Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

• Название: Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера
• Автор: Сирил Паркинсон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

Паркинсон опубликовал в 1970 году имевшую шумный успех историческую мистификацию под названием «Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра» (англ. The Life and Times of Horatio Hornblower), где дал настолько точное описание жизни вымышленного адмирала королевского флота Горацио Хорнблоуэра, якобы служившего в эпоху Горацио Нельсона, что поставил в тупик опытных архивариусов из Национального морского музея.

---

Приготовленная таким образом к встрече любой опасности, «Лидия» вошла в бухту с начинающимся приливом и бросила якорь на глубине семи саженей. Первая фаза операции была закончена.

Исполнение второй фазы, как скоро стало ясно Хорнблауэру, было связано с куда большими сложностями. Дон Хулиан Альворадо был все еще жив и по-прежнему возглавлял восстание. Ему даже удалось установить эффективный контроль над районом к югу от Ла Либертад. Проблемой было то, что приобретенная таким образом власть буквально свела его с ума, и он провозгласил свое божественное происхождение под именем «Эль Супремо». Тем не менее, союз с этим маньяком был просто жизненно важным, поскольку «Лидии» необходимо было обеспечить запасами по крайне мере, на восемь месяцев — чтобы хватило на обратный путь в Англию. К счастью, у Хорнлауэра было оружие и боеприпасы, в обмен на которые ему удалось выторговать у людей «Эль Супремо» (помимо воды) достаточное количество рогатого скота, свиней, хлеба, сахара, кофе, табака и даже… рома. Он все еще выгружал оружие и загружал припасы, когда прибыл гонец с известием, что с поста наблюдения расположенного в горах, заметили «Нативидад». Хорнблауэр рассчитал, что испанский корабль может войти в бухту к полуночи. Вместо того, чтобы выйти в море, как это сделали бы многие капитаны на его месте, Хорнблауэр перевел «Лидию» к новому месту стоянки, в укрытое от посторонних глаз место за островом Меангуэрра. Когда «Нативидад» подходила в лунном свете, «Лидия» неожиданно появилась, словно из ниоткуда, подскочила к борту испанца, и дала всего один бортовой залп. Вслед за картечью последовала волна атакующих, которые в несколько минут очистили верхнюю палубу, в то время, как нижнюю палубу очистил десант со шлюпок фрегата, атаковавших «Нативидад» с другого борта.

Как позднее рассказал Хорнблауэру один из испанских офицеров, за свои двадцать лет службы на Тихоокеанском побережье «Нативидад» всегда отделяли от возможного противника, как минимум, четыре тысячи морских миль. Таким образом, испанский корабль был захвачен на удивление легко. Грустным следствием из этого было то, что «Эль Супремо» тут же потребовал передать «Нативидад» ему в качестве ядра будущего флота, который он хотел направить против Ла Либертад. Хорнблауэру оставалось лишь согласиться и оказать содействие в осуществлении операции, которая закончилась с полным успехом и стала прелюдией к последующей атаке «Эль Супремо» на Сан-Сальвадор. Оставив «Эль Супремо» с его новой игрушкой, Хорнблауэр повел свой фрегат в Панамский залив — частично выполняя диверсию в пользу «Эль Супремо», частично для того, чтобы нарушить испанское торговое судоходство в этом районе. Прежде, чем «Лидии» удалось кого-нибудь перехватить, она сама была перехвачена испанским люггером под белым парламентерским флагом. Испанский офицер с люггера сообщил Хорнблауэру, что Британия и Испания теперь находятся в состоянии мира. Более того, теперь они — союзники! Наполеон захватил короля Фердинанда, заменив его на испанском троне своим собственным братом Жозефом. Остатки испанского правительства заключили союз с Георгом III, в результате чего для фрегата Его Величества «Лидия» теперь были открыты все порты Южной Америки. Хорнблауэр еще надеялся, что все эти сведения — фальшивка, но люггер доставил ему также депеши: одну — от английского адмирала с базы на Подветренных островах, пересланную по суше через Порто-Белло, а другую — от вице-короля Перу. Эти документы, без сомнения подлинные, полностью проясняли ситуацию. Между делом выяснилось, что вице-королю не было известно ни о захвате «Нативидад», ни про успешную кампанию «Эль Супремо» в Генеральном Капитанате Гватемала. Это было ужасно! Строго исполняя полученные приказы, Хорнблауэр своими действиями привел к созданию исключительно сложной проблемы, способствуя местной революции против одного из союзников Британии. Его не могли отдать под трибунал за точное исполнение полученных приказов, но зато легко могли вышвырнуть со службы — просто для того, чтобы умиротворить вице-короля. Он оказался в тяжелой ситуации, а третье письмо, полученное вместе с двумя первыми, вовсе ее не облегчало. В нем было сказано следующее:

«Цитадель Панамы

20 июля 1808 г.

Леди Барбара Уэлсли направляет свои поздравления командиру английского фрегата. Она надеется также, что он будет столь добр, чтобы доставить ее вместе с горничной в Европу, поскольку леди Барбара полагает, что в результате вспышки желтой лихорадки в Испанском Мэйне, она не сможет возвратиться домой более желательным для нее образом».

