Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

• Название: Тайны тысячелетий
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательский дом «Вокруг света»,
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87260-025-9

В третий том «Тайн тысячелетий» вошли научно-художественные очерки, сгруппированные в три раздела. Первый — «Затерянные в морях и веках» — посвящен поискам затонувших кораблей и их сокровищ. Второй — «К неведомым землям» — рассказывает о том, как исследователи дня сегодняшнего реконструируют маршруты древних и средневековых путешественников, а также тех, кто прошел неведомыми дорогами в прошлом веке. Третий повествует о кладах подземных, оставленных авантюристами, пиратами, королями и прочими материально обеспеченными людьми.

Книга предназначена для всех, кто интересуется историей, ее неразгаданными тайнами, то есть для самого широкого круга читателей.

---

Хотя, как отмечал А. К. Булатович, абиссинцы легко могли бы обойтись без рабов, но «на галласских окраинах рабами пользуются как земледельческой рабочей силой. Рабство очень распространено. Работорговля не прекратилась ее до сих пор, несмотря на грозный указ императора Менелика…»

К унижению человеческого достоинства Гумилев не мог оставаться равнодушным. Об этом есть пометки в его дневнике, но самое удивительное, что до сих пор жива в Эфиопии память о «гуманисте Гумилеве». В ответ на публикации об этом путешествии Гумилева в периодической печати, из далекой Африки пришло и было напечатано письмо О. Ф. Е. Абди. Вот что он пишет: «В день отъезда поэта из нашего дома (Гумилев останавливался на ночлег в доме своего проводника — В.Л. Л.) в Харэр местный землевладелец привязал своего работника за ногу к дереву. Гумилев отвязал его и привел в Дыре-Дауа…»

Старый Харэр невелик: поплутав в переплетении его улочек, я выхожу на окраину города. Слепящая глаза белая площадь с амфитеатром каменных скамей по склону холма, увенчанного мечетью. Снизу тянутся сиреневые ветви джакаранды, прикрывающие деревенскую улочку: крошечные тукули под желтыми шапками соломенных крыш. Остатки древних окраин Харэра, по которым бродил Гумилев…

Кончается тетрадка обнаруженного «Харэрского дневника» Николая Степановича Гумилева[27] но мы знаем, что его путешествие не окончилось:

«Восемь дней из Харэра я вел караван
Сквозь Черчерские дикие горы.
И седых на деревьях стрелял обезьян,
Засыпал средь корней сикоморы».

О продолжении путешествия по Эфиопии могли бы рассказать другие, не найденные пока тетради с записями поэта, ученого-исследователя Н. С. Гумилева. Кто знает, возможно, они лежат в чьих-либо архивах?

Африка — мало изученная земля, где в глубине джунглей обитают таинственные племена, — издавна притягивала к себе взоры и помыслы путешественников и поэтов. Но почему целью всех поездок Н. С. Гумилева была именно Абиссиния? Вряд ли это случайный выбор. После прочтения сборников стихов, отражающих африканские впечатления, можно сказать, что круг интересов Гумилева выходил далеко за сферу быта местных племен, за сферу интересов этнографа.

Еще в XII веке интересовались в России далекой африканской страной, а с середины XVIII века ее древний язык геэз стали изучать. В XIX веке эфиопский язык изучают в Петербургском университете, начинаются поездки в Эфиопию многих русских ученых и путешественников, отчеты об экспедициях которых о жизни и культуре народов Эфиопии широко публиковались. Россия была заинтересована в существовании независимой Эфиопии, и в разгар итало-эфиопской войны Менелик II направляет в Петербург чрезвычайное посольство.

Естественно, что передовая общественность целиком поддерживала борьбу эфиопского народа с захватчиками, и поэтому широкий отклик вызвала статья Льва Толстого «К итальянцам» — обличение преступлений итальянского правительства, пытающегося поработить Эфиопию. По всей России собирали средства, и на них был отправлен в Африку медицинский отряд.

О сражающейся Эфиопии знали, говорили все мыслящие люди, и она не могла не попасть в поле внимания Гумилева.

И еще: не связана ли тяга поэта-Гумилева к Эфиопии с именем Пушкина? Как известно, прадед великого поэта, сын одного из правителей северных районов Эфиопии, был пленен турками, попал в Стамбул, а оттуда русским посланником был вывезен в Россию, где Петр I нарек его Абрамом Петровичем Ганнибалом.

Разве не тяготеет гумилевский стих к пушкинскому? Возможно, ему хотелось ступить на землю предков Александра Сергеевича?

Но, пожалуй, и сам «Африканский дневник» Гумилева открывает побудительную причину предпринятого путешествия. В начале тетради он пишет о «мечте, живучей при всей трудности ее выполнения». Гумилев намеревался отыскать в Данакильской пустыне «неизвестные загадочные племена». Он был уверен, что они свободны, и жаждал «их объединить и, найдя выход к морю, цивилизовать». «В семье народов прибавится еще один сочлен», — так мечталось Гумилеву. Возможно, и это влекло его в Эфиопию?

