Имре Лакатос - Фаллибилизм против фальсификационизма

• Название: Фаллибилизм против фальсификационизма
• Автор: Имре Лакатос
• Жанр: Философия

Вторая глава из главного труда Имре Лакатоса "Фальсификация и методология научно-исследовательских программ", опубликованного в 1968 г. как доклад, представленный “Аристотелевскому обществу”. Настоящий перевод сделан с самой известной публикации И. Лакатоса: обширной статьи, помещенной в сборнике “Критицизм и рост знания” (1970 г.), ставшим важной вехой в эволюции философии и методологии науки нашего времени.

---

169

Лакатос И. История, с. 228.

170

Которое неоднократно подчеркивается самим Лакатосом; см.: История, с. 204, 228, прим. 2, 36 и т. п.

171

Следует помнить, что спор касается только методологических правил и что «свобода» означает здесь свободу по отношению к этим правилам. Сверх того, ученый еще ограничен свойствами своих инструментов, количеством наличных денег, понятливостью своих ассистентов, отношением своих коллег и партнеров — он или она ограничены бесчисленным количеством физических, физиологических, социальных, исторических принуждений. Методология исследовательских программ (и эпистемологический анархизм, который я защищаю) устраняет только методологические принуждения.

172

Отметим, что Лакатос не видит «эпистемологической иллюзии», часто способствующей прогрессу познания: «...Успехи конкурирующих сторон должны фиксироваться и всегда делаться достоянием общественности» (История, с. 222).

173

Лакатос И. История, с. 229.

174

См. Лакатос И. История, с. 229.

175

Там же, с. 257; см.: Фальсификация, с. 93.

176

Лакатос И. История, с. 257.

177

Там же, с. 260.

178

Лакатос И. Фальсификация, с. 178.

179

«В подобных случаях, — говорит Лакатос, рассматривая решение консервативно использовать стандарты, — следует опираться на здравый смысл» (История, прим. 58, с. 229). Это верно, если поступая таким образом, мы осознаем, что покидаем сферу рациональности, определенную стандартами, и переходим во «внешнюю» среду, т. е. к другим стандартам. Лакатос отнюдь не всегда поясняет этот сдвиг. Напротив, нападая на оппонентов, он полностью использует нашу склонность считать здравый смысл внутренне рациональным и употреблять слово «рационально» согласно его стандартам. Он обвиняет своих оппонентов в «иррациональности». Инстинктивно мы соглашаемся с ним, забывая о том, что его собственная методология не приводит к такой оценке и не дает для нее никаких оснований.

180

Лакатос И. История, с. 242.

181

Там же, с. 255.

182

Там же, с. 241.

183

См. это правило в «Истории», с. 242.

184

Там же, с. 257.

185

«Не будет ли... слишком большой дерзостью попытка навязать большинству современных наук некоторую априорную фило­софию науки?.. Я думаю, будет (История, с. 263).

186

Там же, прим. 80 к с. 241.

187

Там же, с. 253.

188

Там же.

189

Там же.

190

Там же, с. 264.

191

Там же, с. 241.

192

См. выше, прим. 23.

193

Лакатос И. История, с. 264.

194

Там же, с. 263.

195

Там же, с. 241.

196

«Наоборот», по мнению Кеплера.

197

Это верно и для Поппера: «Он не только не пытался ответить, но даже и не ставил вопроса: «При каких условиях мы можем отказаться от нашего критерия демаркации?»» (Лакатос И. История, с. 240, подчеркнуто в оригинале). Но это не верно для Платона или Аристотеля, которые анализировали процесс познания и раскрывали его сложность; см. Wiеlаnd W. Die Aristotelische Physic, Gettingen, 1970, с. 76 и сл. (Вся суета попперианцев вокруг «оснований познания» здесь предвосхищена, и суть дела выражена в серьезных, простых аргументах и наблюдениях.) Однако для аристотелианцев позднего средневековья это справедливо.

198

Пример приведен в моей статье: Fеуеrаbеnd  Р. К. Classical Empiricism. ― In: Вutts (ed.) The Methodological Heritage of Newton. Oxford, 1970.

199

В качестве примера см. отношение между философией Декарта и его физикой, между методологией Ньютона и его физикой, наконец, между философией Поппера и физикой Эйнштейна, как ее понимал сам Эйнштейн. Последний случай несколько затемняется тем фактом, что Поппер ссылается на Эйнштейна как на одного из своих вдохновителей и как на главный пример своего фальсификационизма. Вполне возможно, конечно, что Эйнштейн, который, по-видимому, склонялся к эпистемологическому оппортунизму (или цинизму), иногда высказывался так, что его слова можно было истолковать как поддержку фальсификационистской эпистемологии. Однако его деятельность и основная масса сочинений говорят о другом.