Александр Ушаков - Лавр Корнилов

• Название: Лавр Корнилов
• Автор: Александр Ушаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02836-8

Книга посвящена судьбе харизматического лидера русской контрреволюции — генерала Лавра Георгиевича Корнилова.

Казалось, судьба готовила его к тому, чтобы возглавить Россию в самый переломный период ее истории. Выходец из бедной казачьей семьи, благодаря таланту и трудолюбию получил блестящее военное образование. Смелый и наблюдательный исследователь Азии, разведчик, приобрел доверие и уважение простых казаков и западных дипломатов. Генерал, завоевал авторитет мужеством на фронтах Первой мировой; и возглавил русскую армию летом 17-го… В августе того же года он безуспешно попытался остановить сползание к большевистскому перевороту (Корниловский мятеж), в декабре — встал во главе Добровольческой армии на Юге России, а весной 18-го погиб…

Авторы книги на основе широкого круга уникальных архивных источников и литературы впервые попытались объективно раскрыть причину успехов и неудач яркой личности генерала Корнилова.

---

Духонин сообщил о том, что командиры ударников предупредили его о намерении покинуть Могилев. В свою очередь, Станкевич рассказал, что у него накануне был командир Текинского полка и просил не рассчитывать на его помощь. «Вывод, однако, был ясен, — вспоминал Станкевич, — ни одного солдата для защиты Ставки!»{466} Он предложил Духонину немедленно уехать из города, но тот возразил, что даже солдаты, обслуживающие гараж, отказываются выполнять его распоряжения. Однако у Станкевича был готов запасной вариант. Он заранее узнал, что в городе находится еще один гараж, принадлежавший эвакуированному Варшавскому округу путей сообщения. Станкевич отправился договариваться об автомобиле. Одновременно он из соображений безопасности предложил Духонину перебраться из помещения Ставки в гостиницу.

Станкевич вернулся примерно через два часа и застал в гостиничном номере разговор Духонина с генералом Дитерихсом. Тот убеждал Духонина в том, что его отъезд будет воспринят как бегство. В конечном счете Духонин, и без того измученный колебаниями, решил остаться. Станкевич вспоминал: «Мы сердечно простились. Духонин натянул непромокаемую накидку, прикрывавшую его генеральские погоны, и вернулся в Ставку»{467}.

В то время когда Станкевич бегал по городу в поисках автомобиля, у Духонина состоялась еще одна важная встреча. Около шести утра с ним виделся Хан Хаджиев, приехавший из Быхова со срочным письмом от Корнилова. Духонин прочел письмо и тут же написал ответ. Запечатанный конверт он вручил Хаджиеву со словами: «Передайте, Хан, верховному мой искренний привет и пожелание ему счастливого пути. Торопитесь!»{468} Сама эта реплика раскрывает нам содержание письма. Несомненно, это было распоряжение об освобождении арестованных.

Для того чтобы в подлинности приказа не возникало сомнений, вместе с Хаджиевым в Быхов был командирован все тот же полковник Кусонский. В Быхове его сразу же провели к Корнилову. Кусонский доложил, что не позже чем к концу дня в Могилеве ожидают эшелоны Крыленко. Сопротивления не предвидится, и потому генерал Духонин предписывает всем заключенным немедленно покинуть тюрьму.

Около десяти утра полковник Эргард и командир георгиевцев прапорщик Гришин объявили караулу о том, что предписанием следственной комиссии Деникин, Лукомский, Марков и Романовский отпускаются на свободу. Освобожденные генералы отправились на квартиру коменданта. Здесь Деникин и Лукомский переоделись в штатское (Лукомский в дополнение сбрил бороду и усы). Романовский превратился в немолодого прапорщика инженерных войск, а Марков, надевший солдатскую шинель, — в его денщика.

Полковник Кусонский должен был из Быхова на экстренном паровозе отправиться в Киев и предложил взять с собой двух человек. Было решено, что с ним поедут Романовский и Марков. Лукомский решил ехать через Могилев и Оршу в расчете на то, что здесь-то уж беглецов искать не будут. Деникин до вечера пробыл в штабе польской дивизии. Здесь он получил документы на имя начальника перевязочного отряда Александра Домбровского.

Деникин выехал из Быхова поездом в пол-одиннадцатого вечера. Как раз в это время к Могилеву подходили эшелоны Крыленко. Первым делом большевистский главковерх распорядился доставить к нему Духонина. Они беседовали около часа, после чего Крыленко отбыл в город, оставив Духонина в вагоне. Часа через два Крыленко донесли, что у вагона, где находился Духонин, собралась толпа солдат и матросов, которая требует его выдачи. Крыленко немедленно отправился на вокзал. С трудом пробившись сквозь людскую массу, он поднялся на площадку вагона и стал уговаривать собравшихся разойтись.

В конце концов толпу удалось успокоить. Солдаты выражали готовность уйти, если им выдадут пусть не самого Духонина, так хотя бы его погоны. Крыленко и приехавший с ним генерал С.И. Одинцов (кстати, однокурсник Духонина по академии) прошли в вагон и попросили у Духонина для спасения его жизни его погоны. У Духонина тряслись руки, и он не мог отцепить погоны от кителя. Тогда Одинцов сам отвязал их и передал Крыленко.

