Андрей Ерёмин - Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

• Название: Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков
• Автор: Андрей Ерёмин
• Издательство: Carte Blanche
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5–900504–61–5

О пастырском служении известного протоиерея отца Александра Меня рассказывает его ученик и духовный сын, близко знавший священника с середины 70–х годов и вплоть до трагической кончины о. Александра в сентябре 1990 г.

---

Настоящий пастырь должен суметь пройти «между Сциллой и Харибдой» — между сохранением свободы личности от грубого подавления и между необходимостью бороться с «ячеством», самоутверждением, самостью.

Отношения послушания между духовным чадом и его духовником в Православной Церкви предполагают, что ученик доверяет своему духовному отцу, не предпринимает серьёзных жизненных шагов без совета с ним, а также берет у него благословение при установлении того или иного ритма духовной жизни (строгость поста, частота посещения Церкви, вид молитвы и прочее).

Послушание духовному отцу не то же самое, что послушание монаха своему старцу. Но если и такого послушания нет, значит, нет доверия, то есть необходимейшей предпосылки для передачи и восприятия духовного опыта. Без взаимного доверия усилия духовника тщетны. Так же как для воспитания ребёнка необходимо послушание родителям (конечно, если это любящие родители), так и для духовного роста необходимо послушание опытному духовному руководителю. Но подлинной христианская жизнь становится только тогда, когда человек обретает личный опыт веры.

Когда отец Александр говорил о соотношении традиции и живой веры, он приводил такой пример из жизни: «Если родители передают детям свой опыт, основы своей веры, открывают путь к Слову Божию — это традиция. Но совсем другое, когда человек открывает все это для себя самостоятельно, как каждый из нас по–своему, субъективно, воспринимает одну и ту же музыку. И Бог приходит к каждому по–особому, поэтому так важна терпимость к вере другого человека». С благодатью Божией христианин должен встретиться сам, лично, а не через посредство чужих поучений и наставлений.

Отец Александр несомненно обладал талантами для старческого руководства — прежде всего прозорливостью, духовным видением. Некоторые, чувствуя это, даже относились к нему как к старцу, но батюшка от таких отношений сознательно уходил. Он показывал нам пример истинного смирения и евангельской веры в человека.

Батюшка часто говорил, что Христос предлагает нам не религию, а Самого Себя. Он — единственный настоящий Пастырь. Задача священника — только подвести своих учеников к Встрече с Ним. Дальше же вмешательство в жизнь человека, который знает, чувствует, понимает Бога, становится недопустимым, ибо личностный выбор и воля Божия ведут людей по жизни уникальным для каждого путём.

«Отцы Церкви, — писал отец Александр, — сравнивали действия Духа Божия с действиями воспитателя, наставника, руководителя. Но каждый хороший воспитатель согласуется с уровнем и возможностями своего ученика; отсюда и постепенность в даровании Откровения ветхозаветной Церкви» [49].

Библия была для батюшки основой его пастырской деятельности. Как Слово Божие ведёт свой народ, постепенно проявляясь в истории, так и отец Александр пытался вести своих учеников в духе постепенного возрастания. В одной из лекций он говорил, что Откровение — это не то, что развивается, а то, до чего надо дорастать.

Священник, который хочет включиться в замысел Божий, должен всячески содействовать развитию личностей своих прихожан, этим он помогает Христу и содействует гармонизации окружающего мира.

20

Подмена динамического библейского духа типиконской схемой и обрядоверием заставляет сегодня многих самым серьёзным образом задуматься о концепциях и перспективах пастырского служения в Православной Церкви.

Во время своей работы алтарником, а затем дьяконом и священником отец Александр нередко мог наблюдать поведение прихожан, больше соответствующее ритуальному, языческому мировоззрению, чем христианской вере. Квазирелигиозность выражалась и в стремлении людей отгородиться от мира, и в подмене Писания местным преданием, и в боязни новых переводов Библии, и в оккультном либо потребительском интересе к таинствам.

Будучи не только пастырем, но и историком религии, батюшка прекрасно осознавал законы религиозного сознания, понимал, что оно крайне инертно по своей природе и то, что мы видим на поверхности, есть лишь «верхушка айсберга».