Имя «Уэлсли» произвело моментальный эффект, но другие проблемы, навалившиеся на Хорнблауэра, давили его настолько сильно, что он почувствовал лишь преходящее раздражение подобной вызывающей и, по сути, просто невыполнимой просьбой. Испанский офицер выразил свое облегчение, так как смог передать свои известия до того, как «Лидия» встретилась с «Нативидад». Лучшим ответом на это замечание стал приказ Хорнблауэра вывести пленных из канатного ящика — сцена, которая привела в смущение всех присутствующих. И только теперь он узнал самое плохое: знаменитый манильский галеон с сокровищами отходит из Акапулько в следующем месяце, а «Нативидад» под флагом восставших будет поджидать его. Захват груза этого галеона, стоимостью в миллион или даже больше, будет чувствительным ударом для правительства и укрепит дух восставших, для борьбы с которыми у Испании в этом районе не было ни кораблей, ни людей. К тому времени как «Лидия» бросила якорь в Панаме, Хорнблауэр уже понял, что ему придется еще раз вступить в схватку с «Нативидад», но на сей раз не обладая преимуществом неожиданности. Он все еще размышлял над этим, когда ему пришлось непосредственно столкнуться с леди Барбарой, которая прибыла на борт — со своей цветной служанкой и багажом — преспокойно считая, что ее просьба не может не быть удовлетворена. Хорнблауэр был настроен отослать ее на берег, однако нашел, по крайней мере, три причины, по которым этого делать не следовало.

Во-первых, леди Барбара попала в Панаму из-за случайностей войны. Она ездила в Вест-Индию, и пакетбот, на котором она плыла, был перехвачен испанским приватиром и приведен в Порто-Белло. Здесь она оставалась в качестве пленной, пока не началась эпидемия желтой лихорадки, во избежание которой она переехала в Панаму. Во-вторых, более чем вероятно, эпидемия все же достигнет Панамы. И, наконец, в-третьих, она носила фамилию Уэлсли и, следовательно, привыкла всегда поступать по-своему. Для пост-кэптена без влиятельных связей заиметь себе врагов среди членов семьи Уэлсли было равнозначно профессиональному самоубийству. Хорнблауэр вынужден был пригласить леди Барбару на борт, хотя можно предположить, что он проделал это несколько неуклюже. Присутствие леди на борту боевого фрегата должно было доставить массу неудобств, и уступка ей капитанской каюты было лишь одним из них. Более того, кораблю предстояло вступить в бой, а после этого (в случае удачного исхода схватки) — еще и обогнуть мыс Горн, что, возможно, было еще опаснее. А что, если «Лидия» будет захвачена и леди Барбара попадет в руки фанатиков «Эль Супремо»? Опасности подстерегали ее со всех сторон, и можно было простить ей, что желтую лихорадку она полагала наиболее реальной угрозой.

Мы можем сомневаться, слышал ли вообще Хорнблауэр до этого случая о существовании леди Барбары и наверняка он не мог воспользоваться источниками, чтобы почерпнуть о ней более подробную информацию. Фактом, однако, является, что она была наименее значительным членом весьма известной семьи. Гаррет Уэлсли, первый граф Морнингтон (1735–1781), женившись на Анне Хилл, имел от нее несколько детей — начиная с Ричарда (р. 1760 г.) и далее: Артур (умер в младенчестве), Уильям, Френсис (также умерший), Анна, еще один Артур, Джеральд, Генри, Мери-Элизабет и (последняя) — Барбара, родившаяся в 1781 году. Ричард, второй граф и первый маркиз, был обречен сделать блестящую карьеру в политике, Генри играл значительную роль в дипломатии и стал первым бароном Коули, а второй Артур (р. 1769 г.) позднее стал лучшим воином своих дней. Барбара была гораздо моложе своих знаменитых братьев, она родилась перед самой смертью отца, в тот период, когда их, скорее бедная, семья вынуждена была перебраться из Ирландии (с их родины) в Найтсбридж. Барбара не унаследовала состояния, но когда блестящий Ричард в 1797 г. уехал в Индию, чтобы занять там пост генерал-губернатора, он взял с собой и младшую сестру. В ту пору ей было восемнадцать лет, она была привлекательной и очень живой девушкой, а значит, могла рассчитывать выйти замуж за лучшего мужчину, какого только можно было найти в Индии. Тем не менее, она вернулась из Индии в 1799–1800 году, так и не выйдя замуж, в сопровождении своего брата Генри, который был личным секретарем Ричарда. В наследство от одного из кузенов ей досталось небольшое имение в Ирландии, куда она и выехала, чтобы ознакомиться со своими новыми владениями. Леди Барбара пробыла в Ирландии несколько лет, проводя большую часть времени у родственников в Дублине, а затем (в 1806 г.) получила еще одно наследство — на сей раз небольшую плантацию на Ямайке. Заядлая путешественница, она решила поехать туда лично. Захват судна, на котором она путешествовала, положил конец этой попытке, и теперь ей хотелось просто вернуться домой. Вот почему леди Барбара оказалась на борту «Лидии».