Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

• Название: Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера
• Автор: Сирил Паркинсон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

Паркинсон опубликовал в 1970 году имевшую шумный успех историческую мистификацию под названием «Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра» (англ. The Life and Times of Horatio Hornblower), где дал настолько точное описание жизни вымышленного адмирала королевского флота Горацио Хорнблоуэра, якобы служившего в эпоху Горацио Нельсона, что поставил в тупик опытных архивариусов из Национального морского музея.

---

Вновь Хорнблауэр служил под командой Пеллью, своего прежнего капитана с «Аретьюзы» и «Неустанного», человека, которого он безмерно уважал. Позиция «Отчаянного», на самом входе в неприятельский порт, однако за пределами дальности огня береговых батарей, была опасной, но помимо него здесь теперь находились фрегаты, за ними — Прибрежная эскадра, а за ней, мористее (невидимые с берега) были остальные корабли Флота Канала с адмиралом Корнуоллисом, державшим свой флаг на «Дредноуте» (98 пушек). Поддерживаемый такой силой, Хорнблауэр наблюдал за перемещениями каботажных судов, которые пользовались прибрежными фарватерами, чтобы проскользнуть в Брест или выскользнуть из него. Накопив соответствующую информацию, он предложил Пеллью свой план перехвата каботажников, который и был осуществлен 18 мая. «Отчаянный» перехватил каботажные суденышки в опасном проходе Тулиг и превратил в развалины около десятка из них. Этот удар не принес призовых денег, однако был весьма чувствительным для французов, так как с одной стороны он лишил их части столь необходимых припасов, а с другой — отбил у каботажников охоту использовать этот маршрут среди скал и отмелей.

Информация об этой атаке, равно как и о всех остальных происшествиях в Бресте, оперативно передавалась в Париж посредством телеграфа — то есть при помощи семафорных сигналов, репетуемых со специальных башен, крайняя из которых стояла на северном берегу Гуле. Именно при помощи этого приспособления «Луара» получила предупреждение о начале войны.

Хорнблауэр предложил разрушить ближнюю телеграфную станцию и береговую батарею, под защитой которой она находилась. Пеллью одобрил этот план, подкрепив «Отчаянный» отрядом морской пехоты. Хорнблауэр лично возглавил ночную атаку, а его заместителем был лейтенант Котар с «Мальборо», уроженец острова Гернси, выбранный за свое знание французского языка. Была достигнута полная внезапность, ранено было всего несколько человек, телеграфная башня была полностью уничтожена, равно как и батарея на Пти Мину. Отчет об этой операции стал первым рапортом за подписью Хорнблауэра, который появился в «Газет» и по этой же причине он был приведен в ней полностью. Написанный 17 июля, он стал последним рапортом, который Хорнблауэр вручил непосредственно Пеллью, который в это самое время был произведен в контр-адмиралы и направлен командовать эскадрой, блокирующей Рошфор.

Само по себе разрушение телеграфной станции не было особенно важным, поскольку все оборудование могло быть восстановлено за какие-нибудь десять дней, однако подобные нападения, вошедшие в постоянную практику, заставляли французов распылять пушки и войска для защиты любого мало-мальски пригодного для высадки участка побережья. А заодно способствовали у британских моряков росту чувства превосходства над врагом. Британцы стояли у самых вражеских дверей и буквально стучали в них ногами. Таким образом, вопрос о том, кто владеет инициативой, даже не стоял. Единственным, кто был огорчен подобным развитием событий, был Буш — если бы ему удалось возглавить десантный отряд, он мог бы заслужить повышение в чине. К сожалению, сложилось так, что он был младше Котара стажем, который, в свою очередь, был необходим для того, чтобы ответить на первый оклик неприятельских часовых с подобающим французским произношением. Котар же не мог командовать отрядом, состоящим не из матросов его корабля. Пеллью решил, что Хорнблауэр лично возглавит рейд и, таким образом, Буш остался командовать «Отчаянным» в его отсутствие. Такое решение было лучшим из возможных, Буш вынужден был с этим согласиться, а он был слишком порядочным человеком, чтобы долго сожалеть об упущенных возможностях.

У кораблей, несущих службу по блокаде Бреста под командованием Корнуоллиса, не было шансов вернуться в порт. Припасы и воду им высылали прямо на позицию, и, таким образом, они могли продолжать блокаду практически непрерывно. Серия штормов в октябре 1803 года прервала регулярное снабжение и принудила флот отойти на новую позицию, в семидесяти милях мористее. Это распоряжение не коснулось фрегатов и «Отчаянного», но и они в конце концов были направлены в бухту Тор из-за недостатка провианта. «Отчаянный» же оказался там по большей части из-за нехватки воды. Мария к этому времени была уже на седьмом месяце беременности, и неожиданное возвращение в Англию предоставило Хорнблауэру возможность ее увидеть. Она как раз приехала в Бриксгэм, но ряд обстоятельств — штормовая погода, другие обязанности, приглашение к главнокомандующему — помешали Хорнблауэру сойти на берег. В тот самый момент, когда в подзорную трубу уже была видна Мария, стоявшая на Бриксгэмском молу, он получил приказ вернуться на позицию, как только его корабль будет снабжен всем необходимым и задует попутный ветер. Мария вернулась в квартиру, которую наняла на аллее Возчиков в Плимуте, где к ней позже присоединилась миссис Мэйсон. Здесь же, первого января 1804 года родился ее первый ребенок, мальчик, который был крещен под именем Горацио, в честь отца.