Отец Александр не стремился к проведению каких‑то кардинальных реформ; считал, что для них нужна длительная подготовка религиозного сознания народа. Он понимал, что резкие движения, раскачивающие церковную лодку, могут её перевернуть, но не ускорят движение вперёд. Кроме того, он видел, что в каждый момент времени Бог предоставляет Церкви максимум возможностей для серьёзного развития. Но это развитие прежде всего вглубь, а не вширь. Свою пастырскую борьбу за изменение сознания отец Александр вёл на страницах книг, прежде всего, в шеститомнике, посвящённом развитию религий.

Сейчас многие священники, даже большинство иерархов, не готовы к необходимым церковным реформам. Архиепископ Михаил по этому поводу писал: «Большинство церковных деятелей в сане или без сана, как рядовых, так и самых высокостоящих, как бы застыли в преклонении перед церковной действительностью и готовы мириться с любыми, даже самыми безобразными её явлениями, ибо ими владеет любовь не к Богу и даже не к Церкви как к благодатному орудию нашего спасения, а к привычной церковной атмосфере, к церковному убранству и ритуалу — словом, к внешней стороне церковной жизни» [50].

Отец Александр был полностью согласен со взглядами вологодского архиерея и потому всё своё пастырское служение, всё своё время и силы отдавал работе, которая, пусть понемногу, пусть хотя бы в рамках его прихода, но, все‑таки, меняла существующее положение вещей.

Батюшка действовал так же, как Церковь действовала всегда (прежде всего, в первые века христианства), вписывая новое содержание в привычные формы. Тем самым он демонстрировал здравый, сбалансированный церковный подход, учитывающий современные ему социальные условия. Кроме того, он на самом деле ощущал себя внутри православной традиции и видел в ней элементы непреходящей важности не только для прежнего, монастырского, но и для современного христианства, открытого миру.

Священное вино нуждается в сосуде. Также и Церковь без определённого количества статических элементов (эстетики богослужения, культовых форм) не может распространять динамическую силу Слова Божия, не может выражать вовне свой внутренний дар. В своей книге «На пороге Нового Завета» отец Александр писал: «Ритуал — это живая плоть таинства, русло духовной жизни, ритм, объединяющий людей и освящающий повседневность. Он соответствует самой природе человека» [51].

Батюшка был хорошо знаком с книгой Бергсона «Два источника морали и религии», и хотя его мысли не во всём совпадают с мыслями французского философа, но с тем, что «не бывает религии без ритуалов и церемоний», он был несомненно согласен. Важно, чтобы внешнее, принадлежащее культуре, было подчинено главному — сердечному благодарению как центру христианского богослужения. Важно также, чтобы культурным формам не приписывалась какая‑то своя особая, стоящая вне Личности Христа, ценность. Однажды отец Александр сказал: «…если старинные культовые элементы удовлетворяют нашим эстетическим склонностям, то в этом ничего страшного нет. Но если они (культовые элементы) воспринимаются как нечто важное, серьёзное, то это уже прямо противоположно сути христианской веры».

Отношение отца Александра к храмовому богослужению было близко к позиции пророков, о которой он писал в книге «Вестники Царства Божия»: «Не следует думать, будто храм был для них чем‑то ненужным, бессмысленным, полуязыческим; напротив, они искренне почитали святыню… Протестовали они лишь против превращения культа в самоцель, в нечто самодовлеющее, не зависящее от глубины веры и нравственного состояния людей».

И сам батюшка, как свидетельствовал архиепископ Михаил, «в своей пастырской деятельности фактически не отрывался от установившейся богослужебной практики и ни в чём не шёл вразрез с привычками и нравами любого православного богомольца» [52].

Но в то же время он прекрасно понимал, что эстетические элементы могут вытеснять сущностное понимание веры, стоит только человеку в них полностью погрузиться. Хотя «статика, формы в минимальных количествах необходимы, как скелет необходим живому организму из плоти и крови, но это пока… Функция скелета временная, а функция духовных характеристик человека — разума, совести, любви — вечна и непреходяща, несмотря на постоянную тенденцию к изменению, к возрождению». Отец Александр считал необходимым приспосабливать к пониманию современников элементы культа, родившиеся, по сути, в другой цивилизации. Изначально они несомненно были наделены глубоким смыслом, но с изменением условий жизни стали терять своё первоначальное значение, превращаться в эстетическое оформление или мёртвые обряды.