Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

• Название: Тайны тысячелетий
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательский дом «Вокруг света»,
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87260-025-9

В третий том «Тайн тысячелетий» вошли научно-художественные очерки, сгруппированные в три раздела. Первый — «Затерянные в морях и веках» — посвящен поискам затонувших кораблей и их сокровищ. Второй — «К неведомым землям» — рассказывает о том, как исследователи дня сегодняшнего реконструируют маршруты древних и средневековых путешественников, а также тех, кто прошел неведомыми дорогами в прошлом веке. Третий повествует о кладах подземных, оставленных авантюристами, пиратами, королями и прочими материально обеспеченными людьми.

Книга предназначена для всех, кто интересуется историей, ее неразгаданными тайнами, то есть для самого широкого круга читателей.

---

«Мы все молили Бога о помощи, — написал он впоследствии, — поскольку, вполне естественно, считали себя уже обреченными…»

Фактически драгоценное «живое серебро» дона Франсиско помогло спасти «Гваделупе» от полного крушения. Хранившееся намного ниже ватерлинии, над килем корабля, двести пятьдесят тонн ртути обеспечивали дополнительную устойчивость и стабильность, придавливая «Гваделупе» к ее песчаному ложу. Несмотря на пушечные удары волн, шпангоуты корабля держались; большинство из шестисот пятидесяти пассажиров и членов команды за два дня шторма смогли покинуть судно. Когда шторм закончился, выяснилось, что пятьсот пятьдесят человек благополучно добрались до берега. С «Толосой» же дело обстояло гораздо хуже.

Отброшенная от «Гваделупе» в самом начале шторма, она смогла встать на якорь в устье бухты и переждать первую ужасную ночь. С рассветом удача покинула «Толосу». Якорный канат порвался, и судно внесло в бухту, бросая рикошетом от рифа к рифу. Большая по размерам, но в некоторых отношениях более слабая по конструкции, чем «Гваделупе», она не могла противостоять разрушительным ударам. В конце концов она налетела на большой коралловый риф, пропоровший ее корпус и открывший выход ртути, которая могла бы спасти корабль. Из шестисот человек, бывших на борту, уцелели менее сорока, причем семерым из них сохранило жизнь буквально чудо.

Когда «Толосу» в последний раз накрыло волнами, она сохраняла устойчивость, ее грот-мачта все еще держалась на месте и выступала над водой. Благодаря то ли ее мастерству, то ли невероятной удаче — а возможно, сочетанию того и другого — восемь человек, сражаясь с озверевшими волнами, взобрались на мачту и нашли убежище на марсе. В их распоряжении были только остатки паруса для сбора питьевой воды и кое-что из еды, случайно уцелевшей после крушения.

Хотя побережье Эспаньолы находилось всего в трех милях от них и было видно невооруженным глазом, никто из сидевших на мачте не рискнул плыть к нему, опасаясь акул и течений. Когда испанские спасательные суда прибыли к месту кораблекрушения из отдаленного Санто-Доминго, они нашли в живых семь человек, которые провели на мачте тридцать два дня.

Никто не знает точных потерь «Гваделупе» и «Толосы». Многие из тех, кто достиг берега, умерли от голода и истощения. Другие добрались до Гаитянского мыса, лежащего в 240 милях от места катастрофы, на спасательной шлюпке о «Гваделупе». Несколько сотен спасшихся — включая женщину из Гватемалы на седьмом месяце беременности — пешком отправилась в Санто-Доминго, пройдя двести миль вдоль берега. Несокрушимый дон Франсиско обнаружил своеобразное чувство юмора, рассказывая об этом.

«Чтобы быть точным, — написал он впоследствии в письме в Испанию, — должен отметить, что пище более присуще приканчивать чью-либо жизнь, чем сохранять ее, поскольку мы опустились до поедания улиток, пальмовых листьев и травы, которую собирали, чтобы поддержать силы…»

После безуспешных попыток спасти королевскую ртуть, испанцы в конце концов оставили «Гваделупе» и «Толосу» в покое. Корабли находились в море в течение двух с половиной веков, пока не пришли водолазы, такие, как Трэйси Боуден, чтобы исследовать их. Эта находка должна была стать одной из богатейших в истории подводной археологии.

Наши предварительные погружения с Трэйси к «Толосе» были не более, чем увертюрой; в последующие месяцы я познакомился с ней более подробно. Большинство сведений было получено на берегу, в Доминиканской республике, которая сегодня занимает восточную часть Эспаньолы, где начали систематизировать и описывать невероятное разнообразие предметов материальной культуры, поднятых с двух кораблей.

«Гваделупе» первая преподнесла щедрый дар. В 1976 году фирма Трэйси, «Кариб Сэлвидж», находящаяся в Южной Америке, получила разрешение от доминиканского правительства обследовать дно Самана-бей для поисков погибших кораблей. Гарри Доуэн, президент «Кариб Сэлвидж», и Уильям П.Штруб, вице-президент фирмы, снарядили списанный статридцатифутовый тендер береговой охраны под названием «Гикори» в качестве спасательного судна и уполномочили Трэйси начать поиски с небольшой командой водолазов.