В то время, когда появился на свет его сын, Хорнблауэр сражался под Брестом. Он смог доложить контр-адмиралу Паркеру (преемнику Пеллью) о том, что четыре французских корабля разоружены и могут быть использованы как военные транспорты для перевозки значительного количества войск и их последующей высадки, например, в Ирландии. Получив эту информацию, Паркер направил «Отчаянный» в Гуле, подкрепив его фрегатами «Наяда» (38 пушек) и «Дорис» (32 пушки). Ночной бой закончился удачно, был захвачен французский эскортный фрегат «Клоринда» (40 пушек). Задачей же «Отчаянного» было загнать на мель и рифы четыре транспорта, что и было в точности выполнено, однако «Клоринда» была захвачена «Наядой» за сорок минут и «Отчаянный» не получил доли в призовых деньгах. Хорнлауэр же заработал себе лишь репутацию и привилегию — отвести «Отчаянный» в Плимут под аварийным такелажем. Пока повреждения исправляли в доке, Хорнблауэр жил с женой и ребенком, а также (к сожалению) с тещей. Он был рад, когда окончание ремонта позволило ему вновь выйти в море.

«Отчаянный» вышел в море 17 февраля и вскоре присоединился к небольшой эскадре к северо-западу от Уэссана. В то время французы собирали в Булони мелкие суда для высадки войск в Англии, и британский флот пытался перехватить их, пока они крались вдоль побережья.

В результате одной из неудачных операций, «Отчаянный» подошел слишком близко к берегу и получил попадание гаубичной бомбы. Она упала рядом с Хорнблауэром, который молниеносно погасил фитиль, добавив себе славы в принятии быстрых решений. В результате он спас корабль и жизнь всех людей на борту. Но мгновения пережитой опасности было достаточно, чтобы ему в голову пришла очередная идея. Деревянные парусные корабли тех дней обычно обстреливали ядрами, иногда — раскаленными ядрами с береговых батарей, но с обстрелом из гаубиц они сталкивались редко. И это было хорошо, так как одного-единственного удачного попадания разрывного снаряда было бы достаточно, чтобы тяжело повредить любой из них. Возникший после взрыва пожар довершил бы разрушение, так как вспыхнувшие паруса были не менее опасны, чем разошедшиеся от жара палубные швы. На флоте были бомбардирские кечи, которые использовались против береговых целей, но ни один из обычных боевых кораблей не использовал подобных снарядов. И это было правильно с точки зрения безопасности, частично из-за риска, что основной заряд бомбы может взорваться в момент выстрела, частью из-за того, что крутая траектория снаряда (что было неизбежно) должна была бы проходить сквозь корабельный такелаж. Гаубичные бомбы, которые долгое время были известны как эффективное оружие для осады крепостей, были почти неизвестны на море. Хорнблауэр задумался о том, как изменить эту практику. Когда «Отчаянный» вернулся к блокадной службе под Брестом, он подал Корнуоллису, через Паркера, свой план уничтожения французского флота при помощи бомб. Он датирован 22 марта и имел своим следствием рейд, проведенный 11 апреля 1804 года, который принес лишь незначительный успех, достаточный, однако для того, чтобы закрепить за Хорнблауэром репутацию инициативного и дерзкого офицера.

Для того, чтобы уяснить план Хорнблауэра и то, как его воспринял Корнуоллис, следует вспомнить, что все старшие офицеры 1793–1815 годов приобрели опыт во время американских войн за независимость, войн, в которых по обе стороны сражались исключительно джентльмены. Например, когда началась война, адмирал Родни жил во Франции. Адмирал Хоу полагал достаточным просто победить французов, он не говорил о том, что врагов необходимо уничтожить. Даже у Пеллью были друзья среди французов. Он, как и остальные, сохранял некие благородные понятия. Так, линейный корабль даже во время битвы не стрелял по вражескому фрегату, если только тот не открывал огня первым. Игра велась по определенным правилам, эти правила могли нарушаться, но все же существовали. Французская революция изменила саму атмосферу борьбы — на французской стороне осталось лишь несколько рыцарственных противников. Сама идея честной игры еще оставалась, но Наполеон сам понизил моральную планку, направляя свои усилия именно на уничтожение противника. Некоторые офицеры королевского флота стали столь же безжалостны, и Нельсон был самым известным среди них. А за ними шли уже более молодые люди, и Хорнблауэр в их числе, которые выросли уже на этой войне, войне против первого диктатора современности. Другая, более рыцарственная борьба, была им неизвестна. Они едва помнили мирные времена, когда сами они еще учились в школе. Более того, среди них были и такие, как Кокрейн, находящиеся под влиянием идей индустриальной революции. Изобретательные умы обращались ко все более новым и более жутким орудиям убийства. Хорнблауэр также принадлежал к этой группе, будучи внуком инженера, сыном химика и племянником двух изобретателей. С его талантами математика и навигатора, он был очень чуток к любым новым идеям и технологиям. Мальчик, изучавший фортификацию, превратился в мужчину, который увидел возможность использования разрывных снарядов на флоте. У него зародилась интересная идея.