Владимир Рудный - Готовность № 1 (О Кузнецове Н Г)

• Название: Готовность № 1 (О Кузнецове Н Г)
• Автор: Владимир Рудный
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Рудный Владимир Готовность № 1 (О Кузнецове Н Г)

Рудный Владимир Александрович

Готовность № 1 (О Кузнецове Н.Г.)

Так помечены страницы. Номер предшествует странице.

Аннотация издательства: Автор книги Владимир Александрович Рудный хорошо знал Н.Г.Кузнецова. Книга написана пером писателя исследователя, передающего читателям все свои глубокие симпатии к человеку, о котором он рассказывает.

Содержание

1.Комфлот и лейтенант

2. Красная, 40...

3. Его корабль

4. Урок Испании

5. "Как справлюсь?"

6. Высшая ступень

1. Комфлот и лейтенант

Мартовской ночью 1938 года подводная лодка "Щ-110" вернулась в одну из бухт Владивостока после нескольких суток боевой подготовки в назначенном ей районе Японского моря. Не отдыхая, экипаж приступил к погрузке на борт практических торпед, чтобы на рассвете снова выйти на морской полигон для учебных стрельб. Работу закончили поздно. Командир приказал личному составу отдыхать, прилег и сам в своей крошечной каютке, решив не тревожить среди ночи семью, хотя жил он близко от причала.

"Проснитесь, проснитесь, товарищ командир! - разбудил его вскоре голос вахтенного старшины. - Комфлот на пирсе!"

Надев мгновенно китель и на ходу приводя себя в порядок, командир выбежал в центральный пост - там комфлот еще не был, выскочил на палубу - и там никого, кроме вахтенного у сходни. На стенке, окутанной предутренним туманом, стояла громоздкая автомашина - черный "ЗИС-101", прозванный за свой неуклюжий и мрачный вид катафалком. Кажется, это была единственная в городе, а возможно, и во всем Приморье такая машина, и на ней ездили все командующие флотом, так часто сменявшие друг друга в тот довоенный год.

Вахтенный кивком показал на носовой люк, и командир, досадуя, что не успел у сходни встретить нового командующего, быстро прошел на нос и нырнул в первый отсек.

7

Увидев высокую и стройную фигуру идущего за старшиной комфлота, оглядывающего уже в третьем отсеке спящих матросов, командир вздернул было ладонь к фуражке и раскрыл рот для рапорта, но комфлот предостерегающе приложил палец к губам, глазами поведя на койки: тише, не будить!..

Комфлот не спеша переходил из отсека в отсек, пригибаясь и осторожно переступая через комингсы, во все вглядывался, не произнося ни слова. Так, молча, сопровождаемый командиром "щуки" и старшиной, он прошел от носа до кормы, легко поднялся по вертикальному трапику на палубу и только здесь сделал несколько замечаний, выяснил, давно ли дан отбой и почему дан поздно, какие задачи решает корабль с утра и сколько суток он уже пробыл вне базы.

Провожаемый командиром комфлот сошел на берег. Возле ЗИСа, прощаясь, он сказал:

- Доложите командиру, товарищ лейтенант, что в целом состоянием корабля я удовлетворен. Командир опешил:

- Разрешите доложить, товарищ командующий! Подводной лодкой "Щ-110" командую я, лейтенант Щедрин.

Комфлот с любопытством взглянул на лейтенанта, на скудный золотой галун над обшлагом кителя - "одна средняя с узкой добавкой": и по должности, и по возрасту маловато; лейтенант быстренько скосил глаза на его, командующего флотом, нашивки - всего "одна широкая". Взгляды их внезапно встретились, долю минуты оба стояли молча - лейтенант, командир подводного корабля, и капитан 1 ранга, командующий флотом - всеми кораблями, авиацией, военно-морскими базами, аэродромами, соединениями мощных береговых батарей ii зениток противовоздушной обороны, связью, гидрографией, тылами и уймой всяких штабов, учреждений и частей на таком огромном океанском театре страны: одних только морских границ 17 тысяч километров - от Берингова пролива до Посьета. Командующий улыбнулся и спросил, сочувствуя: - Ну как, лейтенант, тяжело? Справляетесь с кораблем?

- Стараюсь, товарищ командующий, - спокойно и внятно ответил лейтенант, не удержался и опять скосил глаз на "одну широкую" комфлота: и тебе, мол, тяжеловато, пожалуй, управляться с флотом.

Комфлот, заметив этот задиристый взгляд, рассмеялся, о чем-то задумался, всматриваясь в лицо лейтенанта, возможно, хотел что-то спросить, похоже, давно ли тот ходит в лейтенантах, но передумал и, как на долгие годы запомнил Щедрин, без тени рисовки признался:

- И я стараюсь управляться с флотом. - Комфлот пожал лейтенанту руку и сказал построже: - Старайтесь, товарищ командир.

Машина исчезла в предрассветной мгле. До побудки оставалось время. Спать не хотелось. Командир долго стоял на стенке.