Фактически единственным ключом к местонахождению «Гваделупе» и «Толосы» были примерные координаты, отмеченные в отчетах спасателей, сохранившихся в испанских колониальных архивах в Севилье.

Несмотря на трудности, Трэйси и его команде в конце концов удалось определить, что найденные останки одного погибшего судна принадлежат «Гваделупе». «Место кораблекрушения полностью совпало с указанным в старых отчетах, — сказал он мне в один из дней на борту „Гикори“. — Корпус был погребен под тоннами песка, и, докопавшись до второй палубы, мы обнаружили то, что помешало прежним испанским спасателям: шпангоуты были настолько массивны и конструкция корабля так прочна, что это препятствовало доступу в нижний трюм, где хранилась ртуть. Но существовала еще одна проблема, — добавил Трэйси. — В трюме „Гваделупе“ находилось большое количество железных корабельных деталей для постройки судна в Новом Свете. Видите ли, в течение предшествующих двухсот лет Испания пустила практически все свои леса на кораблестроительный материал. К 1724 году корабельный лес в метрополии стал редкостью, и испанцы начали обращаться за ним к колониям.

В трюме „Гваделупе“ корабельные детали лежали поверх ртути, поэтому добраться до „живого серебра“ было практически невозможно».

Теперь это не имеет значения. То, что «Гваделупе» могла предложить, для историков имело гораздо большую ценность, чем ртуть: детальную картину колониальной жизни XVIII века. С каждым поднятым из песка предметом все яснее становился портрет типичного испанского колониста.

Поражало разнообразие найденных вещей — золотые ювелирные изделия и монеты, пуговицы, глиняная посуда, серебряные и оловянные столовые приборы, кувшины для масла, латунные рукоятки ножниц, стальные лезвия которых подверглись коррозии, фаянс, игральные кости, медальоны, латунные фонари — практические все, что можно найти было в фешенебельном европейском доме этого периода.

Некоторые из стеклянных предметов были весьма изящны, даже изысканны. Среди более чем четырехсот хрустальных фужеров, сохранившихся нетронутыми, значительная часть имела гравировку. Тут были рюмки на коротких ножках, стаканы для вина, винные бутылки и графины — свидетельство того, что, по крайней мере, в начале XVIII века Новый Свет не являлся заповедником трезвенников.

Самый красивый рисунок был выгравирован на пяти великолепных стеклянных графинах, но их происхождение так и не удалось точно установить, поскольку в XVIII веке одинаково превосходное стекло производилось в трех европейских странах: Испании, Богемии и Германии. Рисунок на некоторых вещах напоминал рисунки китайских мастеров, хорошо известные колонистам Нового Света. Европейские художники-граверы часто копировали роспись китайского фарфора, который привозили на галеонах, шедших через Манилу по Тихому океану, а затем из Мексики по торговым путям Атлантики.

Более половины груза «Гваделупе» составляла контрабанда, поскольку вещи были изготовлены вне Испании. По испанскому королевскому декрету метрополия имела абсолютную монополию на торговлю с ее колониями: все импортируемое ею должно было производиться в Испании и перевозиться на испанских судах. На практике же система работала не лучше, чем презираемая в американских колониях английская пошлина на чай, и приносила такие же результаты.

По иронии судьбы лучший образец прекрасного мастерства человеческих рук с «Гваделупе» был сделан в Англии, главной соперницы Испании в Новом Свете. Около кормы погибшего корабля Трэйси и его команда нашли несколько латунных деталей, явно от часов.

— У нас заняло немного времени собрать все детали, — сказал он мне. — Конечно, стальные части, такие как главная пружина, разрушились, но латунь была в хорошем состоянии.

Результатом этой реконструкции стали часы, сделанные известной лондонской фирмой «Уиндмиллс». Так превосходно было мастерство часовщиков и так прекрасно сохранился механизм, что потребовалось только восстановить утраченные стальные детали, чтобы часы пришли в рабочее состояние.

И другие затонувшие предметы сохранились неплохо. Позже Трэйси нашел две прекрасные вертлюжные пушки в таком состоянии, словно они только что вышли с литейного двора. Лишь железные рукоятки, используемые для наводки пушек, сильно коррозировали в морской воде.

Поскольку работы на «Гваделупе» продолжались уже больше года, количество находок начало уменьшаться.

— Мы почувствовали, что сделали всю работу, — сказал Трэйси, — не только по поиску и регистрации предметов материальной культуры, но также по картографированию местонахождения корабля. Дэйл Шлейф, чертежник, составил точную схему места кораблекрушения со всеми крупными предметами, такими, как пушки и якоря. Мы переговорили об этом с Гарри Доуэном и доминиканскими чиновниками: и все соглашались, что мы проделали прекрасную работу — или, скорее, половину ее. Пора было осмотреть «Толосу».