Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

• Название: СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
• Автор: Джамиль Гасанлы
• Издательство: Герои Отечества
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5–91017–012–0

В представленной вниманию читателей монографии Азербайджанский ученый Дж. П. Гасанлы исследует малоизвестную широкому кругу читателей тему советско-иранских отношений в 40-х годах прошлого века. Изучив уникальные и ранее неизвестные материалы и документы из архивов России, США, Азербайджана, Грузии, а также анализируя изданные за рубежом труды и публикации в прессе, автор приходит к парадоксальному выводу: холодная война началась не в Европе, а в Азии! Именно советско-американо-британский кризис вокруг Иранского Азербайджана обозначил непримиримые противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции и лег в основу последующей конфронтации между Востоком и Западом.

Дж. П. Гасанлы показывает сложные перипетии использования национально-освободительного движения в Иранском Азербайджане как инструмента внешней политики СССР, отстаивание Западом интересов Ирана в противовес Москве. И тут напрашиваются прямые параллели с сегодняшним кризисом в отношениях между Ираном и США, отстаиванием Россией интересов Ирана в противовес США.

Изложение событий носит хроникально-документальный характер и порою воспринимается как политический детектив.

Книга предназначена для специалистов в области международных отношений, студентов гуманитарных вузов, всех интересующихся доселе неизвестными подробностями нашей недавней истории.

---

Через несколько дней после принятия бюджета, 11 апреля, Милли Меджлис принял закон о взаимоотношениях крестьян с помещиками, а 14 апреля в Тебризе состоялся конгресс крестьян, получивших землю. На конгрессе присутствовало до 600 делегатов из разных районов Азербайджана. С докладом о принципах распределения земли и о помощи беднякам выступил министр земледелия Мехташ. К крестьянским делегатам обратились также премьер Пишевари и председатель Меджлиса Шабустари. Пишевари отметил, что 90 % населения Азербайджана составляют крестьяне, поэтому естественно, что забота о крестьянах — главная задача Национального правительства. Распределение государственных земель и земель реакционных помещиков — первый шаг в этом направлении. В будущем планируется через сельскохозяйственный банк помогать не только беднякам, но и середнякам. Премьер обещал: «Пока живет и здравствует Национальное правительство, вы можете не сомневаться в том, что оно будет помогать крестьянам. Ибо крестьяне — наша опора. Они составляют основное ядро отряда федаинов и останутся защитниками Национального правительства и в будущем». Конгресс принял резолюцию, в которой крестьяне целиком одобряли политику правительства и обязывались защищать его до последней капли крови[743].

В середине апреля, накануне новых обсуждений в Совете Безопасности ООН, СССР потребовал от Кавама отозвать свое обращение. Посол Садчиков открыто шантажировал Кавама тем, что он остался у власти только благодаря помощи Советов. 13 апреля Садчиков настоятельно потребовал, чтобы Кавам дал соответствующее указание Г. Ала. В ответ Кавам запросил у Москвы гарантии того, что вывод советских войск осуществится до 6 мая. 14 апреля советское правительство официально представило требуемые гарантии[744]. По мнению американского историка Куросса Сами, советское заявление от 24 марта, советско-иранское соглашение от 4 апреля, согласие России на эвакуацию войск 14 апреля, вне сомнения, связаны с жестким нажимом правительства Трумэна[745].

16 апреля, по ходу обсуждения письма А. Громыко, генеральный секретарь ООН Трюгве Ли сообщил председателю Совета Безопасности Го Тай-Ци об отзыве Ираном своей жалобы. Однако обсуждения в Совете Безопасности на этом не закончились. Представители ряда стран: США — Стеттиниус, Англии — Кадоган, Бразилии — Вельосо, Австралии — Ходжсон и другие выступили за продолжение обсуждения иранского вопроса. Журнал «Тайм» в номере 16 от 22 апреля 1946 г. писал по этому поводу: «Не дожидаясь вывода Красной Армии 6 мая, тегеранское правительство обратилось в Совет Безопасности с заявлением, что Иран полностью доверяет советскому правительству и поэтому отзывает свою жалобу». Под руководством Эдварда Р. Стеттиниуса представители разных стран поочередно встречались с Громыко и убеждали его в том, что Совет Безопасности не может каждый раз менять свои решения, если жалобщик вдруг говорит: «Все хорошо». Польша, естественно, вторила России. А вот заявление французского представителя Генри Бонена: «Это может стать первым примером лишения права маленькой нации забирать свою жалобу на большую нацию», неожиданно в какой-то мере примирило оппонентов с Советами. Но не все коллеги Бонена не согласились с ним. Обычно глуховатый и негромкий голос Громыко во время третьего выступления превратился в гневный рык. Рассердившись, он заявил, что этот иранский вопрос стал самой большой бессмыслицей, когда-либо обсуждавшейся ООН. Лицо обычно спокойного британца Александра Кадогана раскраснелось от волнения. Он заявил, что иранский вопрос разрешится простым докладом 6 мая и что «если бы Россия не оттягивала сроки обсуждения, всего этого не было бы». После заседания представитель Бразилии Педро Леао Вельосо, подойдя к Громыко в баре, похвалился: «Знаете, а я учу русский язык». «О, нет. Вы учитесь только голосовать против России!», — парировал Громыко.