До сих пор в Санкт-Петербургском Музее антропологии и этнографии сохраняются эфиопские коллекции поэта-путешественника. И вместе с его звучными строками о «колдовской стране» они создают для нас пленительный образ далекой Эфиопии.

Андрей Шаров Из замка сэра Готфрида к Гробу Господню

Ясным майским утром выехали мы под звуки горна из ворот замка и взяли курс на Иерусалим. Было нас «Я четверо: двадцатидвухлетняя ирландская девушка Сара Дормон, две лошади и ваш покорный слуга. Перед нами лежал трехтысячемильный путь на юг и восток, путь, пересекавший десять стран. Девятьсот лет назад по этому пути шло едва ли не самое удивительное воинство за всю историю рода людского».

Автор этих строк, знаменитый ирландский путешественник Тим Северин, имел в виду воинов-паломников, зачинателей крестовых походов. Всю жизнь он с восторгом думал об этих легендарных рыцарях и их последователях, которые нашивали на свои одежды кресты и шагали вперед, пока их башмаки не превращались в клочки кожи, шатры — в гнилые лохмотья, а лошади — в живые скелеты, не способные нести своих седоков; о людях, совершивших единственный удачный поход в Святую Землю, переживших три года сражений, голода и болезней для того, чтобы к конце пути овладеть Иерусалимом, взяв штурмом стены Священного Города и оставив тем самым неизгладимый след в истории Европы и Ближнего Востока.

В самом начале крестового похода, в 1096 году, десятки знатных особ откликнулись на призыв папы Урбана II освободить святые места из-под ига неверных. Но барды средневековья утверждали, что не было среди них ни одного, способного сравниться с герцогом Готфридом Бульонским.

Из их собственных летописей явствует, что крестоносцы зачастую вели себя, как неотесанные, кровожадные изуверы. И, тем не менее, они рисковали жизнью, Пустившись в предприятие, которое сулило им лишь нужду и страдания на земле, да еще надежды на отпущение грехов. Подобно многим из них, герцог Готфрид не воротился домой. Он скончался в Иерусалиме и был погребен возле гробницы Христа в храме Гроба Господня.

Мы знаем, что Тим Северин повторил немало легендарных морских путешествий, об этом много писал он сам, об этом рассказывали телевидение и журнал «Вокруг света». Но в 1987 году, когда он решил отправиться по следам сэра Готфрида, ему понадобилась лошадь, да не простая. Это должен был быть арденский тяжеловоз, уроженец тех мест, где пролегает граница между Францией и Бельгией и стоит замок герцога Готфрида. По существу, тяжеловоз был главным ударным орудием средневековой рати — массивное, устрашающего вида животное вселяло ужас в сердца пехотинцев, которым случалось очутиться на пути сотрясающей землю кавалерийской атаки.

В северной Франции ему удалось отыскать Карти — три четверти тонны безмерной силы и дружелюбного лукавства, — которому суждено было стать любимцем всей Европы. Отвезя Карти домой, в Ирландию, Тим приступил к дрессировке — занятию, в котором был до прискорбия несведущ. По счастью, его молодая односельчанка Сара Дормон ездила на лошадях и пони с того возраста, когда большинство детей обычно становятся обладателями своих первых велосипедов. Сара владела какой-то сверхъестественной способностью: она знала, какая шлея угодит под хвост лошади и какой та выкинет номер, еще за пять минут до того, как об этом узнавало само животное.

Эта миниатюрная девушка обладала несколько извращенным чувством юмора и, как оказалось, способностью на лету схватывать любой иностранный язык, впитывая его чуть ли не кожей. Кроме того, ей была совершенно до лампочки вся средневековая история. Первоначально Северин просто договорился, что она поможет ему с Карти недельку-другую, но спустя полтора года, «когда мы, — как пишет ученый, — в палящий июльский зной устало тащились по Иорданской долине, Сара все еще бормотала, что вступать в разговоры со странными незнакомцами — самая большая глупость».

Их конный поход начался во дворе замка Готфрида Бульонского в Бельгии, где местное туристское агентство приветствовало их магнитофонной записью ирландского национального гимна, вслед за чем грянула пушка, и маленькая гнедая кобылка Сары, купленная в Ирландии и нареченная Тайной, в страхе пустилась в галоп. «У этой прекрасно сложенной и в высшей степени дружелюбной лошадки — замечает Северин — все было при всем, недоставало самой малости — мозгов».

Карти с его избытком мускулов тоже оказался не подарком. Уже через полмили Тиму стало ясно, что истинное предназначение этой лошади состоит отнюдь не в несении седока. Такое громадное животное могло бы идеально идти под поклажей; его ровная, величественная поступь не изменится, сколько на него ни навесь. Но из седока этот грузный аллюр вытрясает все. Когда Карти припечатывал копыто к земле, слышался глухой стук, и позвоночник всадника сотрясался от толчка. У рыцарей Первого Крестового были сменные, более легкие кони на каждый день, которых называли верховыми, и это позволяло высвободить тяжеловозов для вьюков и боя.