Михаил Кузмин - Дневник 1905-1907

• Название: Дневник 1905-1907
• Автор: Михаил Кузмин
• Издательство: Ивана Лимбаха
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-89059-025-1

Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.

Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.

---

26_____

Утром приехали Званцевы, прислали мне кофею, было солнце, звонили колокола, из церквей шел народ. Сережа пришел очень поздно, т<ак> что к Модесту не поехали и отправились прямо к тете. Фабрика вчера вся сгорела. Приехала Ольга Петр<овна> с мальчиками, ходили смотреть футболистов на лужку, есть красивые 3, 4 фигуры, лица, — прочие затрапезки, но все-таки приятно. После игры они пили воду из перкали, брызжась, смеясь, догоняя друг друга, думая себя интересными для публики и милыми{855}. Проехал в театр. Шло «Пробуждение весны»{856}. Было скучно. С Мейерхольдом вышли в «Вену», хотя он и боялся газетчиков. Нашли на нас Лазаревский, Абрамович и Каменский, потом пришел Потемкин. Вс<еволод> Эм<ильевич> был в отчаяньи. «Евдокию» Коммиссаржевская не очень-то хочет, вероятно, имея что-нибудь против меня, выражаясь о ней как о «изящной безделушке», в которую Мейерхольд хочет вложить содержание{857}. Дома письмо от Юши{858}, посылка из театра. Денег очень мало. Печально. Приготовлен умывальник, вода, постель, горшок. Это приятно. Ничего не надо думать. Я ни о ком, ни о чем не мечтаю, вот что плохо.

27_____

Встал поздно. Узнав, что уже около часу, поехал к Нувелю, которого не было дома. Он так же бодр и оживлен, рассказывает невообразимые вещи про Тавриду. Поболтали, пошли гулять по Невскому, видели моего студента, Серафиму Павловну. Заходили в café, отделываемое Лансере, и в кафе Рейтер{859}. Вернулся домой, обедал, ел дыню, пришла Кармин, беседовала о литерат<уре>, как вдруг является и Потемкин с новыми стихами. Начали таскать мои вещи, выехали вместе, швейцар подсаживал и меня и Потемкина на хромую лошадь. П<етр> П<етрович> поехал в «Буфф»{860}, я же к Сомову. Туда приехали также Бенуа и Аргутинский, было приятно, Сомов пел, Бенуа рассказывал о балетных интригах. Потом они ушли, мы же читали дневник. В пятницу пойдем на «Китеж» ложей, в среду в Тавриду, завтра Нувель просто придет поболтаться ко мне. Завтра нужно еще быть в Удельной. Нувель говорил, что Брюсову «Кушетка» меньше понрави<лась> и что вообще он меньше любит мои современные вещи. Очень всегда меня защищает.

28_____

Утром Сережа телефонировал мне, что зайдет за мною ехать на дачу; пили чай на вокзале; тетя мила и благодушна, там тоже пили чай. Варя завтра не едет. Было мирно и не без приятности. Заезжал к Черепенникову за чаем и проч. Дома устроил чай. Нувель долго не приходил, и я играл Rameau. Читал ему все, ему очень понравились «Ракеты». Вернулись откуда-то Званцевы, гулять мы не пошли, а я рано лег спать. Как-то тупо и без блеска все мне представляется.

29_____

Утром зять мне телефонировал прийти к нему в 7 ч. Хотел пойти к Верховским посмотреть словарь. Через Неву переезжал со мной какой-то юноша, попросивший было разменять 10 р., но за которого я заплатил, и пошли вместе, разговаривая, по-моему, очень грамотный. Верховских не оказалось, зашел в Central выпить чаю, вдруг встретил Павлика, посвежевшего за лето. Поехали ко мне. Была fatalité, обедал с девами, с ними же пил чай, поиграл на фортепьяно и поехал к Сереже. Просили подождать; прочел 2 письма ко мне, рассказ Каменского и, не дождавшись, снова поехал домой. Вскоре пришли Сомов и Renouveau. Зная, что Таврида заперта, мы пробежали битком набитый Reiter, пили чай в Central и добрались до «Вены». На Невском были встречи 2, был Валентин, какой-то длинный армянин etc. Гричковский забавно рассказывал, как Шурочку Дубровского выселили из комнаты и багаж его состоял из маленького чемодана и громадного бидэ. Были Потемкин, Пильский, Аничков, Каменский, Ходотов — у нашего стола. Было очень приятно. Пильский совсем таял, когда обращался ко мне. Каменский очень мил. Трубников говорил Аничкову свои восторги по поводу «Эме Лебефа». Нужно бы его отыскать.

30_____

Что было утром? Был у Сомова, играл Гретри, тогда как он рисовал эмблемы жизни в виде Амура, держащего отраженными в зеркале влюбленных. Денег не платить, что ли? Гржебин просит до среды. Обедал в «Вене», почему-то вспоминая Дягилева; оттуда проехал к Сереже, и мы пошли к Сологубу. Его не было дома, напились чаю у меня, Нувель долго не шел, никуда не шли, просидев у меня, и потом потащились зачем-то в «Вену», чувствуя какую-то тяжесть, неохотно. Было пусто, к нам подсаживался только Потемкин, хотя были и Каменский, и Ю. Беляев, и Маныч, и Гордин, и Гога Попов. Довольно скверно. Денег нет. Жалели, что пропустили Тавриду.

