от столицы селений мы спросили торговца, в чьем доме оказались, не дочерьми ли приходятся ему девушки, готовившие еду. Он рассердился. Его дочери никогда этим не занимаются. Неужели я не поняла, что это прислуга?

«Пленные-рабы или освобожденные?» — спросила я с наивным выражением лица. «Старшая — дочь вольноотпущенника нашей семьи, младшая — дочь рабыни».

Младшую наш хозяин предполагал отдать своей дочери в приданое — в то время как раз шли приготовления к свадьбе. Тут началось сетование на девушек, что они ленивы, непослушны и постоянно требуют новую одежду и даже чай и сахар.

В 600 километрах севернее, уже в центре Сахары, я в третий раз задала тот же вопрос. И только здесь получила исчерпывающие сведения, переданные отнюдь не в прошедшем времени. Наблюдения полностью совпали с тем, что нам было сказано. Расскажу, как вопрос «рабства» и вольноотпущенников решался в центре страны, в таких оазисах, как Шингетти и Бадане, во время нашего пребывания в Мавритании в 1968 году.

У мавров есть две категории «прислуги». Первая из них — это «рабы», вторая — вольноотпущенники. Между обеими группами существует принципиальная правовая разница.

«Рабы», так называемые абид*, потомки древних негритянских племен, живших на территории Мавритании еще до прибытия берберов, были завоеваны последними и попали в плен. Часть из них была взята в плен во время войн Альморавидов с черными соседями юга и с тех пор является собственностью отдельных семей марабутов или хасанов. Больше всего их в долине Сенегала. В самой пустыне только немногочисленные семьи «рабов» живут в качестве так называемой палаточной и кочевой прислуги со своим хозяином. Есть племена марабутов и хасанов, у которых очень много «рабов». Число «рабов» зависит от боевой активности племени в прошлом и от того, действовало оно на юге страны, довольно заселенном негритянскими племенами, или на севере, где их было мало (взятые в плен белые, берберы или арабы не могли стать рабами). «Рабы»-кочевники или живущие в ксарах со своими хозяевами имеют собственную палатку в стоянке или собственный шалаш в ксаре. Они ведут хозяйство отдельно, но обязаны всегда прислуживать хозяину, когда тот прикажет. Они занимаются возделыванием садов в оазисах и полей на юге страны, пасут скот. Их жены, которым положено заниматься домашним хозяйством, выполняют за свою госпожу всю эту работу.

В южной части страны, в субсахарском районе вблизи Реки, нередко встретишь собственные стоянки «рабов» г. бруссе или «деревни» на окраинах селения хозяев. Это в равной степени относится как к «рабам», так и к вольноотпущенникам. Общим для этих обеих групп является то, что племена как одних, так и других не имеют своих названий. О них говорят, как о «рабах» или вольноотпущенниках такого-то или такого-то племени. Например, харатин тендгха означает вольноотпущенник-харатин племени тендгха. Они живут отдельно, но днем идут работать к своему хозяину.

Как правило, «рабы» веками живут в одной и той же семье. Племена марабутов неохотно расстаются со своими «рабами», понимая, что они — самое большое богатство семьи. Другое дело, когда их делят между детьми, которые отделяются от семьи. С точки зрения мусульманского закона нет никаких препятствий тому, чтобы продать «раба», даже если разбивается его семья. Можно по-отдельности продать детей «рабыни», саму «рабыню» и ее мужа. Чаще всего продажа или пожертвование «рабов» детям хозяина происходит на территории того же самого селения. Проданный «раб» будет продолжать жить со своей семьей и только днем уходить на работу к другому хозяину.

«Раб» женится на «рабыне» и, создавая свой семейный очаг, строит для себя отдельный шалаш. Брак между «рабами» двух разных хозяев разрешен, ибо он ничем не нарушает законов собственности. «Раб» идет к своему хозяину и просит разрешения вступить в брак. Хозяин, если одобряет этот союз, отправляется к хозяину девушки и от имени своего слуги просит ее руки. Когда согласие получено, жених вручает девушке обычный подарок: повое бубу, нитку бус, браслет, а иногда только немного чая и сахара — насколько позволяют его возможности. Как правило, хозяин помогает жениху приобрести подарок. С этой минуты брак заключен, и молодые переселяются в собственный шалаш. Теперь каждое утро они отправляются каждый к своему хозяину и работают целый день. Дети такого союза становятся собственностью хозяина «рабыни» («потому что женщина вынашивает ребенка, рожает его и кормит»), и он обязан одевать их и кормить. Вообще «рабынь» одевают хозяева.

Положение «раба» очень индивидуально и в равной степени зависит от нужд хозяина (должен ли у него быть слуга иод рукой или нет), и от доверия к нему. Итак, существует палаточная прислуга, или домашняя, а также живущая отдельно, которая выполняет только предписанные хозяином обязанности. Например, в Вадане сам ксар относительно небольшой, зато пальмовые рощи тянутся более чем на 20 километров вдоль батхи. Каждую грядку необходимо поливать два раза в день. Носить воду из колодца в отдаленные сады — дело трудоемкое, требующее времени. Эту проблему решили, дав полную свободу «рабам» и поселив их на самых удаленных плантациях. Строгий контроль в данном случае невозможен, и возникло своего рода взимание оброка с «раба». Его обязанность — возделывать плантации, поливать их, строить и восстанавливать системы оросительных каналов и колодцев, собирать урожай и хранить его. При этом владелец и «раб» покупают или выделяют из своих запасов равное количество семян проса, ячменя и овощей. «Раб» их высевает, ухаживает за посевами, убирает урожай и половину отдает хозяину. Иначе происходит дележ фиников, главной возделываемой культуры в Сахаре. Из сада, в котором не менее трех финиковых пальм, «рабу» отдается в личное пользование одно дерево и, кроме того, по одной кисти плодов с других пальм. Такое положение остается в силе, даже если пальм более двадцати. Ему приходится круглый год поливать, окапывать деревья, собирать созревшие финики и отправлять хозяину сушеные, очищенные, консервированные, спрессованные и т. д. плоды, в зависимости от договоренности. С собственными финиками «раб» может делать все что хочет.

Существует еще один тип «рабов», так называемые тербия. Это потомки негров, купленных в период торговли рабами. Их считают низшим общественным классом и презирают даже «рабы»-абид, хотя внешне в положении тербия и абид нет никаких различий. Положение тербия усугубляет тот факт, что их далекие предки были проданы, а не завоеваны.