Получив погоны, толпа разошлась. Но через полчаса Крыленко снова вызвали из вагона. Оказалось, что пришла делегация матросов и требует выдать ей Духонина. Крыленко опять начал уговоры, но в это время другие матросы проникли на площадку за его спиной, ворвались в вагон и вытащили наружу Духонина. Кто-то всадил ему в спину штык, затем его сбросили на землю и добивали ногами. Поживились и мародеры — с тела стащили сапоги, вытащили часы с бумажником и сняли верхнюю одежду. На следующий день гроб с телом Духонина был поставлен в товарный вагон и прицеплен к киевскому поезду. В Киеве Духонин был похоронен на Лукьяновском кладбище.

История русской революции полна кровавых эпизодов. Убийство десятков и сотен старших и высших офицеров стало привычным делом и проходило незамеченным. Но расправа над Духониным явилась одним из первых деяний такого рода и потому прогремела на всю страну. Выражение «отправить в штаб Духонина» как эвфемизм для обозначения убийства было повсеместно распространено на протяжении всей Гражданской войны. В этом смысле смерть Духонина стала началом страшной междоусобной бойни.

ТЕКИНЦЫ

Прежде чем продолжить рассказ о дальнейшей судьбе Корнилова, необходимо сказать несколько слов на другую тему. Мы уже не раз упоминали Текинский полк, выполнявший в бытность Корнилова главковерхом функции его личного конвоя, а после его ареста охранявший быховскую тюрьму. Еще до мировой войны в составе русской армии существовал Туркменский конный дивизион. В июле 1914 года он был развернут в четырехэскадронный Туркменский конный полк, который с марта 1916 года был переименован в Текинский.

Рядовой состав полка («всадники») формировался из туркмен Закаспийской области, причем исключительно добровольцев, поскольку коренное население края призыву в армию не подлежало. Офицеры полка большей частью были русскими. Полку была присвоена особая яркая форма: малиновые шаровары с серебряным галуном, желто-малиновый халат («гармыз-дон»), высокие черные папахи («тел-пек») из бараньей шкуры. Личным оружием всадника являлся клыч (кривая сабля) в украшенных серебром ножнах. «Джигиты своим видом, дисциплиной и оригинальностью костюма сразу привлекли внимание всех чинов штаба, — вспоминал Хан Хаджиев. — Высокие и стройные джигиты были одеты в малиновые халаты. Их гибкие фигуры в нарядных красивых шелковых халатах были туго-натуго перетянуты широкими толстыми туркменскими кушаками, за которыми были воткнуты пичаки (ножи) с белыми ручками. Сверх этого кушака находился серебряный пояс, украшенный разноцветными камнями, к которому прикреплялся ятаган. Красивые загорелые лица под большими черными папахами ежеминутно улыбались во время разговоров с чинами штаба, показывая ослепительно белые зубы. Услужливые, внимательные и на редкость симпатичные туркмены быстро завоевали симпатию всех чинов штаба…»{469}

Для Корнилова, никогда не забывавшего годы своей службы в Туркестане, текинцы были особенно близки. Он полагал, что всадники, многие из которых плохо понимали по-русски, уже этим застрахованы от влияния большевистской агитации. Сам он беседовал с ними по-туркменски, и текинцы действительно были безоговорочно преданны своему «бояру», поскольку видели в нем почти земляка в этой чужой для них стране.

Трудно сказать, что заставило Корнилова выступить на Дон во главе Текинского полка. Конечно, пробираться в одиночку или вместе с другими «быховскими» генералами означало бы подвергнуть себя риску. Благодаря иллюстрированным газетам и журналам внешность Корнилова была известна многим. Но все же не надо преувеличивать значение этого обстоятельства. Переодевания и небольшой маскировки было бы достаточно для того, чтобы снизить опасность быть узнанным до минимума. В конечном итоге, как мы увидим, Корнилов так и поступил. Нам представляется, что попытка прорваться на Дон вместе с текинцами была обусловлена другой причиной. Появление Корнилова в качестве «беженца» поставило бы его в положение, подчиненное Алексееву. Корнилов хотел въехать в Новочеркасск полководцем во главе своего войска и сознательно шел навстречу опасностям, с которыми мог быть сопряжен этот поход.

Выступление текинцев готовилось заранее, о чем свидетельствуют многие мелкие детали. 17 ноября, когда Корнилов еще оставался в Быхове, в новочеркасских газетах была опубликована беседа с прапорщиком Текинского полка Игнатьевым, якобы командированным для закупки хлеба{470}. Можно предположить, что он был одним из тех тайных посланцев, которые должны были договориться о приеме бывшего главковерха на Дону. Две недели спустя в газетах появилось новое интервью, на этот раз с вахмистром-текинцем Вердневым{471}. Слишком уж часто текинцы начали бывать в Новочеркасске, чтобы это было простой случайностью.