Айзек Азимов - Путеводитель по Библии

• Название: Путеводитель по Библии
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Издательство Центрполиграф
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04320-7

Книга Азимова — настоящий путеводитель подревней земле, на которой более двух тысяч лет назад произошло событие, изменившее ход всемирной истории. Вы узнаете о Палестине времен Маккавеев и границах владений Ирода Великого. Пройдете путем Христа и апостолов в их земном служении. Азимов касается исторической географии и этнографии, не оставляя без внимания основные библейские сюжеты, идеи, образы и эпизоды, которые так органично вплелись в существование как отдельной личности, так и всего рода человеческого.

Оформление художника Я.Л. Галеевой

---

Могло ли быть так, что предательство было лишь второстепенным по отношению к деньгам (если оно вообще было) и что настоящим мотивом было что-то другое?

Часто упоминается, что Иуда был единственным иудеем среди апостолов и что поэтому он был менее лоялен к проповеднику-галилеянину, чем остальные апостолы, которые все были галилеяне.

Действительно, весьма антисемитски настроенные люди доказывали, что только иудеи были истинными евреями в современном смысле и что галилеяне были только обращенными евреями, которые в действительности были нееврейского происхождения. Согласно такой линии рассуждения, получается, что галилеяне добродетельны, а иудеи порочны, и больше не нужно никаких оснований для того, чтобы объяснить предательство Иуды.

Такие аргументы конечно же смехотворны, даже если Иуда был действительно единственным иудеем. Но так ли это? То, что эта точка зрения полностью зависит от того, означает ли Искариот «человек из Кериота», является теорией, которая очень широко была принята в течение многих столетий, но, тем не менее, она сомнительна. Если же, действительно, «Иуда Искариот» — это неправильное прочтение «Иуды Сикариота» («Иуда Террорист»), то предательство можно рассмотреть в совершенно ином свете.

Предположим, что Иуда был душой тех экстремистов, которые хотели и требовали немедленной войны против Рима. Возможно, он присоединился к Иисусу в надежде, что этот человек действительно мог быть Мессией, пришествие которого сразу положит конец ненавистному римскому господству. Возможно, с нарастающим волнением он шел с Иисусом в Иерусалим, он был свидетелем торжественного въезда Иисуса, его очищения храма от торговцев и его растущей популярности.

Возможно, Иуда почувствовал уверенность, что Пасха будет сигналом к божественной битве, как часто подробно предсказывали пророки, у которых все силы язычества должны были быть разрушенными, а сын Давида — возведен на царский престол.

Что изменилось? Вполне возможно, это был вопрос о дани Риму, и Иисус ответил на него, что кесарю — кесарево. Иуде это, возможно, показалось отказом от всякого намерения выступить против Рима политически и объявлением со стороны Иисуса, что он был заинтересован только религиозными и этическими вопросами. Если это так, то для Иуды это оказалось сокрушительным ударом.

Тогда, если Иисус фактически проповедовал о втором пришествии и если этот отрывок не является вставкой более поздних редакторов после смерти Иисуса, то это могло довершить разочарование Иуды. Именно теперь Иуда перешел к действиям, не откладывая их до второго пришествия Мессии.

То, что произошло потом, можно объяснить двумя путями. Иуда мог быть настолько разочарован и подавлен, что жаждал мести. Чувствуя, что он оказался в дураках, он мог поспешить в припадке ярости отомстить тем, что он рассчитывал обманом устроить арест и казнь Иисуса.

Или могло быть и так, что Иуда все еще считал, что Иисус был Мессией, но тем, кто необъяснимым образом воздерживался от окончательного решающего сражения. Возможно, подвергая Иисуса опасности ареста, он мог таким образом вынудить его предпринять то, что, по мнению Иуды, и надлежало совершить Мессии.

Все это, конечно, догадки, не более чем гипотеза. Однако есть еще одно соображение, которое можно прибавить к этому.

В то время как священники совещались, а Иуда строил планы своего предательства, Иисус проводил свою последнюю ночь в Вифании. Там некая женщина омывала его волосы, поливая их из кувшина дорогим миром.

Описывается, что ученики испытывают досаду из-за такой траты, считая, что это миро можно было бы продать и выручить деньги для пожертвования бедным, но Иисус успокаивает их, заметив им, что он был помазан для предстоящего ему погребения. Однако в Евангелии от Иоанна недовольство выражает только Иуда:

Ин., 12: 4–5. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?

