Рафаил Мельников - Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)

• Название: Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)
• Автор: Рафаил Мельников
• Жанр: Военная история
• Год: 2003

Проект “Памяти Азова” создавался в 80-е годы XIX века, когда в русском флоте с особой творческой активностью совершался поиск оптимального типа океанского крейсера. Виновником этой активности был управляющий Морским министерством (в период с1882 по 1888 гг.) вице-адмирал Иван Алексеевич Шестаков (1820–1888). Яркая незаурядная личность (оттого, наверное, и не состоялась обещанная советскому читателю в 1946 г. публикация его мемуаров “Полвека обыкновенной жизни”), отмечает адъютант адмирала В.А. Корнилов, он и в управлении Морским министерством оставил глубокий след. Но особым непреходящим увлечением адмирала было проектирование кораблей. Вернув флот на путь европейского развития, он зорко следил за новшествами техники и постоянно искал те типы кораблей, которые, как ему казалось, более других подходили для воспроизведения в России.

---

На журнале Комитета Управляющий Морским министерством положил следующую резолюцию: “Согласен вполне с заключениями Комитета. Предлагаемых изменений в двойном дне и машинном фундаменте не допускать и впредь заводу о предполагаемых им каких бы то ни было изменениях давать знать своевременно Комитету.

5) Полученный от командира С.-Петербургского порта чертеж спускового устройства фрегата “Память Азова”.

Сообщено командиру С.-Петербургского порта, что технический Комитет одобрил упомянутый чертеж для руководства, с тем чтобы в означенном устройстве были сделаны изменения и дополнения и чтобы в кормовой части судна был положен один добавочной найтов, как окажется удобнее по соображению на месте. Необходимо также обратить особенное внимание на прочное укрепление оконечности подводного фундамента распорками, для воспрепятствования движению его при спуске судна.

8) Препровожденный командиром С.-Петербургского порта на утверждение технического Комитета чертеж расположения адмиральских и капитанских кают в батарейной палубе фрегата “Память Азову”.

Управляющий Морским министерством приказал представить новый чертеж, на котором адмиральскую столовую расположить поперек судна так, чтобы иметь окна с обеих сторон, о чем сообщено командиру С.-Петербургского порта.

Полуброненосный фрегат “Память Азова”. 1890 г. (Продольный разрез, верхняя и батарейная палубы)

Полуброненосный фрегат “Память Азова”. 1890 г. (Жилая палуба, платформы и трюм)

Полуброненосный фрегат “Память Азова”. 1890 г. (Теоретический чертеж корпуса и расположение главных механизмов)

Полуброненосный фрегат “Память Азова”. 1890 г. (Мидель-шпангоут и теоретический чертеж корпуса)

Постройка

Постройка корпуса корабля, который 27 июня 1886 г. получил название “Память Азова”, началась 4 марта 1886 г. привычной установкой на стапель-блоках, заранее подготовленных к сборке листов горизонтального и вертикального килей, флоров и затем — первых поясьев наружной обшивки. Сохранение во всем технологии, отработанной при постройке служившего прототипом стального корпуса “Владимира Мономаха” (спущен 10 октября 1882 г.) и использование опыта постройки также из стали крейсера “Адмирал Нахимов” (спущен 21 октября 1885 г.) позволило вести работы без значительных задержек и осложнений. В июле 1886 г. завод приступил уже к изготовлению бимсов, в связи с чем М.И. Кази напоминал министерству о необходимости уточнить расположение “частных бортовых переборок”, которые устанавливались по дополнительным требованиям МТК.

Из представленного заводом соответствующего чертежа следовало, что расстояние между этими переборками, исходя из “удобств крепления орудий по- походному”, должно составлять не 16–20 фт (как требовал МТК), а 20–24 фт.

Чтобы не задерживать работ, М.И.

Кази просил МТК “возможно безотлагательно утвердить расположение переборок и 6-дм орудий, тесно связанных между собой”. Существенным было усовершенствование конструкции корпуса и технологии устройства шельфа под броню, где М.И. Кази 28 июня предложил избежать клепки “через три толщины”, что позволяло устранить неизбежный риск “водотечности”. Журналом № 135 от 17 июля МТК одобрили соответственно измененный чертеж конструктивного мидель- шпангоута. В этот же день журналом № 137 одобрили чертеж бронзового форштевня “для океанского крейсера в 6000 т”.

Однажды утвержденное водоизмещение оставалось в документах неизмененным. Официальная закладка корабля (“ 16-пушечный двухвинтовой полуброненосный океанский крейсер “Память Азова” с механизмом 8000 инд. с., как это значилось в тексте закладной доски) состоялась 12 июля 1886 г. в присутствии особо представительного собрания высочайших особ: “Их Императорских величеств Государя Императора, государыни Императрицы, Ее величества Королевы Эллинов, Его императорского высочества Генерал- Адмирала Алексея Александровича”. На обороте закладной доски перечислялись другие руководящие или причастные к постройке и также, понятно, присутствующие при закладке лица: “Временно Управляющий Морским Министерством Вице-Адмирал Андреев (И.А. Шестаков находился в командировке на Дальнем Востоке — P.A), Командир С.-Петербургского Порта Вице-Адмирал барон Гейкинг, и.д. Главного Корабельного инженера С.-Петербургского Порта Подполковник Субботин, Наблюдающий за постройкой Корабельный Инженер Андрущенко.”