Что знал тогда командир тихоокеанской "щуки" о новом комфлоте? То же, что и все, даже чуть меньше, потому что часто выходил за портовым ледоколом "Добрыня Никитич" в свободное от льдов Японское море и долго там находился, а командующий появился с Запада недавно. Разговоры о нем пошли в разгар осенних учений. Кто-то из флагманских специалистов первой бригады "щук" рассказал, что встретил у штаба флота капитана 1 ранга с тремя боевыми орденами на отлично сшитом белом кителе. Говорили, прислан из Москвы заместителем недавно назначенного командующего, вполне возможно, и будущий комфлот. "Флажка" больше всего потрясло, что этот, "возможно, будущий комфлот" шагал пешком. "Не привык к высоким должностям. Удержится привыкнет!" Черноморцы, а их, как и балтийцев, в то пятилетие понаехало во Владивосток немало, уточнили, что это Николай Герасимович Кузнецов, известный им по Севастополю командир крейсера "Червона Украина", раньше был старпомом на крейсере "Красный Кавказ", ходил в Турцию, в Грецию, в Италию, участвовал в совместном плавании крейсера, эсминцев и подводных лодок в Стамбул; два года назад "Червона Украина" под его командованием вышла на первое место по боевой подготовке на Черноморском флоте, вот тогда и наградили Красной Звездой капитана II ранга Кузнецова. Следующее звание он, очевидно, получил недавно, когда его отправили в республиканскую Испанию. И ордена, пожалуй, за Испанию - Ленина и Красного Знамени. Воевал против фашистов в Испании - это серьезно. Но последняя должность на флоте командир крейсера...

Все вертелось вокруг одного и того же - молодость, неожиданный взлет. Вроде бы и хорошо, что молод, и все же тревожно. Поймет ли, какой тут масштаб, размах?..

А после учений "баковый вестник" - стоустая корабельная молва, на сей раз всефлотская, - заговорил о самой сути: не о том, пеший ли передвигается или раскатывает на ЗИСе, а о поездках, походах, даже полетах по краю, где "тысяча миль - не расстояние". Куда поближе и где можно найти площадку для посадки, летал на "У-2", подальше - выходил на сторожевике или на эсминце, высаживался на едва обжитое и на совсем дикое побережье, где не было даже причальных мостков, приказал командиру эсминца подойти в приглубом месте к берегу кормой и швартоваться к стволу исполинской лиственницы, словно вросшей в расселину скалы; в будущий укрепленный район или к позициям строящейся тяжелой береговой батареи пришлось добираться по бездорожью, только рассмеялся, когда доложили: "Трактор подан, товарищ капитан 1 ранга!"

За короткий срок успел побывать в далекой и необжитой Советской Гавани, поразился, до чего же она удобна, защищена от всех ветров, бушующих рядом, в Охотском море, где "ветерок в семь баллов - норма", до чего прекрасна, окруженная яркой тайгой и скалистыми берегами бухт, не зря в старые времена ее называли Императорской, а первооткрыватель, соратник Невельского Н. К. Бошняк, завидев такое чудо природы, как весь этот широкий залив и его спокойные глубокие бухты, скомандовал: "Шапки долой!.." Побывал и в Находке, действительной находке для поколений будущих моряков, и в заливе Америка, в бухтах Ольга, Владимир, в Посьете, на самой южной границе операционной зоны флота, дивился совсем уж странному названию одной из бухт - Лошадиное Копыто - и романтике обширного залива Петра Великого: Улисс, Патрокл, Диомид - так были названы и суда русских гидрографов, побывавших здесь в прошлом столетии; видел острова Аскольд, Русский, архипелаг, носящий имя моряка и композитора Римского-Корсакова, пролив Босфор Восточный; через Босфор Западный Кузнецов ходил за годы службы не раз - сколько радости и открытий для сердца моряка! От летчиков, от спутников с эсминца и сторожевика доходили мельчайшие подробности его поведения, и уж конечно не упустили, как попал впросак на одном из "шквалов", не зная нрава здешних морей и бросив нетерпеливо командиру: "Почему не поворачиваете?! Давно пора!" Командир - хотя и мал его кораблик, но морячило опытный, знает, где, когда и как поворачивать в морях Тихого океана, - ответил эдак лениво: "Подстерегаю, товарищ капитан 1 ранга, когда уймется волна и позволит повернуть. У нас тут чихнуть не успеешь, опрокинет..." И рассмеялся капитан 1 ранга, не обиделся.

Значит, и верно, готовится принять флот, спешит до зимы побольше узнать, все увидеть своими глазами, жадно знакомится с условиями здешней жизни, службы, плавания, а они тут сложнейшие. Вот лягут с мая на все лето густые туманы, не пробиваемые ветрами даже в сильнейший шторм, и снова придется морякам пробираться буквально "на ощупь" сквозь лабиринты несметных островов, гранитных скал-кекуров, в хаосе изменчивых течений, постоянно измеряя глубины. Если будет чем измерять, если получит наконец флот достаточно приборов, какими оснащают новые подводные и надводные корабли. А то всем назначаемым сюда командирам приходится семь потов с себя спустить, прежде чем научатся плавать и днем и ночью по опасным фарватерам да еще в густом тумане при видимости, равной нулю. Не случайно в кают-компаниях тихоокеанских боевых кораблей того времени, переделанных в лучшем случае из старых пароходов Добровольного флота, вывешивали нарисованные маслом на линолеуме немые карты труднопроходимых районов, и возле этих карт разгорались азартные штурманские турниры с участием всех плавающих на корабле командиров...