(Именно в этот момент Иоанн заявляет, что Иуда сказал это не из заботы о бедных, а потому что он был вором, который отвечал за казну.)

В Евангелии от Иоанна именно после этого события Иуда совершил свое предательство. Если мы рассматриваем повествование Иоанна, то это, возможно, не соответствует теории разочарования Иуды. Разве мог его раздражать акт помазания — традиционный обряд установления царствования? Это физическое действие подчеркивало, что Иисус — Мессия, «Помазанник», и это, должно быть, обострило болезненное ощущение Иудой того, что Иисус предал мессианство, отказавшись возглавить восстание против Рима.

Гефсимания

Во время Пасхи Иисус и его ученики обедали в окрестностях Иерусалима. Это была «Тайная вечеря». Иуда Искариот участвовал в этой трапезе, но сразу после этого, должно быть, убежал, чтобы посоветоваться с первосвященниками. Иисус и оставшиеся с ним ученики затем удалились, но не ушли далеко:

Мф., 26: 36. Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.

Гефсимания находилась сразу за Иерусалимом на западных склонах Елеонской горы и, возможно, в оливковой роще, где некогда стояла маслобойня. (Название Гефсимания означает «маслобойный пресс».) Иуда знал о том, что Иисус будет там, это особенно ясно видно в Евангелии от Иоанна:

Ин., 18: 2. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.

Интерпретируемый с рационалистической точки зрения «исторический Иисус», возможно, ожидал, что следующий день будет крайне важным и будет тем днем, когда город встанет на его сторону, и поэтому он находился максимально близко к городу.

Возможно, теперь, когда наступал решающий момент, его охватило чувство неуверенности. Было ли то, что он делал, действительно правильно? Добьется ли он успеха? Пишется, что он провел это время в мучительной молитве.

Мф., 26: 39. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.

В этом стихе можно увидеть, как «исторический Иисус» пытается уклониться от последнего испытания, сомневаясь в успехе, боясь последствий и, тем не менее, чувствуя, что другого выхода нет.

Поцелуй Иуды

Однако тревожное ожидание внезапно закончилось с прибытием вооруженных людей, которых послали священники. Иуда привел их в то место, где должен был находиться Иисус, место, известное Иуде, но не властям. Именно теперь в ночной тишине Иисуса можно было взять, и, когда занялся рассвет пасхального дня, потенциальный бунт был сорван из-за внезапного отсутствия руководителя и того неожиданного открытия, что Иисус не кто иной, как лжемессия.

Единственной причиной возможного провала этого плана теперь было то, что по ошибке могли арестовать ученика, а Иисус мог убежать. С Иисусом в этой последней сцене молитвы в Гефсимании было три ученика:

Мф., 26: 37. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых…

И любой из этих троих мог быть ошибочно принят за Иисуса. В конце концов, было темно, и вооруженные люди, возможно, не знали, как выглядит Иисус. Поэтому Иуда должен был безошибочно указать на Иисуса, и он предложил сделать так:

Мф., 26: 48. …Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.

Для современных американцев это, по-видимому, усугубляет измену: предать с помощью поцелуя выглядит особенно злодейски. Частично это отражение наших собственных социальных нравов, в которых поцелуй стал знаком особой близости и привязанности. Однако в других культурах поцелуй между людьми при встрече может быть совершенно обычным делом. Это было обычное приветствие, и оно не имело большего значения, чем рукопожатие в нашей культуре. Разумеется, даже в этом случае измена — это весьма плохо.

В изображении Матфея Иисус настолько же удивился приходу Иуды, насколько и не осознавал намерения предателя:

Мф., 26: 49–50. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его.

Несомненно, эта часть Евангелия полна указаний на то, что Иисус заранее знал об измене Иуды, и заканчивается, как и можно было ожидать, божественным предвидением Мессии. И иногда предполагается, что вопрос Иисуса Иуде «для чего ты пришел?» является метафорическим способом высказывания: «Делай то, для чего пришел». То есть «Давай покончим с этим».

Однако, если мы рассматриваем личность «исторического Иисуса», мы вполне можем предположить, что он был удивлен внезапным появлением Иуды и какое-то мгновение не осознавал значения происходящего. Тогда этот вопрос имеет прямой смысл.