Замечательно, что в силу строгого соблюдавшихся обычаев в тексте доски присутствовал ряд непременных “свадебных генералов” (вроде совершенно непричастного к постройке командира порта), но для управляющего заводом и строителя от завода (им был, по-видимому, Н.Е. Титов) места не нашлось.

Особую значимость церемонии закладки придавало случайное (или заранее запланированное) присутствие греческой королевы Ольги Константиновны (1851–1926), дочери великого князя Константина Николаевича (1827–1892), с 1867 г. жены греческого короля Георга 1 (1845–1913).

Олицетворяя родственные связи двух монархий и дружеские отношения двух держав, королева оживляла историческую память о роли России в “освобождении Греции от турецкого господства, о значении состоявшего в 1828 г. сражения, об отличившемся в нем корабле “Азов”, подчеркивала преемственность его славы, которую наследовал теперь новый корабль. И ему вскоре предстояло почувствовать то особое родственное доверие, с которым королева неизменно встречала все приходившие в Грецию русские корабли.

В рапорте наблюдавшего за постройкой инженера капитана П.Е. Андрущенко (1842-?), тоже, видимо, согласно установившимся обычаям, перечисляя лишь присутствовавших августейших особ, о закладной доске не говорилось. Ее размер и место установки считались, видимо, предметом забот заводского строителя. Сведения эти, возможно, обнаружатся в фондах архива на Псковской улице в С.-Петербурге. О месте установки доски можно судить по сведениям, имеющимся по крейсерам “Дмитрий Донской” и “Адмирал Нахимов”. На первом, как доносил строитель Н.Е. Кутейников. “закладная дощечка”. 9 мая 1881 г. была “положена на 43 шпангоуте между плоским кильсоном и вертикальным килем”, на втором — доску положили “под плоский кильсон на 67 шпангоут и врезано на дм в вертикальный киль и двойное угловое железо. Для “Памяти Азова” церемония, наверное, должна была отличаться присутствием в качестве главной реликвии георгиевского флага, возможно, портрета М.П. Лазарева (1788–1851), командовавшего 74-пушечным кораблем “Азов” в Наваринском сражении, а также картины неизвестного художника, изображавшей вход “Азова” после боя в английский порт Лa- Валетта на Мальте.

Сообразно исключительности торжества, особенно богатой и многообразной была и коллекция изготовленных для него закладных досок. В отличие от прежних церемоний доски были представлены (для вручения присутствовавшим сообразно их рангу) по крайней мере тремя видами: размером 6,5x10 см. 11x13,1 см и 11,4x9,4 см. Таковы четыре доски, хранящиеся в фондах ЦВММ. Доски первого размера, наименьшие по величине, могли быть предназначены для раздачи второстепенным участникам церемонии, чтобы не нанести чрезмерного ущерба казне.

Для “Адмирала Нахимова” изготовили тридцать досок. Не меньше, надо думать, было их и для “Памяти Азова”. Такого же размера доска могла быть установлена и на самом корабле. Доска второго размера отличалась особой роскошью: “прямоугольная, двойная, в золоченой рамке филигранной работы, отделанной синей, голубой, белой и красной перегородчатой эмалью; текст, одинаковый с первыми досками, на лицевой стороне исполнен синей эмалью, а на оборотной — гравированный”. Очевидно, эти доски предназначались для поднесения августейшим особам. Неясным, правда, остается назначение последней из хранящихся в ЦВММ досок — также серебряной (текст лицевой стороны исполнен синей эмалью, оборотной — гравированный), имеющей несквозиые 5мм диаметра отверстия — 18 на лицевой стороне, 14 — на оборотной. Историкам еще предстоит выяснить: являются ли эти отверстия следами крепления в оправе, связаны ли с креплением на корабле или сделаны с какой-то другой целью.

Картину работ на корабле вслед, а значит. и ко времени закладки, дает очередная еженедельная записка (№ 22) наблюдающего от 6 сентября 1886 г. За время с 30 августа по всему корпусу заканчивали установку вертикального и горизонтального килей. От киля до жилой палубы было установлено 40 %. набора и 30 % наружная обшивки. Установили 80 % поперечных переборок, 75 % внутреннего дна. 10 % бимсов жилой палубы. 15 % листов нижнего шельфа и обшивки позади брони. Набор продолжали в нос и в корму, готовили бимсы и ставили продольные переборки, изготовляли мидель форштевни для последующей отливки. Готовность корпуса по весу металла составляла 11 %. Железа и стали в его составе было установлено 18 682 пуд., рабочих числилось 24 197 человек. С 6 по 13 сентября эти показатели составляли соответственно 20 111 пуд 26 157 человек (очевидно, в сумме за все учтенные дни).