31_____

Ждал Сережу, который не зашел, пиша музыку к «Ослу». Пошел в парикмахерскую и в Central. Сережа видел Блока. «Руно» действительно предлагало ему быть редактором, но отказался, чтобы предоставить Иванову, если тот не откроет собственного <журнала>{861}. Потемкин к Сереже не пришел, и я, посидев, отправился обедать в «Вену», где беседовал с Косоротовым; в театре были Аргутин<ский>, Бенуа и Анна Петровна. «Китеж» — невообразимая скука, но сидеть было приятно{862}; видел Трубникова, в антракте ходил с Нувелем, ища пищи для глаз. Пошли с В<альтером> Ф<едоровичем> в «Вену», где сегодня у нашего стола сидели Каменский, Пильский, Потемкин, Гога, Цензор и еще кто-то. Насилу наскребли денег, Гога налил в кофе зельтерской и уверял maître d’hotel, что это за кофе; потребовал деньги обратно. Все целовались, мы не были отринуты и покинуты, как вчера. Пильский потащил меня и Потемкина в шахматный клуб без денег, П<етр> П<етрович> мне шепнул, чтобы уезжал, как только он скажет, а то у Пильского есть такая манера покидать, завезши без денег. Пили очень вкусный кофе и коньяк, закусывая лимоном с сахаром. Дали мне билет. Пильского не отпускали ни на шаг. Когда он куда-то вышел, мы ушли, смеясь. Дома я нашел у себя еще 85 коп.

Сентябрь

1_____

Ходил в библиотеку, денег ни гроша, переезжаю в другую комнату. Вечером был у Дягилева. Там были Бенуа, Аргутинский, Серов и Нувель. Приехал Рябушинский. Таврида сияла, когда я проходил мимо. Дягилев ужасно мил, хотя и сообщил мне, что мой студент, за которым и он бегал уже года 2, — Поклевский-Козел, имеющий 4 миллиона и равнодушный к этому вопросу. Рассказывал про гимназиста Руслова в Москве, проповедника и casse-téte, считающего себя Дорианом Греем, у которого всегда готовы челов<ек> 30 товарищей par amour, самого отыскавшего Дягилева etc. Возможно, что вместе поедем в Москву.

2_____

Чуть встал, приплелся Павлик. Quel type! Стал разбирать книги, вдруг стук в двери — Рябушинский. Просидел 1 ч. 20 м., очень любезен и т. д., заказал мой портрет Сомову. Просил меня стихов о Венецианове{863}. У Сережи же были Тастевен с Чулковым. Балет был не плох номерами двумя-тремя{864}; бесподобна Павлова; был Курбатов; была в ложе настоящая Таис, подле которой все казались тетушками. Она была одна, в громадной rose forée шляпе, в драгоценн<остях>, и молча печально смотрела. В «Вену» пришли Тастевен, Гога, Потемкин и Нувель из la princesse{865}.

3_____

Кто-то приходил, когда я еще спал; из «Перевала» прислали аванс, тот же почтальон, что на Суворовском. Поехал купить кое-чего к вечеру; без меня был Наумов, какая досада! какая жалость, где его найти? Все прибрал в комнате. Пришел Потемкин, Сережа и Нувель, приходил Костя звать меня наверх. Марья Мих<айловна> в оживлении и волнении, что не видела Рябушинского, вся в «Руне», в «Орах» и т. п. Костя очень вырос и стал похож на Юсина. У нас читали разные вещи, пили чай, сидели на диване. Первый вечер на новом месте.

4_____

Письмо от Сологуба, обиженного на «Карт<онный> домик»; ответил как следует{866}. Ездил в почтамт отправлять книги Соколову и рассказ в «Столичное утро»{867}. Написал письма Наумову. Приплелся после обеда Павлик; что мне с ним делать? Сейчас же вышел, чтобы, зайдя за Сережей, идти к Ремизовым. Они живут в двух больших комнатах, ходят молодые люди, студенты, играют цыганские песни, вальсы. Одевались идти ко мне. Все такие же. Ремизов читал новый рассказ, я — стихи. Т. к. утром я потерял 10 р. и был давно не мыт, то решил истратить и остаток, пойдя в pays chauds. Потому я торопился. Простился на Невск<ом> с Сережей и было в 9<-ю> л<инию>, но, увидя, что 11 час. уже, повернул на Конюшенную, посмотреть Алексея. Лучший лицом, чем Степан, он безучастен, непредприимчив, печален и грубее телом и кожей. Девы еще не совсем спали. Вот без денег опять, но чист и более бодр, имею папиросы, сыр и печенье. И марки в изобилии. Писать письма, произведения, se tenir coït[276]. Начну «Ореста». Когда же увижу Наумова?

5_____

Не дождавшись Ремизова, на последний полтинник в 2 ч. поехал в «Шиповник». Потемкин, выходящий оттуда, сказал, что Гржебина нет, что и подтвердила Коппельфраулейн и какой-то невежливый господин, сидевший там же. Я не уверен, что Гржебин не прятался. На Невском попал в обьятья Павлика, видевшего вчера Сомова в Тавриде. Оказывается, он был вчера у нас, потом, не нашед ничего в Тавриде, встретил Нувеля и Гричковс<кого> на Невском и зашел с ними в Café Reiter. У Нувеля было очень мило: 3 плана: 1) журнал, где редактором был бы Дягилев, 2) общество вроде Гафиза, без Ивановых, наше, 3) дело Наумова, — довольно для начала. В «Бирж<евых> ведом<остях>» Брешко-Бреш<ковский> уже изображает Валентина{868}. Вечером застал у Renouveau С<ергея> Павл<овича>, играющего «Бориса». С ним поехал в карете к Бенуа. Нувель, кажется, подозревает, что я неравнодушен к Дягилеву. У Бенуа были еще Аргутинский, надутый Сомов и Черепнин. Играл «Куранты», видел Дягилева, болтали, смеялись. Завтра пойдем открывать новое Café, в пятницу к Нувелю, где будет Птичка, в понедельник к Сомову, во вторник ко мне. Вчера у меня был Ю. Верховский, сегодня Ремизов.