Газета «Правда», комментируя обсуждения в ООН, писала, что организаторы кампании не постеснялись выставить себя перед всем миром «большими иранцами, чем сами иранцы». 24 апреля А. Громыко заявил, что он более не будет участвовать в обсуждениях по Ирану.

Между тем вывод советских войск продолжался. После Кереджа, Миане, Зенджана и Казвина, 15 апреля они оставили Ардебиль. В Тебризе, Миандоабе, Бендершахе и Пехлеви войска пока оставались в полном составе. Кавам стремился по мере вывода советских войск расквартировывать на границах Азербайджана и в его южных городах иранские вооруженные силы. С этой целью 3 тысячи солдат, привезенных в Тегеран из Шираза, Ахваза и Исфагана, 15 апреля были направлены в Казвин. Одновременно для привлечения населения на свою сторону правительство срочно отправило в Казвин 19 машин с продуктами, а также 4 танка — для демонстрации силы. По распределению генштаба командир Хамаданской дивизии генерал Пюрзанд прибыл в Казвин. Прибывшие подразделения расположились в четырех километрах от города, в бывшем американском военном городке под названием «Сталинград». Уход советских и появление иранских войск, конечно же, самым устрашающим образом воздействовали на местное население. Только в Ардебиле более 24 тысяч жителей провинции обратились к советскому вице-консулу с просьбой предоставить им советское гражданство и разрешить переезд в СССР. Вслед за советскими войсками 30 семей переехало из Казвина в Тебриз[746].

Офицеры иранской армии в гражданской одежде и с поддельными документами проникали в города Азербайджана. Активизировались и внутренние реакционные силы. По ночам на стенах домов расклеивались прокламации с призывом бойкотировать мероприятия Национального правительства и мобилизацию в ряды Народной армии. Среди населения Тебриза ходили слухи, что Советы покидают Иран под сильным давлением США и Англии. Определенные круги, связанные с центральным правительством, ранее обеспокоенные возможностью отделения Азербайджана от Ирана, теперь, после вывода советских войск, стали опасаться возможных вооруженных столкновений между Азербайджаном и Тегераном. Их тревога была обусловлена тем, что азербайджанские демократы могут не согласиться на разрешение вопроса в рамках иранской Конституции, и это неминуемо приведет к вооруженным столкновениям. Тегеранские же официальные круги в обстановке усиливающихся слухов, сомнений и разброда хотели испытать стойкость Национального правительства.

Командир марагинской бригады генерал Азими послал шифрограмму военному министру Дж. Кавиану о том, что 17 апреля иранская пехота и конница численностью до 800 человек атаковали посты федаинов в селах Галабурун и Инджа на дороге между Тикантепе и Саингала. На следующий день атаки иранской армии продолжались до самого вечера. Федаины героически отстаивали свои позиции. За четыре дня они потеряли до 15 человек убитыми и ранеными.

Пишевари был обеспокоен угрожающей активностью иранской армии. Он справедливо считал, что в районе боевых действий для воссоздания прежнего порядка надо предпринять срочные меры, в противном случае иранская армия продвинется до Мараги и создаст угрозу Тебризу. По его прямому указанию для пресечения наступления иранских войск Национальное правительство направило в район боев дополнительные отряды федаинов, пушки, оружие и боеприпасы. Иранская реакция, спровоцировав Народную армию на ответные меры использовала это как повод для расширения военных действий против Азербайджана. 20 апреля на заседании правительства военный министр Ахмеди представил этот инцидент как нападение демократов на иранские войска. Он предложил обсудить телеграмму, полученную из района столкновений, а также принять решение о подавлении соединений азербайджанцев. Кавам эс-Салтане выступил против, он предложил сначала все изучить.

Советские спецслужбы имели другую информацию: якобы столкновением между иранскими войсками и демократами пытались воспользоваться шах и его окружение — военные Ахмеди, Яздан Панах, министры Игбал, Сепехр, Баят — для смещения Кавама. В любом случае, Национальное правительство сумело нейтрализовать эту провокацию. В Инджа, Галабуруне, Мианбулаге была восстановлена власть Национального правительства. Иранская армия потеряла 8 человек убитыми, большое количество солдат и офицеров попали в плен.

В связи с этими драматическими событиями М.Дж. Багиров писал Сталину и Молотову: «Нам кажется, что этими действиями Кавам, с одной стороны, хочет проверить обороноспособность Национального правительства, а с другой — воодушевить реакционные силы и вызвать беспорядки внутри Азербайджана. Пишевари просит разрешить ему, если обстановка потребует, продолжить организованное сопротивление иранским войскам силами батальонов народного ополчения»[747].

Багиров, несомненно, был сторонником именно такого решения. Он считал, что отношения азербайджанцев с тегеранским правительством будут зависеть от того, насколько надежно они организуют оборону. Если они будут сильны, то добьются многого, если же разбегутся — ничего не достигнут. Тегеранское правительство будет разговаривать с ними лишь после того, как пошлет несколько сот жандармов. «Если они будут разбиты, тогда скажут: «Уважаемый Пишевари», тогда и Кавам будет разговаривать по-другому. Если перед этими жандармами и солдатами Кавама демократы разбегутся, тогда Кавам с Пишевари вообще разговаривать не будет»[748].