Лев Маляков - Свидание

• Название: Свидание
• Автор: Лев Маляков
• Издательство: Современник
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988
• ISBN: 5-270-00219-1

В стихах этого сборника отражается пережитое и перечувствованное поэтом за последние годы. Герои произведений Льва Малякова — молодые хозяева современной нечерноземной деревни, им свойственно творческое отношение к труду, бережное внимание к земле, к природе.

Память о войне в стихах автора тесно связана с насущными проблемами сохранения мира. С любовью и гордостью пишет поэт о сегодняшних защитниках Родины.

Поэма «Лихолетье» о войне и о любви, о человеческом достоинстве, закаленном в горниле жизненных бурь.

---

На весеннем току

На ток слетались не впервые
Драчливые тетерева.
Им сосны нравились кривые
И прошлогодняя трава.

Слетались затемно,
Сходились
И славили весну и высь.
И жаром зорь они светились
И, как положено, дрались.

Крыло в крыло —
Сшибались гулко,
Раскинув радугой хвосты…
И никла дедовская тулка,
Не смея тронуть красоты.

«Я тоской зашелся по тебе…»

Я тоской зашелся по тебе…
Как пылает осень среди сада!
На двоих хватило б листопада
И тепла в родительской избе.

Тут я на озерах — сам-король,
Но теперь и этого мне мало.
Для меня желанна даже боль
Лишь бы о тебе напоминала.

От дождей набухли берега,
Заводи свинцово потемнели.
Вызвездило листьями луга.
Мягко стелет осень,
Мягко стелет…

Расплата

Душно мне. В избе не спится,
Выйду, что ли, за село.
В камышах журчит водица,
Ночь — что день:
                          светлым-светло.

Над водой застыла дымка,
Не шелохнется кругом.
Мне припомнилась заимка
И на ней высокий дом.

Ноги сами повернули
За околицу, туда,
Где в тумане потонули
Невозвратные года.

Вот и дом.
Крыльцо, врастая,
                            покосилось,
Села печь…
Жжется истина простая —
Не сумел любовь сберечь.

А поди ж, нашелся умник —
Разглядел издалека…
Месяц, два
Хожу бездумно,
Словно тронутый слегка.

Небо низкое покато,
Лебеди летят, трубя…
Принимай молчком расплату,
Не обманывай себя.

Возвращение к весне

Не впрок мне опыт —
                                 я неисправим:
Вновь возвращаюсь в памятное лето.
И, насмехаясь над собой самим,
Иду к тому единственному свету.

Прости меня,
                    что я поверить мог:
Как день осенний,
                            счастье на исходе.
Ведь в жизни столько пройдено дорог,
И доводилось всякое в походе.

Я не боюсь,
                 что выгляжу смешно:
Как лист перед травой,
                                    перед тобою.
Беру билеты на двоих в кино
И сам себе сдаюсь уже без боя.

Пока молчим.
Твоя рука в плену.
Твой мягкий профиль на моем экране.
Я возвращаюсь в давнюю весну,
Я одурманен запахом герани.

Как будто в жизни не было войны,
Потерь,
          разлуки,
                       самого забвенья
И этой сверхосознанной вины
За давнее слепое отступленье.

Теперь я понял:
                       стоило пройти
Пути любые,
Если надо —
                  пытки,
Чтоб этот вечер тихий обрести
И постоять у старенькой калитки.

Заповедная страна

Н. Л.

Нету радости предела —
Снова я вхожу в весну.
Пригласил тебя несмело
В заповедную страну.

В той стране нам все желанно.
Даже старенький шалаш.
И росинки безобманно
Озаряют берег наш.

На воде кувшинок звезды
Ослепляют белизной.
Над рекой рябины гроздья
Излучают терпкий зной.

Настоялись к полдню пожни,
Воздух льется, словно мед.
И куда ж нас бездорожье
Травяное заведет?

Прощание

Ушла любимая,
Ушла,
       не обернулась,
Меня как будто не было и нет.
Калитка ветхая беспомощно метнулась
И охнула моей любимой вслед.

Гляжу растерянно,
                            печально,
                                           оробело
Вдоль тихой улицы,
                               пустынной и прямой.
Дома молчат,
Домам какое дело,
Что вечер близится
                              и нет тебя со мной.

Стою,
        чего-то жду —
Вот-вот должно случиться:
Ударит гром,
                   обрушит окоем…
Вдруг слышу:
Надо мной затенькала синица,
Затенькала о чем-то о своем.

И солнце к вечеру
                           ничуть не помрачнело,
Нырнуло в озеро бедовой головой.
Листва осенняя
                        слегка залиловела,
Зашелестела грустно надо мной.

Стою, молчу, —
                       и лишь теперь поверил:
Синица,
           солнышко
                           мне посланы судьбой…
И сердце возвращается к апрелю,
В луга заречные,
Где встретились с тобой.

«Разгулялся сиверко по склонам…»

Разгулялся сиверко по склонам,
Что ни прутик —
                         отзывается стоном.
По-над лесом солнышко белесое
Тонет камнем в хлябях поднебесья.

Журавли затабунились на мшарине,
На мшарине, словно на перине, —
Здесь не только танцевать,
Ходить невмочь.
С каждым днем короче день,
Длиннее ночь.

Молодые веселятся —
Ну и пусть! —
Не для них, как видно,
Осени грусть.

Только старый знает цену расставанью,
За осенней позолоченной пургой
Видит он такие расстоянья,
Слышит ветер —
                         верховик тугой.

Он-то знает:
С ветром шутки плохи —
Не спасет и выверенный путь.
Взмахи крыльев тяжелы,
                                      как вздохи.
И назад уже не повернуть.

Он стоит.
Но нет ему покоя:
Время,
         время стаю подымать!
И зачем придумано такое,
Что куда-то надо улетать?

ДАЛЕКОЕ И БЛИЗКОЕ

Антонов большак

Мой дед Антон —
                          дорожный мастер,
В деревне —
                 пролетариат.
Дорогу строил он для счастья,
Был несказанно делу рад.

Как для себя Антон старался —
Чтоб намертво булыжник лег…
И вот он —
               город показался,
А до чего же был далек!

Верста к версте —
                           легли каменья,
Как в песне звонкие слова.
Достала наше поколенье
Про деда добрая молва.

Дорога уходила в дали
И счастье
             все-таки нашла.
По ней тачанки проскакали
И революция прошла.

Давным-давно Антона нету,
И все-таки мой дед живет…
По каменке,
                 навстречу лету,
Спешит из города народ.

По ней,
         Антоновой,
                            надежной,
Я нынче еду не спеша.
И каждой возрожденной пожне
Внимает радостно душа.

«То не лебедь выходила из реки…»

То не лебедь выходила из реки
И вставала,
                белокрыла и легка, —
Возводили на Великой мужики,
Словно песню,
                       белу крепость — на века.

Поприладилась плечом к плечу артель.
На стене —
               сам бог и князь —
Мастеровой.
По земле идет играючи апрель,
Обжигает прибауткой ветровой.

«Ох ты, каменщиков псковская артель,
Плитняков многопудовых карусель,
Балуй,
        балуй каруселькой даровой,
Словно не было годины моровой».

Не в угоду
Злым и добреньким богам,
Не за-ради,
                чтобы слава вознесла:
По горбатым,
По отлогим берегам,
Будто шлемы,
                    подголоски-купола.

Их оглаживали дальние ветра —
От восточных гор
И западных морей.
Поосыпано вороньего пера
У крещенных не крестом монастырей!

И с мечом,
и с бомбой жаловал гостек —
Не молиться на кресты и купола…
Только срок артельной силы не истек —
Та лебедушка навек —
                                 белым-бела.

Рождение